Как я стал боевым магом - Игорь Осипов

Наступила зловещая тишина, в которой шёпотом переговаривались солдаты. Багровая клякса исчезла из поля моего аурного зрения. Послышался тяжёлый всплеск воды. Рычание.

Преследовать неведомую хрень побоялись.

Опять тишина, длившаяся долгих десять минут. А потом вдали раздались выстрелы. Жахнули взрывы.

— Это Коржиков. Мы его ранили. Преследуем, — разнесла весть радиостанция.

Молодец Петька.

Стрельба длилась минут пять. Народ палил длинными очередями, прерываясь только чтоб сменить магазины.

— Оно растаяло.

— Что значит растаяло? — раздался в шипящем эфире голос.

— То и значит. В воздухе растаяло. Прекращаем преследование.

Я оглядел народ. Они нервно сменили магазины на автоматах. Идти без команды не стоило. Тварь убежала, но не факт, что не вернётся. Я начал раскидывать светляки. Они почти не тратили сил и горели ярко. Во всяком случае незамеченным к нам не смогли бы подкрасться. Да и аурное зрение выручало. Тут же набрали веток, и я запалил костёр.

Выставили часового, а остальные, не выпуская из рук оружия, окружили живые языки пламени.

Ольха выскочила и убежала в лес, не меняя облика на человеческий.

— Какого черта нас, на ночь глядя, отправили шарахаться? Вообще мозгов, что ли нет? — Ругался Сидоров. — С эдакой тварью нужно танками бороться. Вы видели её? — обратился он ко мне.

Я кивнул.

— Не зверь это, и не человек. Это потустороннее.

— Да я вам это и без магии скажу, товарищ маг. Такая хреновина только по ту сторону и может водиться. Только никогда не слышал про такое раньше.

Он ткнул в костёр тоненькую веточку, а потом достал и прикурил от неё. Над полной потянулся табачный дым.

Солдаты периодически хлопали по себе, или отмахивались от пищащих кровососов. Один встал и шагнул немного сторону. Послышался звук расстёгиваемой молнии на ширинке.

— Это. Товарищ маг, — подал он голос. — Вам бы сюда посветить.

— Тебе ссать не видно? — отозвался за меня Сидоров.

— Тут, типа, труп.

Я поднялся и подошёл, а потом кинул огонёк. Точно труп. Девушка в разорванной футболке и джинсах. Она неподвижно лежала лицом в луже, так что только затылок было видно. Длинные волосы плавали по поверхности. Я сглотнул. Хорошо, что запаха нет. Видно, совсем свежая.

Сидоров наклонился и потрогал шею.

— Холодная. Пульса нет.

— А вдруг это она чудище. Ну оборотень. Его прибили, а он сдох и здесь опять человеком стал, — подал кто-то голос.

— Да кто его знает.

Сержант взял у меня рацию.

— Центр, центр, это гамма. Приём.

— Гамма, это центр. Приём.

— Центр. Мы труп нашли. С виду гражданская. Девушка. Предположительно очередная жертва нападения.

— Гамма, это центр. Принято. Ждите.

Связь прекратилась.

— Теперь ещё и ждать возле трупа. Хорошая ночка, — пробубнил один из бойцов.

Светлячки горели. Костёр тихо потрескивал. Два солдата играли на телефонах. Все это молча.

— Маг? — раздался голос.

Я обернулся и вскочил.

Среди кустов стоял давешний труп. Бледная высокая девица. Она стояла и смотрела на меня не мигая выцветшими глазами. Раздались маты и защёлкали предохранители. Телефоны полетели в траву.

Я кивнул, не спуская глаз от ходячего трупа.

— Прошу покровительства. Я знаю, так положено.

— Ты кто?

— Не помню. Помню, покровительство просить надо.

— Ты откуда?

— Не помню. Помню долго шла. Помню голоса и выстрелы. Помню тварь какую-то. Она меня со своей дороги отбросила.

— Ты человек?

Девушка нахмурилась.

— Не помню. Я у костра сяду.

Она шагнула к огню и села на землю. Потом повалилась набок как мешок и не шевелилась.

Так и простояли, направив на неё автоматы, пока не пришло начальство. Нас увели. И девушку утащили.

Сон взял своё несмотря на ужасы ночи.

Наутро сразу пришли начальник сборов и старший лейтенант из службы безопасности. Я только умыться успел и позавтракать.

— Ну вот везёт же тебе на всякую необычную всячину, — сразу начал Сошкин.

— В чём?

— И лесавка, и призрак особенный, — он кивнул на стража.

— Уже знаете? Домовой сказал?

— Нет. Я всплеск энергии сразу почуял. Такое было уже.

— Что с девушкой? Она, вообще, кто такая?

— Утопленница она. Опознали её по фотографиям. Она студентка из Новониколаевска. Год назад пропала.

— Ну вернули бы её домой, — тихо возмутился я.

— Нельзя. Говорю же утопленница. Нежить она. Навья. Даже родственникам не говорим. Нельзя.

— Вот только не говорите, что ко мне её поселите.

— Вот только сказать придётся. Заинтересовались твоим везением. Кто-то высказал, что это не просто так. Они, старые маги, суеверные, хуже деревенских бабок.

— Требую прибавки.

— Оформим, — Подал голос фээсбэшник. — Домовой, лесавка и одержимый дух по двадцать процентов. За навью тридцать пять.

— Вот нафиг бы мне труп сдался позолоченный. В чём подвох?

— Она полуматериальна, в отличие от остальных, бестелесных. Чтобы легально всё было, паспорт оформим на неё. На твою фамилию. Вроде как племянница. Она всё равно мало что помнит из прошлой жизни.

— Понял, — буркнул я. — Что со вчерашней тварью?

— Ушла от погони, — ответил Сошкин, — Но, скорее всего, это она. Сейчас прочёсывают другие. А что касаемо нас, то расписание пришлось пересмотреть. По две команды будут патрулировать в городке каждые сутки. График сейчас делают. Сегодня отсыпаться, а с завтрашнего дня занятия.

— Зачем нас потемну погнали? Глупость ведь.

— У многих там родня погибла. Требовали немедленных действий. Догнать, покарать. Ты пойми людей.

Я кивнул. Они вышли. В палатку сразу нырнул маленький зверёк и залез под одеяло, валяющееся на кровати.

Я повернул голову. Домовой сидел с закрытыми глазами рядом с ноутбуком и придерживал обеими руками наушники. Вкладыши были великоваты для малой сущности.

— Дед Семён, что за нежить светится багровым?

Старичок глянул на меня. А потом пожал плечами.

— Много разной. Их и не сравнишь между собой даже. Ты лучше про русалку подумай?

— Какую русалку? — нахмурился я.

— Ту что ты опять приютил.

— Почему русалку? Она же навья.

— Марго… — позвал дед, явно отрабатывая отрепетированную сцену, старый жук.

— Русалки, — заговорила секретарша, — в славянской мифологии существа, как правило, вредоносные, в которых превращаются умершие девушки, преимущественно утопленницы, некрещёные дети. Представляются в виде красивых девушек с длинными распущенными зелёными волосами. Реже безобразных старух.