Давай никому не скажем - Агата Лель

Выскочила из кабинета директрисы и, не видя ничего вокруг, на автомате поплелась на третий этаж. Глаза неудержимо жгли непролитые слезы.

Откуда она узнала про Заболоцкого? Кто ей рассказал? Никто не знал об этом, ни одна живая душа, кроме него самого и его жены. Но они же в Москве! Как это дошло до Кураги?

Неужели она специально под меня копала, обзванивая и расспрашивая работодателей? Я сильно сомневалась, что жена Заболоцкого или он сам сплетничали по телефону с незнакомой теткой, вытряхивая грязное белье. Да и к тому же это неправда! Ну... частично неправда.

И она обмолвилась про шашни в стенах колледжа, неужели она знает про Яна?

Но, подумав, решила, что нет, иначе она бы точно не стала держать в себе такую сенсацию, после которой она могла бы выгнать меня со свистом и не придумывать другие, притянутые за уши доводы.

Я шла к ней на ковер, наивно полагая, что получу выволочку за журнал, и никак не ожидала такого. Это месть, из-за завуча! Это было настолько прозрачно, что не было никаких сомнений.

Остановившись напротив своего кабинета, оперлась ладонями о подоконник. Нужно привести мысли в порядок, нужно выдохнуть.

Взяла злость: ну почему у меня все вечно наперекосяк? Если бы не он, этот горе-ухажер, то все было бы нормально! Свалился на мою голову этот Денис Павлович!

Где теперь искать работу? До каникул осталось катастрофически мало времени.

А если не уходить? Остаться назло! Я не сделала ничего плохого, почему я должна менять работу только потому, что директриса запала на завуча? Он мне не нужен, пусть забирает!

Но, с другой стороны, если я уйду из техникума, станет проще в одном — Ян перестанет быть моим студентом, и это сильно упростит наши отношения. Хоть одна положительная сторона.

Но если уходить, то куда? Ни в одну из школ, кроме вечерней, учитель английского не требовался. А в вечерней всего лишь на полставки. И такая низкая зарплата...

На лестнице послышался стук каблуков Эммы Валентиновны, и я, чтобы не попасться снова ей на глаза, быстро юркнула в кабинет.

Из-за этой суматохи совсем забыла о том, что пара у АИ-01.

Студенты громко переговаривались, по аудитории летали смятые бумажки. На доске кто-то жирно вывел мелом «ass»* и подкрепил написанное красноречивой иллюстрацией. На мое появление никто не отреагировал, продолжая вести себя развязно.

Проходя к своему столу, поймала взгляд Ники: та, сжав губы в тонкую ниточку, смотрела исподлобья. Но хотя бы пришла на урок, что уже хорошо. А потом я увидела Яна: он, сжимая в кулаке карандаш, пристально заглядывал мне в глаза. Смотрел встревоженно, цепко изучая мое лицо. Натянутой улыбкой я могла провести кого угодно, но только не его.

— Извините за задержку, открываем учебники на восемнадцатой странице.

— Задержку, — гоготнул Круглов, покачиваясь на стуле. — А перед нами-то что извиняетесь? Или это кто-то из наших в задержке виноват? — несколько мальчишек подержали нестройным гоготом, девочки тихо захихикали.

— Тему сегодняшнего занятия нам расскажет Круглов, — собрав последние крохи самообладания, пропустила шутку мимо ушей.

— А че я? Дронов хочет! — пробасил Круглов, ткнув пухлым пальцем с обгрызенным ногтем на отличника.

— И я хочу! Кто дает? — влез Горошков, и группа взорвалась от хохота.

Круглов завалился на парту, молотя кулаками по столу, содрогаясь в конвульсиях от смеха. Степаненко выковырнул из стоявшего на подоконнике горшка с засохшей фиалкой горсть земли и кинул в Дронова. Немцов ловко схватил его рюкзак и, положив на пол, от души пнул: тот пролетел через весь кабинет, рассыпая по пути тетради, ручки и учебники.

Я сидела за столом и не знала, как утихомирить ораву взбесившихся подростков! Опустила голову, уговаривая себя не разрыдаться при всех.

— Заткнулись все, уроды! — громко и четко произнес Ян. Голоса стали на полтона ниже, все уставились на Набиева в ожидании чего-то интересного.

— А если не заткнусь, то что? — вскинулся Круглов, ухмыляясь. — Ты мне не указывай, понятно?

Ян молча поднялся. Все сразу же затихли. Переступая разбросанные между рядами книги и канцелярию из рюкзака Дронова, Ян подошел к Саше и, взяв того за ворот рубашки, немного приподнял над стулом.

— Так заткнешься?

— Хрен тебе, понял? Ай, блядь! — выругался Круглов, получив звонкий удар по уху.

— В следующий раз посыпятся зубы, — предупредил Ян и, неторопливо шагая, вернулся на свое место.

Тишина стояла будто неживая, только Круглов что-то бубнил себе под нос, потирая красное ухо.

Все смотрели на меня, ожидая какой-то реакции, но я понятия не имела, как себя вести. Будто впала в ступор.

По идее я должна была прочитать Набиеву мораль, что драться нехорошо и все надо решать мирным путем, но не могла кривить душой, потому что внутри я ликовала, что этого наглеца поставили на место. Даже разговор с Курагой отошел на второй план от гордости за Яна.

— Open your books on eighteenth page*, — повторила я, и дети тихо зашуршали страницами, листая учебники.