Душеприказчик - Антон Краснов

Астаэр неспешно уселся на отведенное ему место, ни на кого не глядя и не говоря ни слова. Только тут он позволил себе поднять обе руки в торжественном приветственном жесте. На запястье правой руки блеснул желтый металл и тут же скрылся в складках одеяния. Сын земли (еще один почетный титул Предстоятеля Храма) заговорил глубоким, певучим голосом:

— Привет всем собравшимся и тебе, Гьелловер, уходящий в лучшее! Ты был одним из тех, кого Храм причислил к достойным стать землей! За тобой будет закреплен порядковый номер 14355. (Типичная фраза арранта, тем паче священника: сочетание в одной фразе пышных обрядовых оборотов и безукоризненно точной цифры!) Именно столько достойнейших покоится в недрах этой горы, этой земли, и они стали землей, и наши босые ноги целуют память тех, ушедших в лучшее! Вознаградим же память князя Гьелловера достойной трапезой, и горе и позор тому, кто съест мало плодов нашей благословенной земли.

На столах царило невероятное изобилие. Было выставлено все, что могла родить живительная земля Аррантидо. Правда, не было мяса. Арранты вообще крайне воздержанны в употреблении этого продукта во всех его разновидностях и различных способах приготовления. Животноводство — самая скромная составляющая сельского хозяйства, лелеемого предстоятелями разбросанных по всей планете Храмов Неназываемого. В основном мясо ввозится с Гвелльхара. Разумеется, такому продукту нет места на похоронных столах знатных аррантов!..

Из одурманивающих жидкостей был только сгущенный и особенным образом обработанный маиловый сок — нежный, «ароматный, с легким тонизирующим эффектом. При чрезмерном употреблении этот сок может вызывать пикантное головокружение и ощущение нездешности, отстраненности всего происходящего вокруг. Рэмон Ррай с еле заметной гримасой отпил несколько глотков сока и отставил от себя чашу, выполненную в виде прихотливо изогнутого огромного лепестка. Он поймал на себе насмешливый взгляд Вийлелля, который и на этот раз умудрился расположиться по соседству, и, быстро выхватив из складок пеллия флягу, плеснул в маиловый сок. «Лепесток» чаши слабо завибрировал, распространяя тонкий хрустальный звон. Кто-то оглянулся на Рэмона, раз и другой, и он поспешил опрокинуть содержимое чаши в себя.

…Судя по раздававшемуся вдоль столов хрустальному звону, не Один Рэмон вразрез с обычаями лакомился «зиймалльским нектаром»..

Мало-помалу напряжение за столами рассеялось, тут и там завязались непринужденные беседы. Предстоятель Астаэр с благожелательным видом оглядывался по сторонам, и его вьющиеся седые волосы отсвечивали серебром. Рэмон Ррай время от времени косился в сторону жреца, но потом его внимание полностью переключилось на столы и на почтение памяти покойного. Маиловый сок, щедро сдобренный напитком из фляги, быстро оказал свое действие. Рэмон расслабился и уже не замечал пристальных взглядов своего грозного отца. В иное время Рэмон предпочел бы взять этот факт на заметку. Но в конце концов не каждый же день предают земле-прародительнице тело такого знатного и заслуженного уроженца планеты, как князь Гьелловер?.. Не каждый. То-то и оно. А на таких церемониалах не положено быть сдержанным. Обидишь ушедшего и всю его родню. Рэмон Ррай толкнул в бок размякшего, с помутневшими глазами Вийлелля и, широко улыбнувшись, заметил:

— Ачто… хорошая сегодня погода? Даже не хочется подниматься обратно, в Плывущий. Мы будем тут до заката?..

— Вот что значит не заучивать обычаи наизусть, как положено, — важно откликнулся тот, вытягивая длинную шею. — Если бы ты проходил положенный срок обучения у братьев-Аколитов, то знал бы, что Ближний круг князя Гьелловера останется на месте его погребения на четверо суток, пока не угаснет над могилой Лиловый столб Ухода. А мы… — продолжал Вийлелль, что-то старательно прожевывая, — мы поднимемся из погребальной рощи обратно в Галиматтео сразу же, как закончится прощание и будет засыпана могила. Ты смотри, — хитро добавил он, — не очень-то налегай на зиймалльское питье, а то ведь еще нужно выйти из-за стола и ровненько, — слышишь, ровненько! — пройти к телу князя и отдать ему последний долг.

— Не твоя забота, — пробурчал Рэмон Ррай и уже больше не отвлекался на окосевшего приятеля. Он вооружился бигойей — любимым столовым прибором аррантов, похожим на ложку, к длинной ручке которой прикреплялся миниатюрный черпак-лодочка. Один «борт» лодочки был заострен, так что при известной сноровке ею пользовались и как ложкой, и как ножом, ловко вырезая из кушаний большие куски. Главное — не сунуть бигойю в рот заточенной стороной, что остра как бритва. Впрочем, умение пользоваться этим прибором арранты впитывали едва ли не с молоком матери…[13] Рэмон принялся ловко орудовать ложконожом.

Впрочем, поминальная трапеза подходила к концу. Приближался торжественный момент прощания с ушедшим, после чего все те, кто не входит в Ближний круг князя Гьелловера, должны были покинуть священную рощу на склоне горы и вернуться в небо, в Плывущий город. Рэмон вскинул глаза и с явным сожалением посмотрел на мощный склон горы, по которому ползли первые сумерки, на кроны деревьев, сквозь которые просачивались бледно-лиловые, с зеленоватым оттенком, лучи заходящего светила.

Он глубоко вздохнул и уловил теплый аромат земли и пряных трав. В Галиматтео пахнет совсем по-другому!.. В Плыву-щем нет таких ярко выраженных, таких свежих и сильных запахов. Синтетики, ароматизаторы, тепличные оранжереи… На нижних уровнях — кисловатый дух, распространяющийся от охладителей Первого антиграва. Жилые кварталы огромного Плывущего распространяли массу других запахов — от незаметных, почти несуществующих, до тяжелых, кажущихся практически осязаемыми, от резких до ненавязчивых, от сладких до металлических, от тревожных до будоражаших; запахи огромного города застревали в ноздрях или, напротив, улетучивались при первом же повороте головы. Они шли вязкой, последовательной чередой или обрушивались, как груда камней… но нигде, нигде ТАМ, наверху, не встретить этих ароматов остывающей планеты, как здесь, в священной роще.

Рэмон поймал себя на крамольной мысли, что он в чем-то даже завидует этому незадачливому князю Гьелловеру, существу с такой странной кровью. Он зябко передернул плечами и опрокинул в горло остатки содержимого фляжки. Лысоватый человек, отчеканенный в профиль на ее поверхности, казалось, лукаво косил на Рэмона прищуренным глазом…

Потянулась утомительная церемония прощания. Предстоятель Астаэр сам произносил слова обряда, но до Рэмона они доходили откуда-то сбоку, приглушенно, размыто. Он обнаружил, что нетвердо стоит на ногах. Ну конечно, этот предательский зиймалльский напиток!.. Он сжал в руке бигойю, непонятно зачем взятую с собой. Столовый прибор был скользким и липким от сока свежих фруктов, к белому металлу пристало несколько маленьких кусочков. Рэмон Ррай поднял глаза и только тут увидел, что подходит его очередь прощаться с князем Гьелловером.