Милость Монтуна (СИ) - Немченко

Кенрон понял свою первую ошибку в этом походе — он не договорился с Элион, как именно они будут использовать камуфляж. Он часто охотился с отцом, и у них давно сложилось полное взаимопонимание. Камуфляж делал дайгонцев невидимыми для лесных тварей. Побочным эффектом было то, что дайгонцы в камуфляже не видели друг друга. Если бы Кенрон вздумал сейчас исчезнуть, а Элион неудачно махнула бы мечом, она вполне могла бы случайно его ранить или даже убить. Поэтому Кенрон счел за лучшее остановиться и не делать резких движений.

Элион появилась меньше чем через минуту. Она держала за шкирку крупную крысу отвратительного вида. Животное походило на чучело, которое стояло у Кенрона в комнате и смутило Элион, когда та переодевалась. Оказалось, что крыс она не так уж и боится.

— Отпусти его, он не стоял у нас на пути, — сказал Кенрон.

— Мы ведь здесь за добычей, так вот она, у меня в руках, — сказала Элион.

— Это животное почти ничего не стоит.

— Уж я-то знаю цену лесным крысам. Шесть золотых — это вовсе не ничего. В Озриуде только на них и охотятся. А если крыса кого укусит, просто отрезают кусок плоти. Противоядие слишком дорогое, а умирать не хочется. Многие ходят с такими вырезанными ранами. По четыре-пять на человеке.

— Этого не хватит даже на день жизни в Керфене.

— Да, мы ведь пришли сюда за крупной дичью. Хочешь жить, приятель, ну, пискни что-нибудь.

Элион задумалась.

— Вот только не пойму, почему в твоей комнате стоит чучело такого же зверька. Им ведь не похвастаешься.

— Друг отдал на хранение, в память о нашей последней охоте.

— Последней? — удивилась Элион. — Он что, был ранен и помер?

Кенрон помотал головой. Мысль о том, что Ирман мог погибнуть, на мгновение испугала его, хотя никаких оснований так думать пока не было.

— Нет… он исчез вскоре после той охоты.

Элион ухмыльнулась.

— Если я скажу, что эта крыса — память о нашей первой охоте, ты тоже поставишь ее у себя в спальне?

Вопрос застал Кенрона врасплох. Он чувствовал, что тот поход с Ирманом и Нансой был особенным, и ему хотелось сохранить память о нем. Но чем именно запомнилось ему то путешествие?

— Сегодня все по-другому, чем тогда, — сказал он.

— Вы ходили глубже в лес? — спросила Элион. — Охотились на кого-то более сильного?

— Нет, напротив, ходили недалеко и вообще ничего не поймали, кроме двух крыс.

— Не понимаю, что в этом было запоминающегося, — сказала Элион. — Выбросил бы эту мерзость на подставке или спрятал в чулан.

В этот момент Кенрон все же нашелся с ответом.

— Мои друзья пошли со мной так далеко, как только могли. Это мне и запомнилось.

— Что если я пойду с тобой куда скажешь? — спросила Элион.

Кенрон решил не показывать, как его на самом деле обрадовал ее вопрос. Он был напрямую связан с предложением, которое Кенрон собирался сделать этой девушке. Но пока было еще не время.

— Сможешь делать с моей комнатой что захочешь, — сказал он, отвернувшись, чтобы спрятать улыбку. — Вот только ты еще ни на что не соглашалась.

— Так предложи, и посмотрим, что выйдет, — сказала Элион. — Результат может тебя удивить.

Кенрон не был большим любителем переносить то, что он наметил, вперед или назад во времени.

— Лучше с утра, после того как отдохнем, — сказал он и указал на крысу, которую Элион все еще держала за шкирку. — Так ты отпустишь его?

Секунда потребовалась Элион, чтобы выхватить короткий нож из чехла на поясе. Одним быстрым движением она перерезала крысе глотку и бросила мертвое животное в ближайшие кусты.

— Вдруг мы никого не поймаем, — сказала она, вытирая нож. — У нас хотя бы будут эти шесть золотых. Если для тебя это слишком мелко, заберу себе. В Озриуде не проходят мимо денег.

Глава 6

Раньше Кенрону удалось услышать крысу, когда та копошилась в кустах. В этот раз он не услыхал ничего подозрительного, не увидел, не уловил запахов. Тем не менее он остановился и поднял руку, давая Элион знак последовать его примеру.

— Что стряслось?

— За нами следят.

— Конечно, а ты как думал?

— Ты тоже их чувствуешь?

— Нет, но будь мы в Озриуде, у нас было бы прикрытие или желающие отнять добычу. Либо одни, либо другие.

— Не понял, — признался Кенрон.

— Как вы тут вообще дела ведете? Ясное дело, что проще забрать добычу у охотника, особенно если он потрепан после сражения, чем добывать ее самому.

— Надо сказать, животные в лесу рассуждают точно так же, но здесь в Керфене…

— Мы давно уже не в городе, если ты не заметил.

— Тем не менее керфенцы друг у друга добычу не отнимают.

— Что же их останавливает?

— Совесть, наверное.

Элион рассмеялась.

— Отнимать добычу попросту невыгодно. Если помогать друг другу в трудную минуту, все в итоге принесут домой нечто ценное. Если же мешать друг другу, охотиться в третьей зоне не сможет никто, она и без того невероятно опасна.

— В итоге все будут ловить крыс в первой зоне. Хочешь сказать, что мы в Озриуде кидаемся друг на друга потому, что слишком боимся заходить глубоко в лес?

Именно такой вывод показался Кенрону самым логичным, тем не менее он вовсе не хотел называть озриудцев трусами. И не только потому, что не желал оскорбить Элион и ее друзей, которые остались в ее родном городе. Страх людей перед тварями, что жили во второй и третьей зонах, был полностью оправдан. Лучшие охотники из Дайгона давно перебрались в Керфен, значит тем, кто остался в Озриуде, действительно стоило много раз подумать, прежде чем отходить от города далеко, в поисках опасной и ценной добычи.

— Не думаю, что нас собираются ограбить, — сказал Кенрон. — Может, мне просто показалось, и никто за нами не идет.

— В таких вещах нужно себе доверять. Если показалось, что преследуют, значит преследуют. Оставим им какое-нибудь сообщение, мол, мы не хотим, чтобы они тут околачивались. Может, голову какой-нибудь зверушки на пике.

— Будь мы рядом с твоим городом, сделали бы как ты хочешь. Ты своих лучше знаешь. Я вырос в Керфене, и у нас не принято мешать чужой охоте или оставлять головы на пиках.

Она обняла его за плечи.

— Теперь Керфен и мой город, возвращаться я не собираюсь. Пусть будет по-твоему, но когда нас ограбят, вспомни, что я предупреждала.

Кенрон вполне понимал, что для Элион лесные грабители кажутся чем-то вполне естественным.