Пепел и пыль - Анастасия Усович

Она оборачивается на Ала, замершего в дверях. И хотя его лицо совсем ничего не выражает, по глазам вижу — парня ситуация очень забавляет.

— Зачем тебе такие странные карты? — спрашиваю я, когда вижу, что Лия, в общем-то, и не сердится на меня. — С ними даже в «Дурака» не сыграешь.

Подруга помогает мне поднять остальныекарты с пола, затем забирает их из моих рук.

— Они не игральные, — вместо Лии отвечает Ал.

Я уж и не думала, что мы с ним когда-нибудь поговорим.

— Для чего они тогда? — спрашиваю я и протягиваю в его сторону единственную, которую Лия забрать ещё не успела.

Если он так говорит, значит, знает, как именно ими пользоваться.

Несмотря на мои ожидания полного игнорирования данного жеста со стороны Ала, парень подходит ко мне и берёт карту. С позволения Лии он заимствует остальные и идёт к кровати, где усаживается на пол, облокотившись на её изножье. Я перевожу взгляд на Лию. Та, похоже, нервничает (а иначе чего это у неё так глаза забегали?).

— Для гадания, — спокойно отвечает Ал.

— Ты не похож на цыгана.

— Знаешь, это попахивает расизмом, — Ал медленно и методично раскладывает карты перед собой.

— Не думаю, что Славе это правда интересно, — высказывается Лия.

Она срывается с места и идёт к Алу с явным намерением закончить то, что собирается начаться, но тут происходит странное: когда Ал поднимает на неё глаза, Лия останавливается, как вкопанная. Её ладони сжимаются в кулаки, что значит — девушка злится.

Спустя долгие секунды, что они сверлят друг друга взглядами, Лия разворачивается ко мне. Красная как рак.

— Пойду, принесу чего-нибудь перекусить, — сквозь зубы произносит она и пулей вылетает из собственной комнаты, громко хлопнув дверью.

— Что это было? — спрашиваю я.

Ал пожимает плечами, и вместо того, чтобы ответить, рукой указывает мне на место напротив себя.

— Садись, — говорит он.

Я слушаюсь.

— Что теперь? Мне нужно вытащить карту, которая больше нравится?

— Нет, — Ал, похоже, не очень любит болтать не по делу. — Дай мне руку.

С этими словами он протягивает свою. Забавно; он тоже, как и Лия, любит золотые кольца причудливой формы.

— Если ты не хочешь… — начинает Ал, когда не получает никакой реакции на своё предложение.

— Ладно, — обрываю его я и хватаю за пальцы.

Холодные, чистый лёд.

— И?

— Тихо.

Ал смотрит мне в глаза, не моргая. Неловкость сменяется непониманием, непонимание — страхом. В голову закрадываются мысли о том, что Ал обладает гипнозом, и из дома Лии я выйду уже без мобильника и без единственной ценности, которую всегда ношу при себе — серебряного кулона с изображением знака зодиака.

— Не бойся, — говорит Ал. — Только взгляд не отводи.

Я едва киваю. Голова внезапно обволакивается тяжестью; она не чугунная, как принято говорить в таких случаях, а каменная.

Я — статуя.

Исчезают звуки, исчезает всё вокруг. Единственное, что я ощущаю сильнее всего — ледяное прикосновение Ала. А единственное, что вижу — его голубые глаза.

И мне уже совсем не страшно.

— Беда.

Я отмираю, снова начинаю дышать. Ал уже не смотрит на меня, теперь всё его внимание устремлено на карты, лежащие на ковре между нами. Из девяти лицевой стороной перевёрнуты пять, и теперь я вижу картинки вместо черноты.

— Это ты? — удивлённо спрашиваю я.

— Перевернул их? — Ал качает головой. — Нет, не я. Ты.

Открывается дверь, в комнату заходит Лия с подносом. Не знаю, чем её смущает увиденная картина, но она тут же подлетает к нам, совсем забыв про чай, который плещется из кружек.

— В чём дело? — обеспокоенно спрашивает она, опускаясь на колени сбоку от нас с Алом.

Только сейчас он выпускает мою руку. Я снова чувствую себя свободной.

Ребята переглядываются, смотрят на меня, но ничего не говорят вслух. Не знаю, пугаться этого или нет, ведь я не верю в такую ерунду как гадание на картах. Знаю, что Ал сам перевернул их, а теперь лишь нагоняет тревогу своим суровым видом.

— Слав, — зовёт Лия. Голос у неё какой-то слабый, вид — потерянный. Она не отрывает глаза от карт, когда говорит: — Даня звонил, жалуется, что у тебя телефон недоступен. У него что-то срочное… Тебя проводить до остановки?

Намёк я понимаю сразу.

— Не, спасибо, — отвечаю я, вставая. — Мне ж не шесть лет. Увидимся завтра в школе.

— Будь осторожна, — вместо прощания говорит Ал.

Уже на улице я шумно выдыхаю и, кажется, полностью прихожу в себя. А ещё начинаю понимать: меня только что надули, вот только пока не знаю, где именно.

* * *

Сутки истекли почти в четыре часа утра. Всё это время я развлекала Даню как могла, лишь бы он не уснул, потому что хотела доказать ему, что ничего не придумала. Но все мои старания уже к половине третьего ночи пошли коту под хвост: под предлогом сходить попить водички, брат уснул, растянув свои длиннющие конечности на кухонном угловом диванчике.

Будить его было бы бесчеловечно (хотя я еле сдержалась), поэтому теперь я сижу в нашей комнате одна. Сижу и гипнотизирую эту чёртову стену. С каждой секундой моргать становится всё труднее. Чувствую, что сон явно побеждает, но борюсь из последних сил.

Однако проигрываю, хотя и совсем не помню, когда именно.

А просыпаюсь уже от того, что кто-то зовёт меня по имени.

— Отвали, Дань, — бурчу я и сползаю по стене, в которую упиралась спиной. Теперь под щекой мягкая подушка.

— Твоя очередь. Я не собираюсь гладить её по волосам, как мамочка, и просить открыть прекрасные глазоньки, чтобы встретить новый день.

Я вскакиваю как ошпаренная, когда спящий мозг наконец опознаёт хозяина этого низкого хриплого баритона.

— Бен? — спрашиваю я, с трудом, но открывая глаза.

Щурюсь. Откуда в комнате свет? Ах, да. Дверь в стене.

— Милая пижама, — весело замечает он.

— Это футболка!

Да, на ней изображён танцующий кекс. Но какая разница? Страна-то у нас, вроде как, свободная — что хочу, то и ношу.

— Привет, Слав!

Я перевожу взгляд на Марка. Эти двое из ларца всегда ходят вместе?

— Привет, привет, — я встаю с кровати, вежливо отталкиваю Марка, чтобы подойти к зеркалу. — Который час?

— Восемь утра, — отвечает Бен.

— Вы опоздали.

— Возникли кое-какие трудности.

Почему-то мне кажется, что, даже если я спрошу, в подробности меня всё равно не посвятят. Поэтому молча собираю волосы в хвост, подхватываю со спинки стула джинсовый пиджак, надеваю кроссовки.

— Идём?

— Значит, ты решила согласиться? — губы Марка растягиваются в улыбке.

Я пожимаю плечами.

— Что-то странное начало происходить