Поднять Атлантиду - Томас Гриниас

Конрад загнул обшлаг куртки и посмотрел на свои гиперфункциональные часы с «Джи-пи-эс»-индикатором, на который работало двадцать семь орбитальных спутников, позволяя провести обсервацию в любом месте земного шара с погрешностью до какой-то сотни футов. Однако последние шестнадцать часов, проведенные на борту целого ряда военных самолетов, видимо, настолько истощили литиевые батарейки, что долготно-широтный дисплей уже перестал что-либо показывать. Чего не скажешь про нервно крутящийся встроенный компас. СВ — ЮВ, СЗ — ЮЗ… «Должно быть, приближаемся к полярной области, — сообразил он. — Да-да, Южный полюс…»

Он повернулся к спецназовцу, с каменным лицом сидевшему рядом, и крикнул, силясь перебить вой турбовентиляторных двигателей:

— А я думал, военным запретили появляться в Антарктике!

Солдат зачем-то подергал предохранитель, задумчиво посмотрел перед собой, а затем крикнул в ответ:

— Каким таким военным, сэр?!

Конрад тихонько простонал. Вот-вот, именно такую лапшу ему всю жизнь скармливал отец, бывший астронавт-неудачник, который непонятным образом сумел-таки преодолеть пентагоновские коридоры власти, чтобы стать генералом ВВС. Йитс твердо верил в максиму, что любую правду надо строго отмеривать и фильтровать, начиная с обстоятельств, окружавших рождение самого Конрада.

Согласно официальной версии событий, приемный сын генерала являлся плодом однодневной дружбы капитана Рика Конрада и безымянной стриптизерши с курорта Дайтона-Бич. После того как капитан погиб на одном из учебно-тренировочных заданий в Антарктике, мамаша подкинула ребенка к дверям медсанчасти на мысе Канаверал. Вскоре она сама скончалась от передозировки наркотиков. НАСА, изо всех сил старавшаяся сохранить безупречный имидж своих астронавтов, надавила где нужно — и майор Гриффин Йитс, под чьим командованием служил Рик Конрад, без дальнейших бюрократических проволочек усыновил потомство своего ближайшего товарища.

С годами, однако, Конрад засомневался в достоверности изложенной версии. Уж во всяком случае, Дениз, его приемная мать, напрочь отказывалась принимать эту историю. С самого начала она подозревала, что именно Йитс был биологическим отцом Конрада и просто воспользовался смертью капитана как прикрытием, объяснявшим происхождение собственного незаконнорожденного сына. Не приходится удивляться, что к восьмому дню рождения Конрада она бросила мужа, забрав обеих дочерей, девяти и одиннадцати лет. Единственных друзей несчастного приемыша…

Наконец, после множества лягушачьих прыжков с базы на базу, после нескольких лет страданий и невзгод, после неоднократных изгнаний из школы, Конрад настолько пропитался бунтарским духом, что решился напрямую спросить Йитса. Приемный отец не только все отрицал, но и отказался привлечь свои знакомства в правительстве, чтобы окончательно определиться, кто есть кто и кого надо считать биологическими родителями мальчика. Один этот инцидент дал Конраду достаточно оснований, чтобы возненавидеть Йитса.

Однако к тому времени стало ясно, что генерала, в сущности, не интересует, что о нем думает сын или кто-либо еще. Несмотря на неудачную карьеру астронавта, Йитс непрерывно рос в должностях и в конечном итоге получил свою большую звезду на погоны, а вместе с ней и власть над загадочным управлением перспективного планирования оборонных научно-исследовательских работ, сокращенно УППОНИР. Благодаря финансовой поддержке со стороны рейгановской администрации в 80-х Йитс со своей командой неутомимых экстремалов от науки изобрел Интернет, систему глобального позиционирования, технологию «стелс», компьютерную мышь вместе с ее ковриком, а заодно ряд других «важных вещей», как он скромно выражался.

Данная миссия, пришел к заключению Конрад, несомненно, подпадала под последнюю категорию. Но о чем конкретно идет речь? Он уже сообразил, что под антарктическим льдом лежит сказочное открытие. В конце концов, как минимум восточная часть древнего континента когда-то характеризовалась тропическим климатом. Очевидно, Йитс что-то нашел и теперь нуждался в сыновней помощи. А может, это просто неуклюжая попытка примирения…

Двойной толчок и надсадный вой турбин вернули Конрада к действительности и ледяному холоду в чреве «С-141». Не испрашивая разрешения, он расстегнул пряжку страховочного ремня и полез в сторону кабины, мелко перебирая ногами и хватаясь руками за укосины.

В стеклянном колпаке кабины экипажа царила обманчивая атмосфера деловито-уверенной суеты, было жарко, сухо, воздушно и очень, очень светло. Снаружи Конрад видел одну только молочно-белую пелену. На месте первого пилота сидел Лундстром и периодически лаял на своего напарника, не забывая, впрочем, и про штурмана. С другой стороны, двигатели ревели так громко, что Конраду ничего не удавалось расслышать.

Надсаживая глотку, он прокричал:

— Нельзя ли хоть разок взглянуть на феномен, пока вы меня не угробили?!

Раздражение Лундстрома можно было прочесть по его затылку. Впрочем, он все-таки обернулся и крикнул в ответ:

— Вернитесь на место, доктор Йитс! Все под контролем!

Однако глаза пилота выдавали тревогу, и тут Конрад вспомнил, где он видел Лундстрома. Не далее как четыре года назад капитан числился командиром одного из «шаттлов». Под черной перчаткой, сейчас крепко сжимающей штурвал, скрывалась сильно обожженная, изуродованная рука. Пострадала также добрая треть его тела, когда при неудачном старте третьей по счету миссии произошел взрыв.

Конрад сказал:

— Расслабьтесь, Лундстром. Это ерунда по сравнению с катанием на челноке.

Капитан насупился и, ничего не ответив, вернулся к своему занятию.

Конрад оглядел кабину, нашел метеорадар и понял, что четыре вихрящихся штормовых облака сливаются в одно.

— И мы туда летим?!

— Ничего, успеем проскочить между двумя фронтами, — неохотно сказал Лундстром. — С Мак-Мердо сообщили, что на задней кромке первого шторма ветер не сильнее сотни узлов. А после этого нырнем под передний фронт следующего и с попутным ветром за сто двадцать узлов снизимся до самого льда.

— Одним куском? Или по частям? — попытался сострить Конрад. К тому же он знал, что база Мак-Мердо была самой крупной американской станцией на континенте. — А я слышал, что у них очень длинная полоса. Почему мы не можем сесть на нее, а завтра попытаться вновь? Откуда такая спешка?

— Окно закрывается. — Лундстром ногтем постучал по радарному экрану. — К завтрашнему дню они сольются и тогда… Короче, доктор Йитс, немедленно займите свое место.