Игра на выживание.Острие Иглы - Николай Якубенко

Большую часть пути процессия выглядела следующим образом: Макс, как самый бронированный, ледоколом прокладывал путь в буреломе, высокой траве и кустах. Следом за ним шел Виталик, потом Агрис – замыкающим. С его дышащей на ладан одеждой на большее рассчитывать не приходилось.

К ночевке подошли уже поздно. Быстро отварив лягушек и ими поужинав, улеглись отдыхать. Спирт закончился еще раньше, окружающая растительность надоела за целый день, поэтому просто смотрели на небо.

— Агрис, расскажи о географии местной.

— В мире Игле три континента: Варт, Хердан и Яххин. Яххин – жаркий континент, покрытый песками, джунглями и сухими степями. От других континентов держится обособленно – там своих разборок хватает. Контролируется тремя постоянно враждующими орденами: Ифритовым, Хрустальными и орденом Сухого Тросника. Хердан – самый большой континент, изогнутый вдоль северных льдов и полный королевств, двух империй и враждующих орденов. Их на континенте Хердан целых шесть: Пустошь, Последний орден, орден Солнца, орден Лилии, Копьеносца и Ждущий орден. Континент Хардан велик, в нем есть и бескрайние леса и тундры и равнины, полные жизни. Мы находимся на Варте. Это небольшой, но богатый континент. Плодородные поля, обильные сады, руда, золото, серебро и драгоценные камни в горах – это лакомый кусочек для любого ордена. Располагается Варт недалеко от Хердана и тесно связан с ним торговлей. Было даже несколько воин между орденами разных континентов, правда, ни к чему не приведшим. До недавнего времени на Варте были ордена: Закатный, Истинный и Железный. Сейчас остались только Истинный и Железный орден.

Кроме перечисленных, есть еще два ордена: Орден Девы и Зеленый Орден. Они поделили между собой острова и океаны Иглы. Имея самый мощный флот в мире Иглы, они не могут всерьез бороться с мощными сухопутными странами. Но лучших пиратов, моряков нет во всей Игле.

— И где на континенте был расположен Закатный Орден?

— Как раз между двумя другими орденами. Очень удобно для войны… что сейчас твориться!

— Не парься, добро всегда побеждает.

— Очень странная мысль. По идее должно быть наоборот.

— С чего вдруг?

— Добро почему называется добром? Оно не может творить гадости и подлости. Зло в средствах не ограниченно. Оно будет поступать так, как нужно для победы безо всяких ограничений и в конечном итоге победит.

— Ты какие-то глупости говоришь, Агрис. По твоему получается, что мы живем в стране зла… то есть жили в стране победившего зла… И все находятся на стороне победившего зла.

— Макс, не будь идеалистом. Историю пишут победители. Про своих бывших оппонентов, пусть даже они ангелы были, победители будут говорить, как о наркоманах, некрофилах и вообще отморозках. И им поверят. Попробовали бы не поверить…

На небольшой полянке воцарилась задумчивая тишина. Какой то звонкий местный соловей воспользовался этим и начал щебетать свои романсы.

— Агрис, я не знаю, как с этим делом здесь, но у нас добро в конечном счете – победит.

— Ветал, ты заинтриговал меня. Интересно – как?

— Войны выигрываются теми, у кого больше сторонников. И Армия, соответственно. Если одна из сторон конфликта режет младенцев и отбирает последний кусок хлеба у нищего – к ней будут присоединяться в самом последнем случае. Потому что человек по природе своей стремится к лучшему, хорошему. Я мог привести тебе множество примеров из нашей истории, но лучше просто поверь на слово.

— Народ – быдло, Виталик. Никуда он не стремится.

— Это фундамент, на котором сидят и ордена и феодалы. Кстати, феодал тоже человек и ничто человеческое ему не чуждо.

— Да этот феодал режет крепостных, как хочет. И ничего ему за это не бывает.

— Не отводи в сторону разговор. Идея в следующем: сторона, применяющая плохие средства для достижения своей цели с легкостью выиграет одну битву или несколько. Но войну выиграть не сможет – от нее отвернутся сторонники и союзники. И трындец Кощею Бессмертному.

— Реальность проще Виталик. Пока союзники осознают с кем связались – становится поздно. Добро уже посыпано солью, луком, специями и медленно поджаривается на углях. А чаще еще проще – в вашем языке это называется информационная война. Кто плохой, кто хороший? Попробуй тут разбери… поэтому побеждает все таки зло.

— Тогда почему в нашем мире войны становятся все реже, гуманнее, мягче и вообще общий тренд внушает оптимизм?

— Хороший вопрос. Подумать надо.

На поляне, среди спускающихся сумерек повисло молчание, нарушаемое лишь тресканьем поленьев в костре.

— Я так думаю, это из-за магии. Других сильных различий между нашими мирами я пока не вижу, значит она виновата. Развитие общества в мире Иглы целиком и полностью завязано на магических орденах. В их войнах нет места для мнения кого-то, кроме Магистров. Мораль и прочее их беспокоит мало. На войне в вашем мире садиста-офицера простые солдаты убивали по-тихому. Здесь солдат и не подумает причинить зло магу – очень сложно это. Полк или даже армия в вашем мире могли подняться против своего правителя! В мире Иглы это невозможно. Нет бунтовщиков, нет и развития общества.

— Получается, магические ордена тормозят развитие общества, технологии, науки и вообще всего в мире Иглы. В наше средневековье велика была роль церкви, полыхали костры инквизиции, уничтожались передовые ученые, мыслители. Ваши ордена, наверное, в чем-то похожи на них.

— Я понял твою мысль, но дело в другом. Развитие общества, науки и прочего магия не тормозит. Просто большинство передовых люди мира Иглы работают над развитием магии и на общество чхать хотели. Магия – это целый мир, который можно развивать бесконечно. На простых смертных просто сил не остается. Да и желания тоже.

— Чуваки, вы подняли бесконечный вопрос, ответить на который не сможете. Спать лучше ложитесь.

Следующее утро в лесу выдалось самым обычным. Если не считать мелкого противного дождика. Совсем не летнего. Как-то за время пребывания в новом мире земляне отвыкли от такого природного явления, а Агрис слишком привык полагаться на магию.

— Да сотвори ты хоть что-то водостойкое, волшебник хренов!

— Не сотворю. Я сейчас полог сделаю, а на него слетятся «охотники». В такой глуши, да еще в районе капища, это как маяк будет: приходите добрые люди, делайте с нами что хотите!

— Бляяя…

Троица сидела под ветками какой то Елки, прячась под пенки и плотно друг к другу прижавшись. Основной поток воды проходил мимо, но капли дождя все равно каким то образом попадали на голову, шею, плечи… о ногах и говорить не приходится. Особенно неприятны были редкие капли воды, затекшие за шиворот и холодной щекоткой струившиеся по спине. Это было даже хуже, чем просто отдаться дождю сразу. Пропитывались влагой медленно и неотвратимо. Костер уже успел потухнуть, вещи – намокнуть, настроение – испортиться. Хуже всего было то, что конца этому не было видно.

— Какие мы все-таки дураки, надо было спирта оставить на непредвиденный случай. Вот бы он сейчас пригодился!

— А я говорил оставить.

— Ты говорил оставить совсем немного – раны дезинфицировать. А потом сам же последнее по стаканам разлил.

— А ты бы не сидел сиднем, а напомнил: Виталик, негоже последний спирт разливать. Немного оставить надо.

— А я сам выпил тогда прилично, так что не приставай со своими нотациями. Лучше скажи, что делать?

— Я очень точно скажу. Нужно сидеть под елкой и ждать когда дождь пройдет.

В это самое время под елкой стала образовываться лужа. Все трое успели промокнуть до нитки и усиленно стучали зубами. Холод был такой силы, что все тревоги ушли на задний план, осталось только желание яркого солнца и чего ни будь теплого. Еще лучше – горячительного.

— Бррр, такими темпами мы здесь околеем просто. И не нужно будет никаких «охотников».

— Это еще что… вот помню шли мы с камрадом от тур. приюта «Пшадские водопады» до поселка Пшада. Дело было летом, и путь наш проходил через русло реки Пшада. Вышли ранним утром. Мы спокойно прошли водопады и совсем немного оставалось нам до «сорока бродов» – это место, где Пшада петляет, как пьяный милиционер и тропинка постоянно пересекает реку. Ну так вот, стоило нам пройти пару часов по руслу, как начался дождь. Я сказал дождь? Нет это был ливень, настоящий сильный ливень. В одно мгновение мы промокли, как цуцики, одежда стала тяжелой и обвисла на теле. Рюкзаки промокли насквозь – тогда еще мало было нормальных современных не промокающих рюкзаков. У меня был станочный «Ермак», у камрада вообще непонятно что. Все промокло, замерзли очень… а идти вперед надо. Остановишься – пневмонию получишь, как с добрым утром. Когда идешь – холода не чувствуешь, стоит только остановиться и начинает он пробирать до самых косточек. Тут уж хочешь не хочешь, а идти будешь.