Властимир - Галина Романова

Отвесив узнику поклон, Властимир пошел в обход озера к выходу. Буян задержался подле прикованного Волхова.

— Я вернусь, обязательно, — пообещал он, — Да только есть у нас еще одно дело, без которого весть наша ненадобна будет… Ты, Волхов, с богами-ариями знался, так не подскажешь ли — как нам к ним пробраться? Беда им грозит от Змея того — призвал он своих слуг и хозяев, чтобы они богов уничтожили. Я и оберег мой — тому причина невольная. И хочу я свою вину искупить, о беде их предупредить. Так уж ты помоги — дорогу к ним подскажи!

— Покажи оберег, — потребовал Волхов.

Буян без колебаний полез под рубаху и вытянул оберег за шнурок. Глаза Волхова загорелись.

— Тот самый, — задохнулся он и откинулся назад, ударившись затылком о цепи. — Резанский… Он делал — узнаю… Слушай меня, Буян-гусляр, я попробую богам весточку передать, коли сил хватит, но главное только ты можешь сделать. Оберег этот обладает силой, с какой даже мне соперничать трудно. Он может многое — надо только воспользоваться его силой правильно. Ты сам к Сварогу обратись. Коли сильна вера твоя, услышит тебя Сварог… Ну и я попробую — может, еще не забыли меня…

— Забыли, так я напомню, — обнадежил его Буян.

Гусляр собрался идти, но Волхов остановил его:

— Еще хочу помочь вам, люди… Князь твой сказал, что будет со Змеем биться. Оботри мне еще раз лицо тем платком — коли кровь ядовитая змеиная князя забрызгает, пусть утрется им, и яд не причинит вреда.

— За князя благодарствую, — ответил Буян, разворачивая платок. — Ты не знаешь, кто он для меня!

— Знаю, — молвил Волхов. — Или не ведун я?

Обтерев лицо Волхова, Буян бегом догнал поджидавшего его Властимира и с того берега озера махнул узнику рукой. Тот кивнул ему в ответ, но когда друзья скрылись в ходе, он снова понурился, и из груди его снова вырвался стон, какой слышал Властимир.

Тем временем славяне спешили по коридору. Тот тянулся долго, извиваясь как змея, то поднимаясь, то опускаясь. Несколько раз им приходилось останавливаться и отдыхать — давала себя знать усталость.

Постепенно становилось все светлее и светлее, и путешественники уже подумывали о том, что выход близко. Собрав остатки сил, они пробежали последние несколько десятков саженей — и застыли на пороге.

Это был вовсе не выход на поверхность, а нечто совсем новое. Впереди, сколько хватало глаз, тянулся подземный лес. От приступки, на которой они оказались, вниз сбегала узкая крутая тропка, пропадавшая в зарослях. Лес раскинулся вольно, вправо и влево он тянулся до горы, охватывая ее с двух сторон.

Ясно было одно — лошади где-то здесь. Но где именно? И как людям не заблудиться в дремучем лесу, освещенном лишь розовым лишайником?

Над ними сомкнулись ветви. Некоторые деревья были чем-то похожи на дубы и рябины, таких было больше половины, попадались порой подобия елей, ясеней, осин и негной-дерева. Но были и совсем невиданные, с большими листьями, похожими на лопухи с изрезанными краями, сидевшими прямо на лохматых, словно укутанных звериными шкурами стволах. И кустарники были необычными. В чаще стоял пряный запах, от которого закружилась голова.

Они прошли совсем немного и вдруг у ручья обнаружили дикую яблоню. Раньше, чем Властимир успел его остановить, гусляр уже сорвал яблоко и раскусил.

— Кислятина, но есть можно, — ответил он на немой вопрос друга.

Тишину леса нарушило пение птиц. Все дышало миром и покоем, и путешественники решили передохнуть.

Оставив Властимира собирать сушняк для костра — его валялось здесь более чем достаточно, — Буян пошел по берегу ручья за добычей.

Вернулся он не скоро, но в двух руках тащил столько, что сразу стало ясно — с голоду они тут не пропадут. Дичь оказалась непуганая — он почти голыми руками поймал двух молодых птиц, похожих на тетеревов. Мог бы поймать и больше, да стало жаль плохо летающую молодь. Еще по дороге он набрал охапку трав, и, пока Властимир ощипывал птицу, Буян перебирал находки.

— Глянь, дикий лук! Там его целая полянка. У нас он в эту пору пропадает, а тут еще даже цветет! Свербигуз — это туда же… Царь-трава… За нее бы любой знахарь что хочешь отдал…

Здесь было изобилие таких трав, какие редко встречаются наверху, — сизая пряная печаль-трава, дуркоман, сонная одурь, колюка-девясил, лютый цвет…

— Весь мир, что ли, хочешь отравить? — спросил, усмехнувшись, князь.

— Весь не весь, а кое для кого пригодится… Глянь, что тут растет, — само святоянское зелье. О нем, чай, и Веденея только сказки слышала!

— Ты сам только сказки сейчас говоришь, — оборвал князь. — Не понадобится нам твоя трава, будь она сто раз волшебная. Против Змея траве не выстоять!

— Ну, Змея ей, может, и не одолеть, а вот в ином деле пригодится. Ты меня слушайся, Властимир, я плохого не присоветую!

Они вместе расправились с обеими птицами, оставив только косточки.

Собрав травы — ни с одной Буян не согласился расстаться—и затоптав костер, друзья отправились в путь. У ручья, охотясь на птиц, Буян приметил нечеткие следы копыт, а потому они решили пойти вверх по ручью.

Поток прыгал по камням, ведя их с равнины в гору; стволы росли уже меж камней. Как-то незаметно исчезли тонкие осинки и рябины, остались только дубы, но таких размеров, что приходилось запрокидывать голову, чтобы разглядеть их вершину. Толстые корявые сучья переплетались на высоте не менее десяти—двенадцати сажен. Потемнело, светящегося лишайника стало меньше. Даже птицы смолкли. Путники все шли вверх по ручью, встречая на участках мягкой земли отпечатки подков.

Они углубились в самый настоящий дремучий лес. Он напомнил Властимиру тот весенний Муромский бор, в котором он тогда чуть не прогневал Святобора, — дубы сплелись ветвями, паутина висела над головой, цепляясь за лицо. В чаще зазвучали тревожные странные звуки, пронесся ветер, закачались вершины дубов.

Неожиданно впереди послышался громкий злобный рев. Друзья остановились. В полумраке между стволами мелькнуло что-то большое и светлое. Оно непрерывно ревело и приближалось огромными скачками.

Это чудовище напоминало сразу быка и кабана — свиная морда, бычьи рога, дыбом щетина и короткий поросячий хвост. Маленькие глазки были налиты кровью, с клыков падала желтоватая пена. Чудовище мчалось прямо на людей, готовое к бою.

Не сговариваясь, те ждали на месте до последнего мгновения, а потом разом прыгнули в стороны, и зверь пронесся между ними. Но он почти тут же остановился, взрыв каменистую землю копытами, и, принюхиваясь, переводил взгляд с одного человека на другого. Он ждал, готовый броситься снова.