Война мага. Том 1. Дебют - Ник Перумов

– Тогда говори, владетельный князь. Кто командовал пешим войском?

– Его королевское величество государь Зааркан Двенадцатый.

Зааркан. Одно из карликовых государств в Кедровых горах.

– Где же тогда Его величество? – надлежит проявлять уважение к королевской крови, тем более, если это кровь твоих врагов. Пусть даже на подробной и большой карте весь этот Зааркан можно накрыть одной мелкой монеткой.

– Его величество покинул сей мир по своей воле, – с приличествующей моменту торжественностью провозгласил владетельный князь, и остальные семандрийские пленники тотчас же, словно по команде, склонили головы.

– Кер-Тинор, надлежит отправить людей на поиски тела павшего короля, – немедленно распорядился Император. – Их величество будет упокоен, как достойно его положения и рождения.

Это противоречило всей имперской политике. Отложившиеся провинции следовало именовать исключительно «мятежными территориями» и никак иначе. Соответственно, ко всем тамошним королям и правителям – как к мятежникам, подлежащим позорной казни, вне зависимости от того, какими цветистыми и глупыми титулами они бы себя ни награждали.

– Я по-прежнему жду ответа, владетельный князь, – проговорил Император, одаривая ди Амато тяжёлым взглядом.

– Э… а… Ваше императорское величество, конечно же, поймёт, что я связан присягой моему сюзерену и…

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Император. – Авраамий, позаботься, чтобы пленники получили достойное размещение и содержание. По отдельности, – добавил он так, что слышал только молодой центурион.

– Будет исполнено, мой Император!..

Правитель Мельина заставил себя дождаться темноты. Победоносные легионы – Первый, Второй и Шестой – вновь рассыпались на тонкие человеческие ручейки, пробирающиеся нехоженными тропами на юг. Следом за весело и победоносно наступающей конницей Семандры. Совсем другая война, чем там, в далёком Эвиале, думал Император, покачиваясь в седле. Люди против людей, а с людьми всегда можно договориться. Особенно если знаешь, как.

…Тайно приведённый ночью в императорский шатёр владетельный князь ди Амато оказался весьма разговорчив – после того, как Император лично пообещал его немедленно отпустить, – разумеется, слово «немедленно» означало в данном случае «немедленно по получению выкупа».

Горели свечи, и подано было подогретое вино с пряностями. Император угощал владетельного князя, как и положено обращаться со знатным пленником. А тот болтал, радуясь собственной важности…

…Идея общего удара по ослабевшей Империи пришла, как и положено, разом во много почитавших себя умными голов. Правитель Мельина крушил силу Радуги, а в Семандре уже составлялись планы. Сперва просто набега: взять богатые откупы с торговых городов, а потом – чем небеса не шутят? – и прибрать к рукам всю благодатную долину Суолле.

– Ну и что же вам помешало, благородный князь? – с приятной улыбкой спрашивал Император, знаком напоминая виночерпию вновь наполнить кубок ди Амато. – Почему же после первых побед не были отправлены послы для заключения мира?

Владетельный князь впервые за всю беседу вдруг как-то замялся.

– Э-э… Ваше императорское величество… мне бы не хотелось давать прямого ответа… это может послужить уроном моей чести…

– Отчего же? – как можно более приятнее и искреннее удивился Император. – Ведь это настолько естественно. Империя всё равно сильна. Ввязываться в тяжёлую и затяжную войну не в интересах относительно небольших княжеств. У вас был шанс получить немалый куш, дорогой князь, отчего же этим никто не воспользовался?

Лоб ди Амато ни с того, ни с сего покрылся потом. Пальцы задрожали.

– В-ваше в-величество…

Император терпеливо ждал. За всё время беседы пленник ни разу не упомянул служителей Слаша Бесформенного. И, само собой, не вспомнил о казнях пленных легионеров.

– Я внимательно слушаю владетельного князя, – негромко произнёс правитель Мельина.

– А в самом деле… – как бы ошарашенно пробормотал ди Амато. – Это было неразумно, Ваше императорское величество, очень неразумно. Конечно, нам следовало вступить в переговоры… Но… вы понимаете… Спаситель учит нас, что жадность – смертный грех. Боюсь, что многие начальствующие над нашим войском поддались этому греху…

Понятно. Жадность. Простая человеческая жадность. Это ведь так хорошо всё объясняет, подумал Император. Как же, дорогой князь, так я тебе и поверил. Две возможности – или кто-то в Семандре на самом деле верил, что способен дойти до Мельина и взять его, или… В бой их толкало что-то ещё. Там, где остановился бы любой осторожный хищник, движимый природными инстинктами, Семандра лезла вперёд, очертя голову. Ну зачем, скажите на милость, им понадобились северные земли? Богатый рудами и ремеслами анклав Демта? А Буревая гряда, где людей нет на несколько дней пути? Река Суолле являла собой прекрасный рубеж, на котором можно закрепиться. Дать и в самом деле пахарям на захваченных землях освобождение от налогов. Раздать пустующие угодья своим мелким беззамковым рыцарям. Осесть. И, когда имперские легионы переправились бы наконец через реку, их бы встретила уже не только восточная конница. Но и пешие полки из недавних подданных Империи – если б, конечно, у семандрийских королей и князей хватило б ума и в самом деле претворить всё это в жизнь.

Так ведь нет. Полезли дальше. На высокий западный берег. То ли донельзя уверены в себе, то ли в бой их послало нечто совершенно иное, чем просто желание хапнуть, улучив момент, чужого добра.

– Конечно, – с приятной улыбкой кивнул Император. – Конечно, я понимаю. Жадность – ужасный порок. Но вот зачем тогда были казнены во взятых вами городах мои легионеры, до конца оставшиеся верными присяге и долгу?

Ди Амато побледнел ещё больше. Знает кошка, чьё мясо съела, чувствуя закипающую внутри ярость, подумал Император.

– Но вам, конечно же, неизвестны эти случаи расправы, не так ли, дорогой князь? И, как воин, как человек чести, вы, конечно же, восстали бы против них, случись такое на ваших глазах, ибо казнь пленных… – Император сделал многозначительную паузу, – конечно, не доставила бы чести приказавшему сиё полководцу, и уж конечно же, жестокость наверняка развязала бы руки военачальнику противоборствующей стороны, потребовав от него хотя бы отомстить за своих, не так ли?

Владетельный князь потел всё сильнее. Он, конечно же, понимал, куда клонит Император.

– М-мне б-было известно о казнях, в-ваше величество, – пролепетал наконец ди Амато, и Император усмехнулся – у этого князька, видно, всё же сохранились какие-то понятия о чести. Во всяком случае, он не пытался загородиться спасительным незнанием. – Но я осуждал это, я не был с этим согласен! И казнили не мы и даже не семандрийцы…