Контракт - Франсис Вебер

Франсуа. Подожди…

Луиза останавливается.

(Открывает свой чемодан и достает оттуда маленький пакет, завернутый в белую бумагу.) Это миндальное печенье, я привез его тебе из Экса три месяца назад… Оно еще хорошее.

Луиза (подходит к Франсуа, глядя на чемодан, открытый так, что виден публике.) Это твои брюки так скомканы? (Ласково.) Послушай, можно подумать, это тряпка… (Берет брюки и старается придать им форму.) Сразу видно, что ты сам складывал вещи в чемодан.

Франсуа (печально). Да, и ты знаешь почему.

Луиза (с нежностью). Ты должен был по крайней мере повесить их, Франсуа, это же альпага… (Вешает брюки в шкаф.)

Франсуа (печально). Альпага так мнется.

Луиза. Как ты там обходишься один? У тебя есть кто-нибудь, кто ухаживает за тобой?

Франсуа. Нет.

Луиза. А надо… Ты не можешь оставаться один…

Франсуа. Я знаю, что ты вернешься, ты вернешься, потому что я люблю тебя, Луиза, и ты не можешь меня так оставить.

Луиза. Франсуа, не начинай все сначала, прошу тебя…

Франсуа. Нет, ты не можешь со мной так поступить.

Открывается дверь, и входит Вольф. Он удивлен, увидев Луизу.

Вольф. Что ты здесь делаешь?

Луиза. Ну… а ты?

Вольф. Я пришел разбудить твоего мужа. Целый день я торчу в этом отеле! (К Франсуа.) Здравствуйте, мсье. (Окидывает взглядом комнату.) Где он?

Луиза. Кто?

Вольф. Твой муж, где он?

Луиза. Что с тобой, Эдгар?

Вольф. Как это, что со мной?

Луиза. Почему ты меня спрашиваешь, где мой муж?

Вольф. Да чтобы разбудить его, я недавно ему сделал нерво-успокаивающий укол.

Луиза. Что?

Вольф. Инъекция транквилизатора… Обычно ее хорошо переносят, но похоже, она его совсем оглушила. Если хочешь знать мое мнение, этот тип к тому же еще и алкоголик.

Франсуа (возмущенно). Ничего подобного!…

Вольф. Он проснулся? Где он?

Франсуа. В баре.

Вольф. Что я говорил! (Луизе.) Я просил тебя не приходить сюда, ты уже ничем не можешь помочь этому жалкому типу.

Франсуа (взбешен). Я запрещаю вам так говорить!

Луиза. Что с тобой, Эдгар, ты сошел с ума?

Вольф. Нисколько!… А вы оба в своем уме?

Франсуа (Луизе). Это я виноват, тут недоразумение, оставь нас вдвоем на пять минут, я с ним потолкую.

Луиза. Недоразумение?

Франсуа (выталкивает Луизу за дверь). Да, подожди в холле, мне надо с ним поговорить.

Луиза уходит. Франсуа закрывает дверь.

Вольф (удивленно). Почему вы с моей женой на «ты»?

Франсуа. Сядьте.

Вольф (повышая голос). По какому праву вы говорите моей жене «ты»?

Франсуа. Потому что она моя жена. Это я Франсуа Пиньон.

Вольф. Что?

Франсуа. Недавно вы по ошибке сделали укол моему другу, коммивояжеру парфюмерной фирмы.

Вольф. Что такое?

Франсуа. Произошло недоразумение, это я Пиньон.

Вольф (не веря). Что это еще за история?

Франсуа. Слишком долго объяснять, да и неинтересно… Не говорите об этом Луизе, думаю, и без того все нелепо получается.

Вольф. Но я же сделал укол человеку, упавшему из окна!…

Франсуа. Он это сделал не нарочно, а вы чуть было его не уморили. И советую вам убираться отсюда как можно скорее, потому что он сейчас придет, а он не в восторге от вас.

Вольф. Но… почему вы ничего мне не сказали тогда?

Франсуа (смущенно). У меня были на то причины.

Вольф. Какие причины?

Франсуа. Это вас не касается.

Вольф. Знаете, я догадываюсь.

Франсуа. Что?

Вольф. Я заговорил о вас, и вас это заинтересовало. Вы побуждали меня продолжать, потому что вам было приятно слушать о себе гадости.

Франсуа. Я не прошу у вас консультации…

Вольф. Я ее дам. Это типичное поведение… мазохистское и патологическое. Я понимаю, вам неприятно, что об этом узнает ваша жена.

Франсуа. Да катитесь вы…

Вольф. Вы задавали мне вопросы о себе, о ней, о вас обоих и ждали, чтобы я вас оскорбил. Остерегайтесь, старина, вы явно находили в этом удовольствие, а это пахнет садомазохистскими наклонностями.

Франсуа. Вот уже три месяца, как я задаю себе эти вопросы.

Вольф. Возможно, но если бы меня оставила жена, я бы ни за что не пошел спрашивать у ее любовника, что он думает обо мне. Это унизительно.

Франсуа. Подождите, когда это с вами произойдет, тогда увидим.

Вольф. Нет, ничего вы не увидите, потому что этого не произойдет, сразу же разуверяю вас.

Франсуа. Я тоже так думал целых пять лет. А потом узнал, что я ей казался унылым.

Вольф. Ну, а кто виноват, старина? Надо было вести себя так, чтобы ей с вами было веселее. Я же вот стараюсь, чтобы она не скучала!

Франсуа. О да!

Вольф. Конечно, когда любишь женщину, необходимо все время быть начеку. Главное, когда хочешь соблазнять, не теряй бдительности.

Франсуа. Да, это так.

Вольф. Мне жаль, что я был столь откровенен с вами, но надо признать и то, что вы сами добивались этого. Никогда не вызывайте людей на откровенность, Пиньон, такова мораль этой истории. Вот так. А теперь советую вам уехать из Мобежа, здесь вам больше делать нечего. (Направляется к двери.)

Франсуа. Она как раз рассказывала мне о Мобеже. Вольф (останавливается). Что такое?

Франсуа. У нас было время немного поболтать, она рассказала мне о своей жизни в Мобеже, о вечерах в клинике, о вас…

Вольф. Не пройдет, старина. Это меня не интересует. (Снова направляется к двери.)

Франсуа. И о Носберге тоже. Она много рассказывала о Носберге.

Вольф (снова останавливается). О Носберге?

Франсуа. Да, вашем однокурснике Носберге, психиатре…

Вольф. Не понимаю, зачем ей надо было рассказывать вам о Носберге!…

Франсуа. Рассказывала же она вам о Баллюшоне.

Вольф. Но между ними нет ничего общего, Баллюшон – это дурак, а Носберг…

Франсуа. Шизофреник.

Вольф. Она вам сказала, что Носберг?…

Франсуа. Нет, не она, а вы. Вы должны узнать свой словарь. Она только сказала, что он не менее чудаковат, чем Баллюшон… Впрочем, между нами, старина, не мне вам давать советы, но типа, который разглагольствует о чувственности королевы Виктории за столом, не стоило бы больше принимать.

Вольф. Но что все это значит? Носберг блестящий малый, он получил третье место на выпускном конкурсе в аспирантуре при психиатрических клиниках.

Франсуа. А Баллюшон четыре раза бежал из концлагеря, один раз даже переодетый женщиной, и если бы вы его знали, вы оценили бы его достоинства.

Вольф (после небольшой паузы, вяло). Что она еще сказала?

Франсуа (поднимает телефонную трубку). Алло! Соедините меня с баром, пожалуйста… Можете ли вы сказать мсье из двадцать четвертого, чтобы он поднялся в номер?… Спасибо. (Вешает трубку.)

Вольф смотрит на него, не двигаясь с места.

Так, а теперь уходите, с меня довольно.

Вольф. Что она еще сказала?

Франсуа. О, ничего интересного, ее жизнь эти три месяца была не очень увлекательной.

Вольф. Что?

Франсуа. Уж не думаете ли вы и вправду, что верховая езда и цветной телевизор приведут ее в восторг?

Вольф. Но ведь есть и другое, наконец!… Три недели тому назад мы были еще в Анвере!

Франсуа. Да, знаю.

Вольф (не очень уверенно). А, она вам и об этом рассказывала? (Повышая голос.) Все было так удачно, Анвер – великолепный город, я водил ее по старым кварталам, мы ужинали в порту…

Франсуа. Но все было не очень интимно, как она мне сказала.

Вольф. Как это, не очень интимно? Конечно, со мной было несколько коллег…

Франсуа. Триста восемьдесят два – если говорить точно.

Вольф (сникнув). Да, но… все же было прекрасно.

Франсуа. Хорошо, давайте подведем итог, если вам угодно: Мобеж – унылый, Носберг – унылый, Анвер – унылый, лошадь – унылая, только вы один не унылый.

Вольф (еще более сникнув). Да?

Франсуа. Да, да, вы – славный малый.

Вольф. Она это сказала?

Франсуа. Толстый славный малый.

Вольф (повышая голос). Но она больна, эта женщина!

Франсуа (грубо). Именно поэтому, она и обратилась к вам, так ведь?

Вольф (глухо). Я думал, что уже вылечил ее.

Франсуа. Я тоже.

Вольф (идет к двери, взбешен). Сейчас я скажу пару слов мадам Пиньон!…

Вольф открывает дверь и сталкивается с Ральфом и Феликсом. Ральф толкает Вольфа обратно в номер.

Феликс (указывая на Вольфа). Это он?

Ральф. Да. (Подходит к Вольфу.) Какую гадость вы мне влили?

Вольф (пятится от Ральфа). Я очень огорчен, вышло недоразумение… (Идет к двери). Прошу вас, извините меня…

Феликс толкает Вольфа к Ральфу.

Ральф (грубо). Что вы мне влили?