Антология №1. Безумные сказки Андрея Ангелова - Андрей Ангелов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эй, дамочка, дайте мне мороженое за сорок рублей! – ворвался в полусон Даши нахальный голос. Бутербродов выплясывал у прилавка: в глазах тревога, по телу нервный колотун, а в руках неразменный рубль.
Если ум не убавляется, то не прибавляется точно. Впрочем, нарушители спокойствия продавцов живут по своим законам дебилов. Даша, зевая, подала пломбир.
— Сорок рублей.
Взяла неразменный рубль… нахмурилась… повертела в мозолистых ручках.
— Что за хрень, — бросила бумажку назад. Бутербродов чуть не расплакался, больше от обиды, чем от страха.
— Доллары не принимаем, — далее заявила Даша. — Здесь не обменник, если что.
Отсутствие доказательств виновности – еще не доказательство невиновности. Андрюха мучительно соображал, что делать. Так и не сообразил.
– Эй, парень, если хочешь поменять, то обмен за углом, – вмешался в разговор охранник, поднимаясь с ночного ложа. Подковылял к прилавку, взял в руки неразменный рубль. Рассмотрел:
— Новенький грин, будто тока из-под станка, — протянул он мечтательно. И добавил грустно: – Правда, курс в нашем обмене не очень... Но… другого тут нет.
– А… по…нял, — прошептал любитель мороженого. Он выдернул из кармана сторублевку, бросил на прилавок и быстренько ускакал.
— Мужчина, мороженое… — Даша призывно глядела вслед. – Сдача…
* * *
Ещё через пару часиков доктор вышел из банка «Около—Питерский капитал». В руках кейс, где лежали десять его годовых зарплат в форме наличных иностранных денег.
— Да здравствует неразменный рубль! – ликующе заорал Андрюха на всю улицу. — Спасибо старому хрычу!
На богача никто не обратил внимания. Да и обращать было некому, в десять утра улочки провинции совсем немноголюдны… Однако, какой-то длинный субъект в пенсне и в шляпе, всё же проходил мимо, и шарахнулся от крика. Испуганно повёл меланхоличным носом.
– Жизнь начинается! – в эйфории крикнул доктор прямо ему в лицо. – Первым делом приобрету чёрный лимузин!
17. Куплю Африку. Дорого
Чёрный лимузин выехал с огороженной территории. В её глубине – масса белых зданий, а на автоматических воротах табличка:
ЧАСТНАЯ КЛИНИКА
по женским болезням
Доктор БУТЕРБРОДОВ А. В.
г. Санкт-Петербург
Сентябрьское солнце хмуро улыбалось лесу, окружавшему загородную резиденцию. Лимузин рванул по асфальту.
* * *
Спустя пятьдесят минут чёрный лимузин остановился у высокого крыльца банка «Питерский капитал». Невский проспект, где-то в районе «Елисеевского». Водитель Михаил чмокнул задней дверцей, и на тротуар ступил Бутербродов. Деловой костюм на слегка раздавшейся талии, снобская бородка, заматеревший взгляд. За два года доктор изрядно изменился. Впрочем, в банке его знали только таким.
— Добрый день, Андрей Васильевич, — улыбнулась симпатичная секретарша, в начальственной приёмной.
— Привет, Мариша, — подмигнул врач, и без стука вошёл в кабинет главного.
Даже в раю есть деньги, потому что только они делают по-настоящему свободным! Чем больше у тебя сумма – тем круче тебя принимают. На небе Бог, а на земле Его зам по финансовым вопросам – банкир… Вице-президент встретил Андрюху как сына: поступательно изобразил умиление, предложил выпить и трахнуть Маришу, порекомендовал «нужного человека» в аппарате губернаторши, обнял/поцеловал и посадил в мягкое кресло.
Бутербродов чинно прошёл все указанные этапы преклонения, и без прелюдий приступил к делу:
– Альберт Михайлович. Я желаю, чтобы вы перевели Сумму в один африканский банк. На моё имя.
Лицо вице-президента отразило готовность сделать это хоть сейчас.
— Окей, — благосклонно кивнул Андрюха, и подал картонный прямоугольник: — Вот реквизиты банка и сумма перевода.
Совладелец кредитной организации благоговейно взял кусочек картона. Глянул мельком. Округлил от удивления хитрые глазки.
— Эм… Вы переводите в Африку свои капиталы?
— Нет, просто еду на отдых, — рассмеялся олигарх.
— Эм… Надолго? – банкир не скрывал растерянности. Не каждый день твой бизнес может потерять львиную долю активов.
— На месяц где-то, — рассеянно ответил доктор. — Давно хотел побывать на чёрном материке… Если мне там понравится, то я куплю его.
— Простите, что купите? – не въехал вице-президент.
— Африку, — просто ответил Бутербродов. – Дорого.
18. Ну-вориш
От банка до дома было пятнадцать минут пешком. Бутербродов отпустил водителя и прогулялся. По дороге, по старой памяти, съел шаурму и выпил «Пепси», — привычка вторая натура, и никакому богатству не под силу её искоренить. Потом зашёл в бутик и купил цветы.
Пятикомнатная квартирка доктора соответствовала его материальному положению. Такое положение не надо видеть, в нём надо плавать. Андрюха открыл входную дверь, миновал пару комнат и очутился в гостиной. Тут имели место быть две дорогие сердцу вещи:
Номер один: женщина в коротком халатике — та самая Маргарита, Риточка, Рита. Законная жена. Сидела на диванчике, уткнув в смартфончик прелестные синие глазки.
Номер два: наличные деньги, две тонны весом, на глазок. Бумажные пачки были сложены штабелем в углу, занимая четверть комнаты.
Денежный склад никак себя не проявил при виде хозяина, зато обрадовалась жена.
— Привет, мой хороший!
— Здравствуй, солнце, — Бутербродов всучил букетик, и самодовольно улыбнулся.
— Спасибки, — Рита глубоко подышала в хризантемы. Цветы – отличный ингалятор, борющийся с плохими эмоциями и депрессией. Для женщин точно.
* * *
Семейство Бутебродовых не держало экономку. Квартирой занималась жена. Она убирала и готовила сама, и ей это нравилось. Идеальная женщина – можно и так. Иногда так бывает. Доктор поглощал ужин, а Марго обслуживала своего героя.
— Звонили Барин с Халюкиным, спрашивали, как ты? – сказала Рита, как бы между прочим.
— А! – беспечно отмахнулся Андрюха. – Задрали они меня!
— Может, зря ты с ними порвал, Андрей? – осторожно спросила жена. – Вы с детства вместе, а дружбу не купишь…
Наличие в карманах больших денег доказывает то, что дружбу всё-таки купить можно. Естественно, если ты становишься бедным – то друзья перестают быть друзьями. Однако, всё в нашем мире покупается и продаётся. И какая разница, предали тебя за пачку денег или перед лицом паяльника, наставленного на яйца… ну или просто потому, что за двадцать лет ты другу изрядно надоел…
