Всё будет по-моему! Арка 5 - Wing-Span
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас Стоун пронзительно смотрела на Сруля, будто хотела прожечь в нём дырку.
Взгляд Розы на толстяка как бы говорил — «Какого хрена?!». Раньше он с ним встречался во дворце Грандов, выполнял заказ принца по наложению подчинительной формации на Джулию, и ту встречу он, к сожалению, до сих пор не забыл.
Милан сухо закашлялся, в одиночку стараясь развеять напряженную тишину.
Патриарх Монти быстро взял себя в руки и радушно улыбнулся: «Сруль Булков! Приветствую!»
«Здравствуйте, господин Монти Валентайн. Для меня большая честь принять ваше приглашение.» — усилием воли сложил губы в ответной улыбке Кён, низко поклонившись мужчине.
«После решения нашумевшего дела ты добрый гость в моей семье! Милан, не против представить присутствующих юному господину?» — предложил (хотя, скорее, потребовал) Монти.
Очкарик вышел вперёд и торжественно заговорил: «Сруль, знакомься — Роза Валентайн, младший сын Монти Валентайна и возможный будущий преемник главы семьи.»
«Здравствуйте, господин Роза!» — «уважительно» воскликнул Кён, поклонившись.
Блондин попытался сделать доброжелательный кивок, но вместо этого лишь рвано мотнул головой, будто его скрючила судорога. Тошнотворный комок подкатил к его горлу.
«Его будущая жена — Эльза Стоун!» — продолжал Милан.
«О, госпожа Эльза, вы так красивы, невыносимо…» — вновь поклонился Кён и залихватски подмигнул ей.
Девушка вздрогнула, будто её с головой окунули в прорубь.
«Ну и, собственно говоря, я — брат Монти Валентайна.» — скромно закончил Милан.
Кён вышел вперёд и пожал Милану руку, этим нагловатым жестом показывая, что их отношения куда ближе, чем между подчинённым и начальником — они друзья. Милан сам назвал его другом, так что сейчас не имел права возражать.
«Итак», — заговорил Монти, кашлянув. — «Расскажи, как ты решил дело Линдии и Штайна?»
Нашумевшее дело «S» ранга порочило честь семьи, потому что напрямую касалось старшего сына патриарха — Штайна Валентайна, самого талантливого (после Розы) члена семьи и старшего ученика императрицы.
Следующие несколько минут Кён повторял свой недавний отчёт Милану, то есть свою версию событий. Дескать, во время межимперского турнира Эндрю встретил дочь патриарха Линдию и сразу же запал на неё… Дальше всё по сценарию.
На середине рассказа Милан слегка нахмурился, потому что Сруль почему-то выставлял семейного алхимика Клинтонов не в таком плохом свете, как оно есть на самом деле. Дескать, Альберт пытался всеми силами отговорить дурного сына, но не смог. В итоге тот заплатил за свои грехи жизнью, а ему самому удалось сбежать.
Рассказ Лавра подходил к концу: «И вот запись попала к вам в руки. Скажите, пожалуйста, вы намерены разгласить всю правду общественности?»
Патриарх Монти покачал головой: «Нет. Так дела не решаются. Если мы предадим эту информацию огласке, то вся честь Клинтонов будет уничтожена, и они непременно захотят отомстить. Дабы избежать ненужного кровопролития, недавно я договорился с Горацием о том, что он снимет со Штайна всякие обвинения и больше не будет с нас ничего требовать.» — посуровевший взгляд мужчины вдруг вонзился в толстяка подобно остро заточенному кинжалу. — «А ещё он пообещал мне очень-очень хорошие деньги, если я доставлю тебя к нему…»
В одно мгновение в воздухе повисло столь плотное напряжение, что не продохнуть.
Милан перевёл взгляд на брата, Роза удивился, а Эльза нахмурилась.
«Стало быть, вы намерены меня похитить ради денег? Вот как выглядит благодарность Валентайнов?» — холодно спросил Кён. Очевидно, он был готов к такому повороту событий.
После продолжительной паузы Монти вдруг слегка улыбнулся: «Не делай поспешных выводов, Сруль! Я не настолько падший человек, чтобы ради прибыли сдавать добродетеля в руки тому, кто не оставит от него и мокрого места.»
А правда такова, что ещё недавно мужчина планировал поступить иначе, всё же Гораций предложил слишком хорошее вознаграждение, но вчера вечером Милан убедил его не делать глупостей. Он сказал, что глава департамента встречался со Срулем и возложил на юношу большие надежды, даже заключил с ним какую-то сделку. Это означает, что похищение парня равнозначно препятствованию интересам Расселов. Какие бы деньги не стояли на кону — оно того не стоит.
Вчера Кён, разумеется, специально обмолвился Милану о «сделке и надеждах» с главой департамента. Это должно было стать сдерживающим фактором, и так оно и вышло. Зато не придётся приглашать в гости к Валентайнам Еву и Лейлу для очередной разминки.
Лавр чуть не ляпнул «мудрый выбор», но опомнился, шумно выдохнул и с заметным облегчением в голосе произнес: «Я рад, что вы оказались благодарным человеком. И всё же теперь, получается, я враг семьи номер два… Иногда мне кажется, что лучше бы я вовсе не брался за это дело.»
«Ты хочешь нашего покровительства?» — сразу же уловил неочевидный намёк Монти и сразу же покачал головой. — «Прости, совершенно исключено. Ты шантажировал Горация, и всё же запись попала мне в руки, а это значит, что ты нарушил условия сделки. Мне сердце не позволит оказывать помощь тому, кто нарушает собственные обещания, желая поиметь выгоду отовсюду. Честно говоря, я разочарован в тебе, и всего лишь то, что я отпускаю тебя с миром, уже является большим вознаграждением.»
Кёну многого стоило сдержать рвущиеся наружу эмоции, в основном неподобающие и даже матные. Он холодно вернул слова назад: «Не делайте поспешных выводов, господин Монти. Что бы там вам ни наговорил Гораций, он преследовал сугубо свои интересы, но правда такова, что не я первый нарушил условия сделки. Да, не спорю, я шантажировал его, а теперь запись у вас, но с чего вы решили, что я отдал вам её из-за жажды наживы? Не будьте столь предвзяты ко мне! Я всего лишь пытался обезопасить себя. Господин Милан подтвердит, что месяцем ранее все высокоранговые следователи по фамилии Клинтон уволились по собственному желанию. Также я выдвинул условие, запрещающее следить за мной и копать под меня, но Гораций решил, что я не замечу его людей, за что и поплатился! Я дал ему шанс, но он им не воспользовался! Он сам виноват в том, что запись теперь у вас в руках! Он не оставил мне выбора!»
Никто из присутствующих не знал о том, что одним из условий шантажа стали миллион ключей высшей области. Разумеется, патриарх Гораций не решился бы о таком распространяться, поэтому слова толстяка казались максимально мирными, будто он пошел на ответные действия лишь в целях самообороны.
Патриарх Монти
