Голубые ангелы - Чингиз Абдуллаев

Сейчас они бросятся поднимать его, вот уже бегут, считал секунды Мигель. Возбужденные голоса доносились из коридора. Теперь все в порядке. Он осторожно приоткрыл ставни и, крепко сжимая пистолет с надетым глушителем, тихо влез в окно. Он уже успел закрыть ставни, когда увидел, что в коридоре зажегся свет.

Здорово они встревожились, если решили нарушить маскировку. Гонсалес бесшумными шагами подошел к дверям и наклонился. В замочную скважину он видел, как двое парней поднимали третьего и, держа его на своих плечах, очевидно, собирались перенести в комнату.

Дверь кухни распахнулась стремительно. Мигель Гонсалес шагнул вперед. Длинный коридор был ярко освещен. На расстоянии пяти метров от него двое парней держали третьего, который висел у них на руках. Руки обоих заняты, удовлетворенно отметил Мигель.

— Добрый вечер, господа, — начал он по-английски. — Прошу не делать лишних движений, иначе продырявлю вас с такого небольшого расстояния. Прошу учесть мои пожелания. — Он сопровождал свои слова движением дула пистолета. — Оставьте тело, и к стенке, быстро!

Грузное тело шмякнулось об пол, оба парня еще явно не понимали, кто это и что ему нужно.

— Ловко, — послышался сверху голос Дюпре. — Чистая работа.

— Ты все видел? — спросил Гонсалес, не поворачивая головы.

— Конечно. И даже слышал твою изысканную речь. Наружная дверь внезапно открылась, и в комнату вошел Чанг Са. Посмотрев на лежавшего, он равнодушно отвел взгляд. Лицо его было непроницаемым.

— Мигель, тайник, — напомнил Дюпре.

Гонсалес, убрав пистолет, направился в комнату, чтобы вскрыть тайник Таамме.

Чанг Са, подойдя к более молодому, принялся обыскивать его. На пол полетели пистолет, нож, зажигалка, деньги, документы. Второй, постарше, стоял молча, понурив голову.

— Нашел, — раздался голос Мигеля. — Документы в тайнике.

Дюпре, не сводя глаз со стоявших у стены, лишь повернул голову, но этого было достаточно. Стоявший рядом с Чанг Са индонезиец успел выхватить оружие. Его реакция была мгновенной, отточенной, но еще более отточенной оказалась реакция Чанг Са. Маленькое тело метнулось как молния, и через полсекунды пистолет отлетел в сторону, а его неудачливый обладатель тихо стонал на полу с разбитым лицом.

— Пусть еще поблагодарит тебя, — строго сказал Дюпре, — ты спас ему жизнь. Иначе пригвоздил бы и его к стене. Мне со вчерашнего дня это очень хочется сделать.

Второй, молодой парень лет двадцати, которого только что обыскал Чанг, стоял, переводя наполненные ужасом глаза с лежавших тел на Дюпре и Са, и его вдруг начала бить крупная дрожь.

— Спокойно, — посоветовал ему Дюпре. — Переведи ему, Чанг: пусть стоит спокойно и отвечает на наши вопросы. — Парень, судорожно кивая головой, согласился. Кадык ходил у него под самым подбородком.

— Кто вы?

— "Черные мечи", — бесстрастно перевел Чанг Са.

— Где Таамме?

— Убит.

— Кто убил?

Парень, вдруг упав на колени, что-то залепетал, показывая в сторону тихо стонущего товарища.

— Вот этот, — снова бесстрастно перевел Чанг.

— Вот этот? — переспросил, все еще сомневаясь, Шарль.

Парень закивал головой, заливаясь слезами.

— Кто их направил?

— Некто Куусмууджа. Живет здесь недалеко, на окраине города.

— Пусть скажет адрес. Это их главный связной? Сколько всего человек он знает?

— В своей организации человек пятнадцать, не больше, но главный — Куусмууджа.

— Исполнители. Обычное дело. Ты запомнил адрес? — спросил Дюпре у Чанг Са.

— Да. Это действительно здесь недалеко.

В комнату вошел Мигель. Лицо его сияло.

— Все документы в порядке. Похоже, они и не подозревали о тайнике. Можем ехать.

— Вот этот убил Таамме, — кивнул головой Дюпре в сторону одного из лежавших.

Мигель поднял глаза. У него задергалась правая щека. В минуту опасности он бывал хладнокровен, но, когда сильно нервничал, его правая щека начинала дергаться, и он, зная эту свою манеру, тут же прикрывал ее рукой.

— Сволочь, — Гонсалес с ненавистью смотрел на парня, — пристрелить бы его здесь.

— Ты что, серьезно? — Дюпре поднял глаза.

— Шучу. — Мигель отвернулся. — И все-таки я не могу спокойно смотреть на этих мерзавцев, хотя, разумеется, помню устав и законы со всеми их параграфами. Конечно, мы передадим его индонезийским властям, и они будут его судить. По законам страны. У нас великолепная работа. Мы не можем даже пристрелить того, кто стреляет нам в спину и убивает наших товарищей.

Дюпре хмуро смотрел на него.

— Лучше молчи, а то я сам выпущу всю обойму в этого мерзавца. Я и так еле сдерживаюсь. — Помолчав, он добавил: — Чанг, свяжите этого молодчика. Не бойся, — сказал он, видя, как парень побелел, — тебя не убьют…

Чанг Са, следивший за происходившим с невозмутимым видом, наклонился к парню и начал пеленать его, как младенца.

Шарль шагнул к дверям.

— Думаю, что полчаса они сумеют потерпеть, а потом мы вызовем полицию. Объяви ему, Чанг, что ему лучше попасть в тюрьму, чем встретиться со своими бывшими товарищами. Так что пусть говорит полиции всю правду.

Гонсалес, ворча, вышел вслед за инспектором. Чанг Са уложил связанного на пол и подошел к дверям. Уже выходя, он обернулся. Глаза его сузились, правая рука достала пистолет, и в полутемной комнате прозвучали три щелчка. Стонавший индонезиец с разбитым лицом перестал дергаться, у его тела стала медленно расползаться большая лужа крови.

Связанный парень с ужасом следил за пистолетом Чанга. Тот, положив его в карман, вышел из дома, плотно прикрыв дверь. На его лице, как всегда, не отразилось ничего. В большом двухэтажном доме, в коридоре, лежали три человека. Два живых и один мертвый, который не похвастается своей победой над «голубыми». Он замолчал навсегда.

Джакарта. День одиннадцатый

Луиджи резко затормозил «Метеор» у самого тротуара.

— Быстрее! — скомандовал Дюпре, и Мигель с Чангом, выскочив из машины, бросились за быстро бегущим инспектором.

Высокий восьмиэтажный дом стоял несколько особняком. Рядом были лишь покосившиеся хибарки и одноэтажные коттеджи, и казалось, что этот дом совершенно случайно попал сюда из центра города, будто архитекторы, перепутав планы, поместили его не туда, куда нужно.

— Какой этаж? — спросил Мигель, когда они, уже немного запыхавшись, бежали по лестнице.

— Шестой, — бросил сверху Чанг, и Гонсалес ускорил темп. Вот и нужная квартира. Все тихо, дом спал. Часы показывали половину пятого утра.

— Постучи, — предложил Шарль Чангу. Тот, подняв руку, несколько раз стукнул в дверь. В квартире никто не отозвался. Са постучал еще несколько раз. Раздалось чье-то недовольное бормотание и звук шаркающих шагов.

— Кто там? — послышалось за дверью. Говорил, очевидно, старик, таким дребезжащим голосом были произнесены слова.

— Полиция. Немедленно откройте! — За дверью раздались испуганные восклицания, кто-то медленно приоткрыл ее — полоска света упала на неосвещенную площадку шестого этажа.

— Какая полиция… — начал все тот же голос, когда Шарль, стремительно оттолкнув стоявшего за дверью, вошел в квартиру. За ним, сжимая пистолет в руках, шел Мигель. Замыкал шествие Чанг Са, который, оглядевшись по сторонам и убедившись, что все спокойно, неторопливо закрыл дверь.

Из боковой комнаты выглянули испуганные женские лица. Откуда-то донесся детский плач. Гонсалес огляделся.

Напротив стоял полуодетый старик, дрожавший всем телом. Сзади виднелись взволнованные лица женщин и проглядывались детские головки.

— Вы Куусмууджа? — сухо осведомился Чанг.

Старик испуганно закивал головой.

— Одевайтесь, мы за вами.

Старик все еще кивал головой, когда опомнившиеся женщины подняли в доме плач и крик. Дюпре недовольно поморщился. Мигель сделал шаг назад. Лишь Чангу не изменило спокойствие. Он обратился к женщинам, невозмутимо сказав:

— Ваш хозяин нужен нам как свидетель. Через час вернется домой. Одевайся быстрее, старик, — добавил он, видя, что тот еще стоит, недоуменно разглядывая ночных гостей.

Через десять минут Куусмууджа уже сидел между Мигелем и Дюпре сзади в машине и молча озирался по сторонам. Луиджи выжимал из автомобиля все, на что тот был способен. Мелькнули последние кварталы Джакарты. Старик испуганно оглядывался.

— Куда вы меня везете? — спросил он, когда дорога пошла в лес.

Ему никто не ответил, и он еще больше испугался.

— Кто вы? — закричал он тонким фальцетом. — Что вам нужно?

И снова на его громкий крик никто не ответил. Старик заплакал.

— Не убивайте меня. Я знаю. Вас послал он. Только не убивайте меня. Я не виноват. Мне сказали, что, если я не буду работать на них, они вырежут мою семью. Верьте мне, клянусь аллахом.

— Ты мусульманин? — спросил Чанг.

— Да, да, — обрадованно закивал старик, как будто одно это могло спасти его.

— Приехали, — объявил Луиджи.