Эланус - Урсула Познански

Ты ребенок, да к тому же избалованный.

Йоне до сих пор было больно, когда он вспоминал эти слова. Ну хорошо, тогда он и вправду ребенок. А дети могут играть, не так ли? Именно этим он и займется. Интересно, как….

– Йона Вольфрам? Я правильно запомнил ваше имя?

Только благодаря сдержанному шепоту вокруг Йона понял, что Лихтенбергер обращается к нему не в первый раз. Черт, не следовало бы так глубоко погружаться в свои мысли, а то всегда выходило так, как будто кто-то выключал мир вокруг него.

– Да, все верно, – сказал он. Это прозвучало очень высокомерно. – Мне очень жаль, что я не сразу ответил. Это было невежливо с моей стороны.

Профессор явно был удивлен признанием Йоны, но быстро взял себя в руки:

– Как вы думаете, на этот раз вы справитесь с тем, что занятие буду вести все-таки я?

Йона кивнул, улыбаясь. Так дружелюбно, что даже свело уголки рта.

– Конечно. Извините меня за прошлый раз.

На этом Йона выключил свое внимание. Он настолько владел материалом, что мог рассказать его даже во сне. Вместо этого он стал думать о том, как бы выяснить, где будет обедать Линда.

Лихтенбергер писал на доске одну формулу за другой; в это время Йона подумал, что можно пойти после лекции в столовую и оставаться там до тех пор, пока не встретит Линду.

Но когда он пришел в столовую, Линда уже была там. Она стояла в очереди на раздаче вместе с двумя другими девушками и взволнованно о чем-то говорила. Его она не видела. Йона не был готов к такой ситуации – в его представлении Линда должна быть всегда одна, что, конечно, было бы глупо.

И тут ему открылась еще одна возможность, так как здесь, на одном из стульев, стояла ее сумка. Зеленая, с бронзовыми заклепками, доверху набитая книжками. Она поставила ее, чтобы занять место, – неплохая идея, так как столовая была полна народу.

Йона принял решение в течение одной секунды. Он вынул один из напечатанных им листков и быстрым шагом направился к стоящей на стуле сумке. Для надежности быстро бросив взгляд в сторону Линды, которая смотрела совсем в другую сторону, он сунул записку между двух книг.

Ну вот и все. Он повернулся и пошел к выходу, затем на лестницу и вышел из здания. В нем крепко боролись чувства триумфа и стыда. Но продолжалось это совсем недолго.

Конечно, было не очень-то здорово лишать кого-либо чувства равновесия только из-за своей болезненной гордости, но как раз для этого и была предназначена записка. Линда не сможет просто пожать плечами, приняв к сведению содержание записки, так как оно было немного… угрожающим, что ли. По крайней мере, для того, кому было что скрывать.

А если нет, то оно будет просто безобидным. Но что касается Линды, то Йона чувствовал, что его расчет будет верным.

У него оставались еще две записки. Арона он сегодня еще не видел, но того, без сомнения, проинформирует Линда.

Ну тогда… да, почему бы и нет? Почему бы ему просто не взять кого-нибудь еще?

Эта мысль окрылила его. Это было как игра в лото. А может быть, все совпадет просто так, случайно. Хотя в действительности, вероятнее всего, кто-то лишь нахмурится, скомкает бумагу и выбросит ее.

Но он не хотел просто представлять это себе, он хотел это видеть. К тому же настало время, когда следовало бы расширить коллекцию телефонных номеров.

На семинаре во второй половине дня Йона был на удивление общительным. Он шутил с другими студентами, которые удивленно улыбались ему, а после семинара помогал тем, кто не понял материал. При этом он старался не замечать язвительные замечания, хотя от этого он ощущал почти физическую боль.

Когда он покинул здание института, четверо его сокурсников практически навязали ему свои номера телефонов, попросив взамен его номер и спросив разрешения позвонить ему, если будут вопросы по материалу.

Йона милостиво кивнул головой и позабавился внутренне этой ситуацией. Одному из студентов, Хендрику, он, улучив удобный момент, засунул записку в книгу. А некоей Марлен – пухленькой, с сияющими зелеными глазами – он засунул свернутый листок в дамскую сумочку. В том хаосе, который царил у нее в сумке, она сможет найти записку только через полгода, но это не страшно.

В самом наилучшем настроении Йона около половины пяти направился домой. Паскаля не было возле двери дома, и ему, в общем-то, было даже жаль. Йона охотно рассказал бы ему о том, что он наблюдал вчера ночью и что сделал сегодня днем.

И это все же лучше, чем когда Керстин ловит тебя прямо у порога…

– Мама послала меня за покупками. Ты не мог бы помочь мне донести сумки?

О нет.

– Мне нужно кое-что сделать для универа. И вообще – зачем носить? Почему ты не возьмешь машину своей мамы?

Он уже знал, что ответит Керстин, прежде чем она открыла рот: перед домом не стояло ни одной из двух машин.

– Потому что… – начала она, но он перебил ее движением руки.

– Я уже понял. Но тогда твои родители могли бы съездить в магазин… или?

– Обычно они так и делают, но сегодня они попросили меня позаботиться об этом. И они подумали, что ты мог бы мне помочь. Это что, так сложно, по-твоему?

Нет, конечно. Просто Йона не мог дождаться, когда запустит Элануса. Он мог бы сделать это даже два раза: запустить дрон сначала днем, а потом зарядить и отправить во второй раз.

Ну, хорошо. Ему еще долго жить под этой крышей, и поэтому будет умней показать себя с хорошей стороны.

– Все в порядке. Только давай пойдем прямо сейчас.

Он бросил сумку у лестницы, схватил две хозяйственные сумки, которые уже лежали около двери, и пошел на улицу. Подождал три секунды, потом пять.

– Ну что там? – крикнул он через плечо и сам услышал, как нервно это прозвучало.

Наконец пришла Керстин:

– Эй, не нужно так злиться. Мне нужно посмотреть, взяла ли я портмоне…

Она покопалась в своей сумке.

– О’кей, вот оно. Пойдем!

Они немного прошли пешком и остановились перед большим супермаркетом; Йона был почти уверен, что это был тот самый супермаркет, над которым вчера пролетал Эланус по пути к дому с красными шторами.

Интересно, смог бы Йона найти туда дорогу? Табличка на двери могла бы, наверное, о многом