Сверхъестественная любовь (сборник) - Триша Телеп

— Что?

— То, что вы слышали. Я совсем не знаю ни вас, ни вашего брата…

— Как это — не знаете? — Он сдвинул густые брови. — Вы хотите сказать, что ничего не помните из прошлой жизни?

У нее вырвался раздраженный вздох.

— Во-первых, я не верю в перевоплощение и родство душ. Во-вторых… Нет, первого достаточно. Разумеется, у меня нет никаких воспоминаний о прошлой жизни. Я не тот человек, за которого вы меня принимаете. Поверьте!

— Но колдунья сказала, что это вы.

— Вы при этом присутствовали? Слышали, как она это сказала?

— Да, слышал. Был не в той же комнате, но рядом.

— Значит, колдунья ошиблась, — пожала плечами Джулия.

— Разумеется, вы будете так говорить! Манипулировать вы всегда умели.

— Мы можем спорить до второго пришествия, но это ничего не изменит. Я не реинкарнация бывшей возлюбленной вашего брата. Я работаю в компании «Сире», которая специализируется на медицинском оборудовании. И моя коллега, с которой я пришла в бар, скоро начнет искать меня. А она, смею вас уверить, весьма стервозная особа и может доставить кучу неприятностей.

— Кажется, вы назвались монахиней? — Губы Генри изогнулись в легкой усмешке. — И вы только что употребили выражение «до второго пришествия». Я ведь не ослышался?

— Вы должны меня отпустить! — взмолилась Джулия.

Его лицо снова стало хмурым и напряженным.

— Я не могу этого сделать.

Опять стало страшно. Этот человек невероятно упрям, но она не собиралась сдаваться. Ей часто приходилось уступать и от многого в жизни отказываться, потому что этого было слишком тяжело добиться, а добившись, трудно сохранить, но будь она проклята, если сейчас откажется от самой жизни. Было в этом Генри что-то такое, что заставляло ее снова и снова убеждать его, что он ошибается на ее счет.

— Представьте: вы меня убьете, а потом выяснится, что я вовсе не та, кого вы хотели убить? Что если колдунья ошиблась?

— Колдунья не ошибается. Это ее работа, специальность — воссоединение родственных душ.

— Воссоединение, значит… — задумчиво повторила Джулия. — Должно быть, я сплю. Да, я сегодня днем прилегла и, наверно, еще не проснулась. Тогда все это еще можно как-то объяснить.

Она говорила, а Генри мрачнел:

— Настораживает то, что обычно душа помнит своего бывшего партнера. Можно забыть подробности прошлой совместной жизни, но должно сохраниться взаимное притяжение. Да-да, их неудержимо тянет друг к другу, и в конце концов капкан защелкивается. Поэтому либо вы очень хорошая актриса, либо действительно что-то не так.

Она слегка перевела дух:

— Ну вот, вы сами это сказали.

— Что вы хорошая актриса?

— Да никакая из меня актриса! Мне даже не доверили роль в школьном спектакле в шестом классе. — Джулия ухватилась за соломинку. Ее инстинкт самосохранения работал с огромным перенапряжением. — И главное — вы не хотите меня убивать.

— Не хочу?

Она покачала головой:

— Вы не убийца.

Он прищурился:

— Вы меня не знаете.

— Я хорошо разбираюсь в людях.

— Да? Я хватаю вас на улице, тащу в темный переулок, приставляю нож к горлу… И вы станете меня уверять, что я не способен на убийство? Может, вы хотите меня перевоспитать, так как под грубой оболочкой узрели красоту моей души?

Она сглотнула:

— Согласна, это было бы наивно.

— Более чем наивно. А наивной вы в прежней жизни не были. А были вкрадчивой и хищной, как лисица, играли людьми и заставляли их делать то, что вам было нужно.

— Даже вас?

Генри снова помрачнел:

— Пытались, но не вышло. Я не поддался вашим чарам. Красивого личика недостаточно, чтобы задурить мне голову.

— Вы голубой?

По лицу Генри Джулия поняла, как он потрясен ее предположением.

— Нет.

— Но вам не нравятся женщины?

— Я не голубой, — проворчал он с досадой. — И мне нравятся женщины. Мне вы не нравились. Я видел насквозь вашу лживую сущность, а бедный Эван ничего не замечал.

— Как звали ту женщину?

— Катерина.

— Итак, Катерина бросилась вам на шею, хотя уже была подругой Эвана…

— Шлюхой она была, а не подругой!

Джулия пропустила это уточнение мимо ушей.

— Итак, она приставала, а вы и ухом не повели. Ни в одном глазу? А ведь красивая была, да?

— Я уже сказал: ее красоты не хватило, чтобы вскружить мне голову. Кроме того, она, то есть вы… — он досадливо поморщился, — вы принадлежали моему брагу. Я не мог бы так поступить с ним, даже если бы почувствовал влечение. Но я не почувствовал.

— Она ведь поцеловала вас?

— Она пыталась делать не только это, когда я лежал связанный. Перед тем, как лишить меня глаза. — Он дотронулся до своей повязки. — Ее поцелуи не вызвали во мне ничего, кроме отвращения. Целоваться с женщиной, которую презираешь…

Джулия привстала на цыпочки и прижалась губами к губам Генри. Она почувствовала, как он резко вдохнул от неожиданности. Он был потрясен. Черт возьми, она сама была потрясена!

Что она делает?

Раздался громкий металлический звук: нож упал. Джулия немного побаивалась того, что будет дальше, — при его-то нелюбви к поцелуям. Но ее, в отличие от подруги брата, Генри не оттолкнул, чтобы с отвращением стереть слюну со своих губ. Его сильные руки обхватили ее за талию, и он прижал ее к своему горячему телу. Когда язык Джулии добрался до языка Генри, поднявшаяся в ней волна желания едва не сбила ее с ног.

Этот сумасшедший вампир с горячей кровью умел целоваться. И кажется, прекращать не собирался. Теперь Джулия чувствовала клыки — они стали больше, чем минуту назад. И она могла бы поклясться, что, пока длился поцелуй, увеличились не только его клыки.

Похоже, он все-таки не голубой. Слава богу!

Но почему? Она вдруг осознала всю дикость своих мыслей. Почему «слава богу»?

Итак, за один вечер она успела поцеловаться с двумя сумасшедшими вампирами. И как ни неприятно в этом себе признаваться, поцелуй одноглазого понравился ей гораздо больше.

— Подожди… — Генри с усилием оторвался от нее. Его единственный глаз опять почернел. — Черт возьми, что это было?

Ее губы припухли.

— Ах, извините, это я случайно, — задыхаясь, проговорила она.

Он поморщился, как от боли:

— Вы мне отвратительны!

— Вы очень оригинально выражаете свое отвращение.

— Зачем вы меня поцеловали?

— А зачем вы ответили на мой поцелуй?

— Это не смешно! — взревел он.

— Я вовсе не смеюсь. А просто пыталась доказать вам, что не являюсь подругой Эвана. Вы же сказали, что вам не нравилось целоваться с Катериной.