Катынь. Ложь, ставшая историей - Елена Прудникова

По свидетельству сотрудников «Мемориала», пан Глосек нашёл также фрагменты «лаптя», сплетённого из тростника или берёзового лыка, металлическую кружку с ручкой, вместимостью около 1/2 литра, покрытую серой эмалью, крышку от пластмассовой коробочки из-под зубной пасты и т. п. Ну и что? Как данные предметы могут доказать, что это место захоронения «жертв политических репрессий»?

Поисками занимались и наши. В российской части мемориала было пробурено 590 скважин и определено 9 захоронений «жертв репрессий».

Мы решили сами убедиться в правомерности таких выводов и разыскали не только отчёт о проведённых работах, но и подлинники буровых журналов. И вот что оказалось.

В задании на проведение изысканий, подписанном директором ГМК «Катынь» И. В. Григорьевым, ещё до начала работ было указано, что именно должны найти изыскатели — «места захоронений репрессированных советских граждан в Катынском лесу». Не больше и не меньше — все, кого бы ни нашли — априори являются расстрелянными НКВД советскими гражданами.

А кого ещё могли найти в Катынском лесу? Да кого угодно: могилы времён Гнездовских курганов, кости польских завоевателей и русских разбойников Смутного времени, солдат наполеоновской армии, которых товарищи хоронили в лесах близ дорог, убитых в ходе Гражданской войны и в боях Великой Отечественной…

Вот перед нами выборочные характерные описания керна (цилиндрического столбика горной породы, остающейся внутри бурового снаряда, поднимаемого на поверхность) из некоторых буровых журналов:

«Буровой журнал 1. Обследование массового захоронения Катынского мемориала. Начат 16/XI-98, окончен 17/XI-98. Буровой мастер Никитенков В. Д., техник-геолог Осипов В. Ф., начальник партии Уткина В. А.

Скв. 1. 0.0–1,5 м песок жёлто-бурого цвета средней крупности.

Скв. 2. 0.0–1,5 м песок жёлто-бурого цвета, гумусовый, с включением органики. (Гумус [humus — земля] — продукт биохимического разложения остатков организмов).

Скв. 4 0.0–1,5 песок жёлто-серого цвета.

Скв. 9. 0.0–1,5 песок жёлтого цвета средней крупности.

Скв. 16. 0.3–1,7 песок жёлто-серого цвета, на глубине 1,8–2,0 м остатки перегноя, кости.

Скв. 24. 0.0–2,0 песок жёлто-серого цвета средней крупности. 1,8–2,0 гумус, остатки кости.

Буровой журнал 2 (17/XI-98 — 18/XI-98).

Скв. 36. (захоронение) 0.0–2.0 песок жёлто-серого цвета, мелкий с гумусом. На забое остатки скелета.

Скв. 44 (могила) песок жёлто-серого цвета с гумусом, на глуб. 2,1 остатки скелета.

Скв. 58. 0.0–2,1 песок жёлто-серого цвета, слабо глинистый, перелопаченный 2,1–2,2 песок жёлто-бурого цвета, мелкий.

Буровой журнал 3 (19/XI — 24/XI-98).

Скв. 63. 0.0–2.0 песок жёлто-серого цвета, с 1,5 с гумусом большого содержания, остатки кости.

Скв. 64. 0.0. — 2,0 песок жёлто-серого цвета средней крупности, загрязнён, с 1,95 гумусом с остатками скелета».

Утверждения сотрудников мемориала о том, что в «русских могилах» были похоронены жертвы «сталинских репрессий», изыскатели ГУП «СмоленскТИСИЗ» опровергли достаточно просто:

«Предполагаемые места захоронений (на плане выделены жёлтым цветом) выделены по вскрытию скважинами грунта нарушенной структуры, но без обнаружения вещественных доказательств».

А если нет вещественных доказательств — как можно определить возраст могилы? Тем более что в составе буровой бригады не было ни судмедэкспертов, ни антропологов, ни археологов. Только они могли бы сделать (хотя бы оценочные) заключения о принадлежности и возрасте останков.

В общем, кто-то здесь похоронен, а кто? Бог весть… Может, то и не могилы вовсе, а помойные ямы кухни пионерлагеря и дачи НКВД…

Отчего же смоленские власти не проводят эксгумацию — ведь обычно не так уж трудно определить, к какому времени относятся захоронения. Денег нет? Так попросили бы помощи у поисковых отрядов — сотни молодых ребят по всей стране ежегодно занимаются подобной работой, не требуя за это никаких денег.

Но — не проводят. Более того, во время рабочей поездки Сергея Стрыгина в Катынь выяснился интереснейший факт. Директор ГМК «Катынь» Анатолий Волосенков сообщил, что

«…на оперативном совещании перед началом раскопок в Козьих Горах в 1994–95 г., на котором определялся порядок работ, выступил представитель прокуратуры и категорически запретил проводить какие-либо вскрытия или эксгумации „советских“ могил».

Какая, однако, предупредительность прокуратуры! Обычно её трудно заставить шевелиться, и вдруг такая энергия! А почему бы, кстати, не изучить следы более ранних сталинских преступлений, особенно если платят за всё поляки? И нет ли связи у волнения смоленских прокуроров с предельно странным поведением ГВП СССР при расследовании «катынского дела»?

Может быть, ключ к их поведению в следующей фразе отчёта Стрыгина?

«В результате этого запрета ни одна „советская“ могила в российской части мемориала не была вскрыта, а пять „советских“ могил в „Долине смерти“, вскрытые польскими археологами из-за подозрений, что там могут находиться трупы поляков, были вновь засыпаны землёй без эксгумации или исследования, сразу же после того, как польские археологи установили факт наличия в верхнем слое этих захоронений останков советских людей».

Как хотите, но создаётся впечатление, что кто-то очень влиятельный в Смоленске (а может быть, и не в Смоленске) не заинтересован в том, чтобы эта эксгумация проводилась. Интересно, что могло вызвать столь трепетное беспокойство о целости именно советских захоронений и упорное нежелание проводить изучение «русских могил», вплоть до инициативного выступления прокурора?

Тут одно из двух. Либо всё это блеф, и массовых могил советских граждан, кроме тех пяти, что были вскрыты поляками, нет вовсе — в этом случае мемориал теряет половину пафоса и становится чисто польским делом, что обидно для работников ГМК и смоленских властей. Либо, что ещё хуже, могилы есть, но слишком велик шанс обнаружить, что их «авторство» принадлежит гитлеровцам. В этом случае катынский мемориал приобретет вовсе сюрреалистический вид: половина его будет посвящена полякам, павшим от рук НКВД, а другая — советским людям, убитым гитлеровцами, и всё это в одном и том же месте и практически в одно время. Но тогда летит в тартарары сама идея мемориала, ибо если немцы на этом пятачке расстреливали тысячи советских людей, они:

а) никак не могли обнаружить «польские могилы» лишь в 1943 году;

б) да и вообще, кто поверит, что поляков стреляли наши?

Впрочем, на Смоленской земле существуют не только советские могилы, которые тщательно оберегают от изучения, но и польские, до которых никому попросту нет дела.

В 1997 году в тех же Козьих Горах, но за пределами Катынского мемориала была обнаружена ещё одна «польская» массовая могила, которая, по мнению тех, кто её нашёл, не вскрывалась ни немцами, ни комиссией Бурденко. По предварительным оценкам, там может быть от 300 до 1000 тел.

Недалеко оттуда, на приусадебном участке одного из домов дачного посёлка Козьи Горы, копатели обнаружили яму с обгоревшими чемоданами и вещмешками. Внутри оказались хорошо сохранившиеся вещи и документы, а также немецкие сигареты, зажигалки со свастикой, что однозначно указывает: расстреляны хозяева этих вещей были уже после прихода немцев.

12 апреля 2000 года Путин сообщил об этих находках президенту Польши Квасьневскому, супруга которого как раз собиралась посетить Катынский мемориал, предложив совместное исследование новых могил. 13 апреля Иоланта Квасьневская возложила цветы на новую «яму смерти». Дальнейшее — молчание.

Это ещё не всё. 17 января 2007 года дала показания Дарья Иванова. Её, агронома-льновода, в 1943 году привлекали к работе ЧГК по определению ущерба, причинённого льноводческому хозяйству области. Жила она в небольшом домике в посёлке Серебрянка, местонахождение которого описывает абсолютно точно: в 4 км от центра Смоленска, в 2 км от железнодорожного вокзала и в 1,5 км от развилки двух железных дорог.

Она рассказывала:

«Летом 1944 г. рядом с посёлком Серебрянка было случайно обнаружено ещё одно большое захоронение расстрелянных немцами поляков. Нашёл могилу местный пастух, пасший на пустыре стадо коров… Это был старичок, такой невзрачный, то ли очень старый, то ли хиленький. Он был из местных, видимо, и сам жил в Серебрянке…

Одна работница льнозавода… предложила после работы сходить посмотреть на могилу. Когда мы пришли посмотреть, откуда-то вдруг появился этот пастушок и стал охотно нам всё показывать, палочкой разгребал землю и говорил: „Вот ноги, вот еще ноги“. Ему нравилось показывать, потому что именно он нашёл эту могилу.