Ашшур в гневе. Часть вторая - Вадим Барташ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ундаси возглавил 45-тысячную эламскую армию, которая в середине месяца Абу (июль), не смотря на жару перешла границу с Вавилонией.
***
С приходом эламитов часть отрядов восставших высвободилась и направилась на север, на выручку осаждённому в Вавилоне Шамашу. Теперь у Ундаси вместе с вавилонянами, которые к нему присоединились, было 60 тысяч воинов.
Узнав об этом карлик выступил навстречу новой армии бунтовщиков, оставив под стенами столицы Мира половину своих воинов. Карлик изрядно при этом рисковал, но он поставил вместо себя руководить осадой достаточно опытного, хотя и слишком уж горячего генерала Белшарицара, дав ему ряд указаний, а сам со второй половиной своих сил постарался незаметно глубокой ночью уйти из лагеря и направился ускоренным маршем на Юг.
***
Карлик спешил. И на то была веская причина.
Ему необходимо было перехватить вторую армию бунтовщиков до её подхода к столице Мира. У небольшого посёлка Баб-Саме пятидесятитысячная армия ассирийцев перекрыла эламитам и вавилонянам дорогу на север.
И именно здесь должна была решиться судьба кампании 650 года до новой эры.
***
По данным разведчиков армия принца численно немного превышала армию карлика, но у Ундаси было всего три тысячи конников и сто двадцать колесниц, а вот Мардук-апла-иддин взял с собой почти всю свою конницу и большую часть боевых повозок, которые по своим характеристикам заметно превосходили, как вавилонские, так и эламские. У ассирийцев- как я уже ранее отмечал- они были более тяжёлыми, но это не значило, что они были менее манёвренными. В них запрягались не пара, а четвёрка коней, и в самой колеснице находились возница, два стрелка и один щитоносец.
Карлик не случайно выбрал для будущего сражения именно окрестности Баб-Саме. Они были пригодны для большого сражения и для развёртывания колесниц и значительных масс конницы, а ещё обойти Баб-Саме не делая очень длинного крюка нельзя было, а значит бунтовщики вынуждены будут здесь по любому принять битву.
Карлик распорядился устроить лагерь по всем правилам. Вырыли ров и установили частокол из привезённых ещё из Ассирии брёвен, кое-где выставив в качестве преграды и повозки, использовавшиеся в обозе.
По всей округе устроили дозоры и стали ждать.
***
На третий день появились первые разъезды армии принца, но только к полудню следующего дня большая часть его армии появилась на горизонте. Ещё весь следующий день она растекалась по плоской как чаша равнине и на расстоянии четверти фарсаха от ассирийского лагеря обустраивалась.
Карлик собрал у себя военный совет.
Генералы, остававшиеся с Мардук-апла-иддином, предлагали использовать, как главную ударную силу, пятьсот тяжёлых колесниц, а перед этим засыпать строй противника стрелами, благо в рядах имперской армии находилось тринадцать тысяч скифов, но карлик этот план с ходу отверг. Он пришёл к выводу, что следует использовать скифов так же, как их использовали и при Тулизе.
***
Чтобы понять, что было дальше, я расскажу немного о принце Ундаси.
Это стоит того.
У него была бурная молодость. Внешне он очень походил на Теумана, был детиной долговязым и жилистым. А ещё таким же взбалмошным, как и отец, только ему не присуще были садистские наклонности, свойственные Теуману. Скорее он являлся жизнелюбом и изрядным повесой, и до двадцати лет во всю прожигал свою жизнь. Однако после того, как его отец расправился с матерью и с младшим братом, Ундаси словно переродился. Он стал серьёзным и замкнутым, и покинул двор, так как не захотел ни в чём поддерживать отца.
Поговаривали, что после случившейся трагедии в их семье он захотел уйти в отдалённый храм и записаться там в простые жрецы. И даже когда отцу пришлось выступить против ассирийцев и биться с ними при Тулизе, принц не присоединился к эламской армии.
Впрочем, жестокую казнь отца и своих братьев он тоже воспринял с негодованием, и найдя приют у дяди, стал склонять того к тому, чтобы Хумбан-Никаш выступил против ассирийцев.
***
До поры до времени дядя не слишком склонен был поддаваться речам принца, так как был занят собиранием земель Элама, намеренно раздробленного ассирийцами на несколько независимых уделов. И только, когда Хумбан-Никашу удалось вновь привести большую часть страны под свою руку, он стал прислушиваться к Ундаси. Тем более они с принцем являлись давними друзьями.
А тут ещё и царь Вавилонии поднял восстание и запросил у всех у кого можно помощи. Ну а когда он прислал в Сузы щедрые дары, то Хумбан-Никаш окончательно принял решение вступить вновь в противостояние с империей.
И армию эламитов он, конечно же, отдал под командование принца.
***
Принц хотя и не участвовал в трагической для эламитов битве при Тулизе, но знал, какую роль в ней сыграли скифы. И теперь он предполагал, что ассирийцы вновь используют скифских конников в этих же целях, а, следовательно, необходимо было себя обезопасить с их стороны.
Ундаси был уверен, что генерал Мардук-апла-иддин, в котором он признавал очень даровитого стратега, воспользовавшись равнинной местностью, попробует вновь конницей обойти фланги противника и зайти ему в тыл. Но прежде чем это сделать, он будет ждать наступление эламитов и вавилонян. Так вот, Ундаси не собирался делать того, на что рассчитывал полководец Великого царя.
Ундаси выбрал другую тактику.
***
Прошло несколько дней, ассирийская армия уже не раз выстраивалась в боевые позиции, а бунтовщики не покидали своего лагеря, и карлик понял, что Ундаси разгадал его замысел и стал тянуть время. А в данном случае время уже работало не на ассирийцев, а на бунтовщиков. Урук, в котором засел великан Бел-ибни, вот-вот должен был пасть, и тогда у Шамаша и его союзников высвободились бы те силы, которые застряли у осаждённого города, а это почти-что двадцать пять тысяч воинов. И если они подойдут к Баб-Саму, то перевес у армии бунтовщиков над карликом будет уже значительным. И тогда за исход битвы уже нельзя было поручиться.
На это и рассчитывал Ундаси.
Карлик этот его замысел разгадал. И тогда он решил внести существенные коррективы в свою тактику…
***
На пятый день стояния под Баб-Саме эламиты вдруг увидели, что ассирийцы начали
