Перед бурей - Иван Майский

ции, бешено сопротивлялась. Началась длительная борьба, которая

постепенно переросла рамки дела Дрейфуса и превратилась в реши

тельный бой между прогрессивными и реакционными элементами

страны. Франция разделилась на два лагеря. Весь мир с напряжением

следил за исходом этого конфликта. Победу, в конце концов, одержали

прогрессивные силы, хотя далось это им с большим трудом: в сентябре

1899 года дело Дрейфуса было пересмотрено, но суд под давле

нием реакционных сил не решился оправдать Дрейфуса, а вновь признал

его виновным, но со «смягчающими вину обстоятельствами». Однако

десять дней спустя президент Лубэ «помиловал» Дрейфуса. Дрейфус

и его сторонники не удовлетворились этим и продолжали настаивать

на полном оправдании невинно пострадавшего. В результате в июле

43

Зимой интеллигенты (ходили на каток, устроенный близ

моста на льду реки Оми, а летом выезжали за город:

снимали у окрестных казахов юрты и ставили их группами

в так называемой «Загородной Роще» или около санитар

ной станции. Здесь все отдыхали, то есть спали по шест

надцати часов в сутки, устраивали пикники с выпивкой и

удили рыбу в Иртыше.

Хотя мой отец по своему служебному положению имел

все основания быть членом «первого сословия», однако

настроения и симпатии влекли его совсем в другую сторо

ну: с первых же дней своей жизни в Омске он, а еще

больше моя мать, вошли в группу местной «интеллигенции».

Таков был Омск времен моего детства.

5. РАННИЕ ГОДЫ

Когда я вспоминаю ранние годы своего детства, я чаще

всего вижу себя дома в своей комнате, за постройкой

игрушечных кораблей. Я не знаю, откуда ко мне пришло

это увлечение. По происхождению и условиям жизни я

всегда был и доныне остался существом вполне «сухопут

ным». Однако в те годы я буквально с ума сходил от моря

и всего, что относится к морю. Я любил картины, изобра

жавшие море, я любил корабли, плавно несущиеся на

своих надутых парусах по морским волнам, я любил книж

ки, рассказывавшие о далеких морских путешествиях и за

хватывающих душу морских приключениях. Я сам хотел

стать моряком и во сне даже не раз видел, как, будучи

командиром какого-то изумительного корабля, я совершаю

геройские поступки и открываю новые страны.

Все это страстное увлечение морем находило свое кон

кретное выражение в постройке игрушечных кораблей.

Я вечно возился с пилками, молотками, стамесками, план

ками, кусками жести, проволочками, винтиками и прочими

элементами детского судостроения. В моей комнате пол

вечно был завален стружками, опилками, обрезками желе

за, кусочками клея и всякой иной дрянью, которая часто

приводила в отчаянье мою мать. Строил я кораблей много

и самого разнообразного характера—большие и малые, ком-

1906 года дело Дрейфуса подвергалось вторичному пересмотру, при

чем на этот раз суд уже открыто признал, что все обвинение Дрей

фуса было построено на подложных документах, изготовленных фран

цузскими реакционерами, и что Дрейфус был неповинен в приписы

ваемых ему преступлениях.

44

мерческие и военные, паровые и парусные. Я внимательно

изучал рисунки кораблей в имевшихся у меня книжках и

потом старался их тщательно копировать в своем произ

водстве. Бывали при этом успехи, но бывали и неудачи.

Впрочем, на неудачи я не обижался и после них только

удваивал свои усилия. О достижениях же своих я с гор

достью сообщал своей кузине Пичужке— той самой, с ко

торой я сидел в детской ванне в Москве и которая в ка

честве моего лучшего друга прошла через все мое детство

и раннюю юность1. У меня сохранились два письма к Пи

чужке, писанные нетвердым детским почерком, без знаков

препинания, посвященные как раз кораблестроению. В од

ном письме, относящемся к началу 1892 года, то есть

когда мне только что минуло восемь лет, я сообщал:

«Я построил уже маленький корабль на котором могут

плавать юленькины куклы».

Несколько месяцев спустя я писал той же Пичужке:

«Я уже строю военный корабль броненосный фрегат

«Герой». Он с 20 пушками, а ружей 25. Якорей — два

спускательных и 5 запасных».

И ниже, в конце письма, разноцветными карандашами

был нарисован этот «броненосный фрегат», который поче

му-то должен был иметь «25 ружей».

Другим внешним проявлением моего увлечения морем

был страстный интерес, который я проявлял в то время к

судоходству на реках Иртыше и Оми. Иртыш под Ом

ском — большая река, до полукилометра ширины, с быст

рым течением и мутной, желтовато-серой водой. Даже в те

далекие времена судоходство на Иртыше было значитель

ное, и из Омска водой можно было проехать в Семипала

тинск, в Тобольск, Тюмень, Томск и к устьям Оби. По Ир

тышу ходило сравнительно много небольших одноэтажных

пароходов, частью буксирного, частью товаро-пассажир

ского типа. Буксирные пароходы, как правило, пассажиров

не возили, тащили две-три громадные, тяжело нагружен

ные баржи и делали не больше пяти-шести километ

ров в час. Товаро-пассажирские пароходы имели каюты

для пассажиров, водили обычно одну не очень громоздкую

баржу и шли с быстротой десять-двенадцать кило

метров в час. В Омске, в устье Оми, все пароходы останав-

1

Моя кузина, настоящее имя которой было Елизавета, в детстве

была столь миниатюрна, что отец шутливо прозвал ее «Пичужкой». Эта

кличка так и утвердилась за ней в нашем семейном кругу.

45

лизались: там были пристани и товарные склады. Здесь

было постоянное человеческое оживление, и я пристрастил

ся к посещению этого омского «порта». Я пропадал там

все свободное время, шатался по пристаням и пароходам,

ко всему присматривался, прислушивался, принюхивался,

заводил знакомства с такими же любопытными мальчиш

ками, как и я. Скоро я целиком вошел в курс «портовой»

жизни нашего города. Я без всяких расписаний знал, когда

должен притти и уйти тот или иной пароход. Я знал, сколь

ко стоит проехать от такого-то пункта до такого-то. Я знал,

что пароходы компании Корнилова синего цвета, а парохо