Жизнь и судьба: Воспоминания - Аза Тахо-Годи

Знак первый — 1922 год, венчание Алексея Федоровича и Валентины Михайловны отцом Павлом Флоренским в Ильинском храме Сергиева Посада. В 1922 году на Кавказе рождается девочка Аза (по словам Валентины Михайловны, астронома, в ночь конъюнкции Марса и Юпитера), которую Лосевы будут считать своей духовной дочерью. Знак второй — 1936–1937 годы. Чета Лосевых, путешествуя по Кавказу, останавливается в ингушской турбазе города Орджоникидзе (Владикавказа) по улице Осетинской, буквально напротив дома материнской семьи девочки Азы, где она школьницей находит приют после ареста родителей. Знак третий — 1941 год, война, дом, где жили Лосевы на Воздвиженке, в развалинах. Рядом с грудой уничтоженного дома не раз останавливается девочка, студентка Аза, первокурсница пединститута им. Либкнехта, видит бродящих по развалинам людей и что-то там выискивающих. Ей эта картина запала в сердце, она и сейчас ее не только помнит, но ясно видит.

Ни Лосевы, ни эта девочка сами еще ничего не подозревают. Они в полном неведении, но судьба-пряха завязала уже три узелка на память. И надо, чтобы Алексея Федоровича пригласили в университет, чтобы через два года оттуда быть изгнанным и переведенным в Пединститут им. Ленина на только что открытое классическое отделение. А юной студентке лежит дальний путь на Алтай, оттуда снова в Москву и в тот самый пединститут, куда ее в свое время не приняли, ее, дочь «врага народа». Да ведь как хорошо, что ее не приняли по той же причине в ИФЛИ! А если бы приняли, то прощай, Лосевы. А если бы заведующий зарубежной кафедрой в МГПИ профессор Нусинов взял бы ее в аспирантуру, то опять же — прощай, Лосевы.

Однако нет, три Мойры, три сестры-пряхи, свое дело знают. Лахесис давным-давно вытянула жребий, предназначенный в урочный час родившемуся ребенку, сестрица Клото неустанно прядет пряжу его жизни, переплетая и прихватывая нити чужих пока еще жизней, а сестрица Атропос уже всматривается в будущее и выбирает прихотливый, но устойчивый рисунок, объединяющий трех человек, двух взрослых и одну девочку. И уже давно все замыслено, подсчитано, взвешено и, даже если бы захотел, никуда не денешься. А уж какие разные жизни, сколько всего претерпели, но сошлись, переплелись, скрестились. Вот уж поистине Радость на веки[402].

Алексей Федорович скончался 24 мая 1988 года, в день святых Кирилла и Мефодия, его покровителей, чьей памяти посвящен был гимназический храм в Новочеркасске. Скончался в канун празднеств Тысячелетия Крещения Руси, великого всенародного единения, под утро еще не разгоревшегося жаркого дня. Мы вдвоем, а день сияет и веет ароматами любимых им цветов, ландышей и сирени. О сколько их устилает всю его дорогу, как ясна небесная высь, а звуки рояля, а люди в распахнутые настежь двери, и служба благоговейная у нас дома (как он просил), и все для всех без утайки, все празднично, возвышенно, вот подлинное торжество православия, и горестная радость охватывает меня, «печаль моя светла». «Во блаженном успении вечный покой…» Вспоминается рассказ давний Валентины Михайловны, как хоронили батюшку о. Василия Постникова, настоятеля храма на кладбище Ваганьковом (там и Алексей Федорович нашел приют, оба вместе, он и она, «две руки единого креста»). Не раз в деревянном домике кладбищенском бывали в гости Лосевы. И сыновья батюшки — Егор Васильевич, Василий Васильевич[403], Иван Васильевич — друзья Лосевых. Хоронили батюшку в праздник важный, Первая неделя Великого поста, Торжество православия (28 февраля 1927 года), — редкой чести сподобился выдающийся московский духовный пастырь. И матушка, идя за гробом, все повторяла: «А радость то какая, радость какая!» — сквозь слезы[404].

Знаки приближения конца Алексея Федоровича нам, неразумным, тайны своей не открывали. Работает Лосев до последнего часа, вот что важно. Но было два главных. Один — огненный, в ночь на 12 августа 1986 года, в тихую ясную ночь, в «Отдыхе»: не напомнил он нам тогда ночь на 12 августа 1941 года, ночь военную, — и тоже огонь, да все пожирающий. А некто неуловимый, со склоненной головой (совсем как на иконах), мне не видимый, но явственно сущий вестник в утренний час, меня встречавший здесь, дома. Грозные знаки. И сил уже не было предначертанью судьбы выдержать бедному, усталому от тягот времени, бремени лет, забот, мыслей, книг. А ведь выдержал в страшное военное разорение[405].

Выдержал вместе с Валентиной Михайловной, надежной опорой, со-путницей и со-страдалицей, да и я вскоре из какого-то странного небытия возникла. Вот вместе втроем и держались, да, признаться, и лета еще не вышли нашему Алексею Федоровичу, сила казачья не иссякла, а, наоборот, прибавлялась, росла: все — по течению, а он — против.

Да, вспоминая свою жизнь, я неизменно вспоминаю моих духовных родителей. Пишу о себе и невольно пишу о них. Иначе немыслимо. Что я без них? Кто я без них? И нет ничего удивительного, что взгляд мой на мир окружающий, настоящий и прошлый, основан на лосевском принципе Высшего синтеза. И чем бы я ни занималась, о чем бы ни писала, кого бы ни учила всюду, сама знаю, основа лосевская, отблески идей лосевских. А как же иначе? Он мой единственный учитель, и я ученица верная [406]. А то, что от меня самой (Кавказ сказывается), во многом мне же и мешает: никак не могу примириться с лосевскими врагами, живыми или мертвыми. О врагах надо молиться, врагов надо любить и «благотворить ненавидящим вас» (Лк. 6: 27), «согрешившему против меня» надо прощать «до седмижды семидесяти раз» (Мф. 18: 21–22), как делают хорошие христиане (а я, видно, не из их числа, грешная).

А как все лосевское во мне претворилось, преобразилось, перебродило — это уж дело таланта. Талант же дается свыше. Он есть или его нет, и ничего не поделаешь. Как известно из евангельской притчи (Мф. 25: 14–29), талант нельзя зарывать в землю, а приумножать следует обязательно[407].

Какие бы ни были у нас троих тяготы и страдания (а бывали и радости, да еще какие светлые, и счастье — втроем), все держу я в своей памяти (помогает мать муз Мнемосина, без нее никуда), а то и переверну страничку любимого нами поэта, перечитаю, вспомню, задумаюсь:

Ходит бездной дух — гаситель,Ходит бездной — воскресительНа божественном приволье…Погасая, воскресая.

Сладко мне мое безводьеДоверять волнам надежным…Светлой думы полоса яНад глубоким Невозможным[408].

Кончаю в канун Успения Божией Матери, 28 августа 2007 года.

Приложения

1. Очерки из жизни станицы // Терские ведомости (газета). №№ 1, 3, 4. Владикавказ, 1882.

2. Станица Слепцовская // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. V. Тифлис, 1886. Отд. 1. С. 172–208.

3. Песни, поющиеся в станице Слепцовской // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. XIV. Тифлис, 1893. Отд. I. С. 37–140.

4. Песни, поющиеся в станице Слепцовской. Отд. издание. Тифлис, 1893. 154 с.

5. Сказки, записанные в станице Слепцовской // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. XIV. Тифлис, 1893. Отд. II. С. 1–146.

6. Сказки, записанные в станице Слепцовской. Отд. издание. Тифлис, 1893. 146 с.

7. Несколько страничек из жизни казаков станицы Слепцовской // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. XV. Тифлис, 1893. Отд. I. С. 162–210.

8. О народной медицине // Там же. Отд. II. С. 1–15.

9. На сеже. Рассказ // Терские ведомости. №№ 20, 21, 22. Владикавказ, 1896.

10. Лаврушка (Эскиз с натуры) // Терские ведомости. №№ 30, 31, 32. Владикавказ, 1896.

11. Женили. Очерк//Терские ведомости. №№ 35, 36, 37. Владикавказ, 1896.

12. Бабий толк, или Кабак без кабака (Уличная сценка) // Терские ведомости. № 40. Владикавказ, 1897.

13. Аукцион. Рассказ // Терские ведомости. № 56. Владикавказ, 1897.

14. Выписался. Рассказ // Терские ведомости. № 69. Владикавказ, 1897.

15. Незнакомая знакомка. Рассказ // Терские ведомости. № 71. Владикавказ, 1897.

16. Воспоминание (Из дорожных набросков) // Терские ведомости. № 109. Владикавказ, 1897.

17. Порочный. Рассказ//Терские ведомости. №№ 115, 116. Владикавказ, 1897.

18. Батыр-Ногай. Осетинское сказание // Терские ведомости. № 124. Владикавказ, 1897.

1. Бороздин А. — в предисловии редакции «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа». Вып. XVI. Тифлис, 1893. С. Ill, IV, VI.

2. Соболевский А. И., акад. Великорусские народные песни. СПб., 1895. Т. I. С. 174–176, 487–488,491–492, 574–575 (перепечатка пяти песен из т. XV «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа» — в записях П. X. Семенова).