Дело покойника Свина - Марджери Аллингем

Я не ответил. При своей полной неосведомленности я просто и не знал, что сказать. Я молчал и надеялся, что молчание мое выглядит многозначительно. Он, однако, не дал себя спровоцировать.

— Сам бы я об этой твари и не вспомнил, — проговорил он вдруг, — но что-то за этим может быть. Да, это удачное замечание. Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что вы — человек большого интеллекта.

Он вздохнул и присел на землю.

— Да, — продолжал он, обхватив колени руками, — мне кажется, мы с вами далеко могли бы зайти, если бы только договорились. Однако, возвращаясь к условиям… Поверьте, мне не хочется настаивать, но мои финансы, увы, довольно в жалком состоянии. Как далеко согласились бы вы пойти?

— Никак, — ответил я решительно, хотя и вежливо. — Если вы знаете что-то о смерти своего племянника, ваш прямой долг сообщить об этом в полицию.

Мистер Хейхоу пожал плечами.

— Что ж поделаешь, — сказал он с сожалением. — Возможность я вам дал, этого отрицать вы не будете.

Я повернулся уходить, ожидая, что он позовет меня. Так оно и случилось.

— Молодой человек, молодой человек, — закричал он, когда я спустился на пару шагов по склону холма, — не торопитесь! Поговорим разумно. У меня есть определенная информация, которая имеет для вас ценность. Чего ради нам ссориться?

— Если бы вы знали что-то действительно существенное, — бросил я через плечо, — вряд ли отважились бы об этом говорить.

— Ох, вы не понимаете. — У него, видимо, камень свалился с сердца. — Мое положение безопасно. Терять мне нечего, я могу только выиграть. Это же совсем просто. Совершенно случайно у меня появилось нечто, что я хочу превратить в деньги, и есть два возможных покупателя. Один — вы, а другой — человек, имя которого я не буду называть. Уступлю я, разумеется, тому, кто предложит мне больше.

Он начал мне надоедать.

— Мистер Хейхоу, — сказал я, — я устал и хочу спать. Вы меня задерживаете. Кроме того, вы строите из себя шута. Мне жаль, что приходится говорить так откровенно, но так уж оно есть.

Он встал.

— Так слушайте, Кемпион, — произнес он изменившимся тоном. Сейчас это был голос опытного афериста. — Если захочу, я сообщу вам кое-что крайне любопытное. Полиция может, конечно, потягать меня, но посадить нет, потому что ничего не сможет доказать. Я ничего не скажу, и заставить им меня не удастся. За справедливое вознаграждение я наведу вас на правильный след. Что вы на это скажете? Сколько дадите?

— В данной ситуации вообще ничего, — ответил я. — Разве что два с половиной шиллинга.

Он засмеялся и скромно ответил:

— Думаю, что смогу получить больше. Намного больше. Однако я не миллионер, и как раз сейчас дела у меня идут совсем скверно. Что, если мы встретимся завтра утром, не так рано, как сейчас, а, скажем, часов в семь? Это дает мне в распоряжение двадцать четыре часа. Если не удастся в другом месте, возможно, я немного сбавлю. Что скажете?

Это был довольно отвратительный представитель рода человеческого, но таким он нравился мне все-таки больше.

— Можно будет поговорить об осе, — уступил я неохотно.

Он подмигнул мне.

— Ладно. Об осе и… кое о чем еще. Значит, жду вас завтра в семь утра…

Когда я уже собрался уходить, мне пришла в голову еще одна мысль.

— Насчет второго покупателя, — посоветовал я. — За сэром Лео я бы на вашем месте не ходил.

На этот раз его смех прозвучал искренне.

— Не так вы хитры, как я думал, — сказал он, и у меня было, по крайней мере, о чем подумать по дороге с холма. Честно скажу: до этого момента я и не догадывался, что Хейхоу — шантажист.

Я решил, что поступил совершенно правильно, оставив его на двадцать четыре часа в неизвестности, но, как я уже говорил, тогда я еще не знал, что за человек наш противник. Если у меня появится когда-нибудь еще склонность к самолюбованию, я вспомню этот разговор на холме.

Когда я, совсем выбившись из сил, шел по парку к дому, уже светало. Воздух был чудесный, небо прозрачно-голубое, а птицы щебетали сколько духу хватало.

Я надеялся, что французское окно в столовой не заперто, я был уже возле него, когда случилось нечто довольно неприятное. Дженет, у которой не было ни малейшего повода вставать так рано, появилась на балконе и заметила меня. Подняв глаза, я увидел, как она смотрит вниз, на мою фигуру в смокинге, пробирающуюся к окну. На лице ее отразилось удивление, смешанное с презрением.

— Доброе утречко, — проговорил я невинно. На ее щеках появились багровые пятна.

— Надеюсь, ты проводил мисс Роулендсон, и с ней все в порядке, — заметила она и вернулась в комнату прежде, чем я успел что-нибудь объяснить.

Я выкупался и поспал часа два, но около восьми, когда пришел Лео, я уже ждал его. Мы пошли прогуляться в сад перед завтраком, и я изложил ему свою просьбу.

— Установить слежку за этим типом? — сказал он. — Хорошая мысль! Сразу же позвоню Пасси. Ну и имечко же — Хейхоу! Наверняка, какая-то кличка. У тебя есть какие-то доводы или подозреваешь его просто так, вообще?

Я рассказал ему о нашем разговоре на холме, и он заявил, что распорядится немедленно засадить этого типа в каталажку.

— Я бы не стал этого делать, полковник, — возразил я. — Не думаю, что он может быть замешан в убийстве, разве что ведет уж невероятно опасную игру. Оставьте его на свободе, и он нас наведет на след кого-нибудь поинтереснее.

— Как хочешь, как хочешь, — ответил Лео. — Я всегда предпочитаю прямые методы.

Как потом выяснилось, он был абсолютно прав, но мы того знать еще не могли.

Дженет не вышла к завтраку, но мне даже некогда было подумать об этом, потому что не успели мы доесть, как в столовой появился Кингстон. Он был полон энтузиазма, и для своих сорока лет выглядел очень молодо. Густые светлые волосы были растрепаны, серые глаза необычно сияли.

— Нашел, — крикнул он еще с порога. — Всю ночь просидел над бумагами, рылся, пока не нашел. Адвокатская контора, с которой я связывался насчет Питерса, называется «Скин, Сьютен и Скин», адрес — Линкольне Инн Филдс, Лондон. Пригодится?

Я записывал название и адрес, а он выжидающе глядел на меня.

— Я бы мог устроить себе свободный день и съездить туда вместо вас, — предложил он. — Или вы желаете поехать сами?

Мне не хотелось задеть его; он был так возбужден, что мне подумалось, какая же у него должно быть скучная жизнь, если он так стремится поиграть в детектива.

— Пока нет, — сказал я. — С этим придется обождать. Дело в том, что исчез труп.

— Правда? Быть не может! — Он был вне себя от восторга и тараторил дальше, когда я ему объяснил, что произошло: — Ну и дела, а? Ясно, что адвокаты могут и подождать, это я понимаю. Я могу вам чем-нибудь помочь? Сейчас я еду в «Серенаду» взглянуть на свою пациентку, потом надо будет наведаться еще в пару мест, но после этого я — к вашим услугам.

— Мне тоже нужно к Поппи, — сказал я. — Буду очень благодарен, если вы и меня подбросите.

Лео успел выйти из столовой и, когда я через пару минут заглянул к нему в кабинет, уже звонил Пасси. Он внимательно выслушал мой беглый отчет о том, что мне стало известно.

— Погоди-ка, — рассуждал он, когда я закончил, — так ты думаешь, что между тем Питерсом, которого ты знал, и Гаррисом могла существовать какая-то связь, и хочешь, чтобы этих лондонских адвокатов хорошенько расспросили и заодно предложили им опознать труп. Верно?

— Да, — ответил я. — Может быть, все это ерунда, но нам необходимы сведения об обоих — Питерсе и Гаррисе. Особенно меня интересует, откуда у Гарриса взялись деньги — страховка или еще что-нибудь? Допускаю, что все это может оказаться холостым выстрелом, но ведь нельзя исключить и то, что эти юристы будут нам полезны. Надо будет только побеседовать с ними поосторожнее, по телефону это, пожалуй, не получится.

Лео кивнул.

— Само собой, мой мальчик. Все, что может пролить свет на эту дикую историю, сам понимаешь… Пасси устроит слежку за этим типом, этим Хейхоу.

Внезапно он запнулся и посмотрел на меня.

— Надеюсь, это не приведет нас к кому-нибудь, кого…

Он замолчал в растерянности.

— Я сейчас еду в «Серенаду», — пробормотал я.

Он откашлялся.

— Я заеду за тобой. Только не напугай ее, мой мальчик, только не напугай. Я не могу поверить, что бедняжка Поппи может иметь с этим что-то общее.

Кингстон, весь сияя, ждал меня в машине. Развитие событий, видимо, приводило его в восторг.

— Для вас это хлеб насущный, — сказал он с легкой завистью, когда я сел рядом с ним в машину. — А у меня здесь никогда ничего не происходит, так что было бы просто ненормально, если бы меня это не увлекло.

Хотя в том, как люди реагируют на чужие трагедии, есть что-то немного извращенное, вам не кажется? Я, собственно, Гарриса почти не знал, и даже то, что знал о нем, мне не нравилось. Я бы сказал, что мир немного потерял с его смертью. Я его видел как раз перед тем, как он умер, где-то за час до того, и, помню, подумал, что он здесь только мешает.