Большой. Злой. Небритый (СИ) - Кистяева Марина

Поэтому он с Надей не церемонился.

Та, кстати, особо и не сопротивлялась. Или реально сил не было у девочки после перелета, или слабохарактерная. В последнем, правда, он быстро усомнился. Она отстранилась от него и пыталась язвить.

Язви, язви, всё равно, как он решит, так и будет.

И это касалось всех сфер их взаимодействий.

Дальше — хуже.

В клинике он воочию убедился, насколько близняшки могут быть разными. Казалось бы, одинаковые черты лица, и между тем, совершенно разные.

Надя мягче. Именно это определение приходило на ум, и оно же его злило. Если бы девочки оказались с модельной внешностью под копирку, с ресничками-опахалами да губами, подкаченными ботоксом, ему было бы проще. Обе производили другое впечатление. Даже Рита. Она — ярче, откровеннее, в глазах вызов и жажда покорения мира. Но, как он уже успел узнать, не за счет чужих карманов. За счет своего ума и акульей хватки. Последние Андрей не мог не уважать.

Надя же… Что-то было в его восприятии нее, не поддающееся контролю.

После посещения брата, который, как и предполагал Андрей, сразу же приободрился духом, стоило только пообщаться со своей зазнобой, он, спросив у охранников, куда подевались девушки, и, получив ответ, обнаружил их в кафе.

И снова его внимание остановилось на Наде. Должно — на Рите. Рита — его главная забота и головная боль. Вздернутая, не уступающая.

А тут сестра, во взгляде которой плескался тот самый тихий омут, что выводил его из себя и тут же возбуждал.

Андрея заводило, как она покусывает нижнюю губу.

Он тотчас представил, как она стоит на коленях, обнаженная, с тонкой нитью черных жемчужин на шее, убегающих змейкой между грудями к животу и к сладкому лону. И так же нерешительно или наоборот искушающе покусывает губу, собираясь взять его налитый кровью член. Андрей сглотнул вязкую слюну. Эта долбанная картина преследовала его с первой встречи.

Хорошие девочки губят плохих парней.

Он не относился к числу плохих парней. Ответственен, образован, трудоголик. Отношения только по договору, где всё обговаривалось. Никаких скандалов, никаких сцен ревности. В его окружении всегда только лучшие женщины. Взрослые, серьезные, знающего чего они хотят конкретно от него, и что он готов дать.

А что нет.

Его жизнь — работа. Два брата. Всё.

Девушки присутствовали всегда. Андрей секс любил, как и любой другой здоровый мужчина. Хотя тут, наверное, всё же стоит сделать уточнение: секс он любил чуть больше, чем среднестатистический мужчина. Очень часто именно с помощью него выгонял всю дурь из головы. Раствориться в женском податливом теле, вдалбливаться в него, вгоняя плоть во влажное лоно раз за разом, забыться на некоторое время, до звенящей пустоты в голове. Лишь напряжение в теле, а потом сумасшедшая разрядка.

Всё, что ему надо.

Никаких лишних чувств. Эмоций.

Андрей ловил сумасшедший кайф, когда заключал договора, когда делал их компанию ещё прибыльней, ещё влиятельней. Его переполняла эйфория, ему постоянно хотелось двигаться вперед. Из-за русских корней, доставшихся от матери, его интересовала Россия с малых лет. Загадочная и не менее красивая. С обширными землями, с разными природными поясами. Горы и моря, степи и равнины. С перепадом температуры от минус тридцати к плюс тридцати.

Он понимал отца, почему тот выбрал русскую жену. Красивая, умная, расчетливая… стерва, напрочь лишенная материнского инстинкта и рожавшая детей лишь с одной целью — иметь на мужа-олигарха как можно больше нитей влияния. А что входило в её круг обязанностей, как мамы? Поцеловать деток перед школой и перед сном, да перед подругами похвастаться, какие у неё богатыри.

Богатыри — опять что-то исконно славянское. Андрей заинтересовался, и, когда Николас подрос, возмужал, он пришел к мнению, что мама права. Русские корни в них были явно выражены. Мама могла бы и дальше ими хвастаться, если бы…

Всегда присутствовало «если бы».

Их любимая мамочка, чьего внимания и благословения они добивались всеми силами, разбилась на машине с любовником. Молодым, ровесником Николаса… Именно Николас прибыл на место аварии первым. Тот день навсегда изменил брата.

Как и всю их семью. Отец запил, забросил бизнес. Николасу пришлось резко повзрослеть, встать у руля компании. Столкнуться с насмешками, пересудами за спиной. Зато у него быстро появились «зубы». Сам Андрей начал принимать активное участие в бизнесе, как только закончил Оксфорд. Отец… Отец всё это время продолжал пить и проклинать всех русских женщин.

Сердечный приступ поставил точку в его жизни.

У старших братьев остался сильный осадок. Когда ты изо дня в день, из месяца в месяц слышишь, какие русские женщины изворотливые и расчетливые дряни, невольно у тебя в голове создается пунктик на счет них.

Ничего удивительного не было в том, что Андрей с Николасом негативно отнеслись к увлечению Грега. Предубеждение? Да никто и не спорит! Но лучше обойтись без «этих русских женщин».

Не получилось.

И сразу две девушки летят с ними в родовое поместье.

Одну из которых сейчас он держал в объятиях.

Когда Надя побледнела и отправилась в туалет, он не мог остаться и сидеть на месте. Поднялся и пошёл следом. Ему категорически не понравилось, что она плохо себя чувствует. Не играет — бледная, пошатывается. И такая маленькая, миниатюрная. Сжать бы её в объятиях, впечатать в тело, обхватить ягодицы ладонью, дать почувствовать, что она его интересует. Позволить расслабиться в его руках, но лишь на мгновение, чтобы в следующие секунды её накрыло страстью, и она сама стала льнуть к нему в поисках ласки.

Он обеспокоенно стоял у двери и прислушивался к звукам. Вроде бы не тошнило Надю. Стоять и далее ждать, гадать, что там происходило за дверью, не было сил. Поэтому он и вошёл.

И снова Андрея повело. Странная химическая реакция на присутствие этой девочки рядом. Злила и возбуждала одновременно. Андрей ничего с собой поделать не мог. Да и не хотел. Зачем? Если Адамиди чего-то хочет, он это получает. И не важно, какую цену придется заплатить.

Надя сопротивлялась. Уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Её сопротивление неожиданно раззадорило Андрея ещё сильнее. Он чувствовал — она искренне. Прежде чем накрыть губами её губы, он увидел, как негодующе блеснули её глаза, как пламя возмущения вспыхнуло в них.

Это было что-то новенькое…

Её губы манили его с самой первой встречи. Сочные, нереально притягательные. Он помнил, как она сжимала их в квартире. Ненакрашенные, они не могли не привлекать внимания. Так и хотелось впиться в них, попробовать на вкус.

Что он и сделал.

Потрясающе мягкие и вкусные. С запахом клубники, которую он любил с детства, да и сейчас не отказывал себе в удовольствии. Губы же Нади… Само искушение. Он облизывал их, посасывал, обводил, пытаясь разжать. Маленькая строптивица, несмотря на то, что начала дрожать в его руках и уже не так яростно отталкивала, как в первые секунды, не размыкала губ, не давала ему проникнуть внутрь, узнать, какова она там на вкус.

А ему хотелось.

Чертовски.

Возбуждение прокатилось огненной лавой по позвоночнику, пах прострельнуло. Член дернулся, налился кровью, встал. Потребовал продолжения. На борту Адамиди держали покладистых стюардесс, готовых в любое время оказать хозяевам услуги разного рода. Секс ванильный, оральный, анальный. Как удобно и когда удобно. В какой позе они их поставят. И ему, и Николасу нужна разрядка. Если Надя переносила полет с тошнотой, он — с сексом.

Нагнуть бы девочку, раздеть, увидеть, какой формы и цвета ареолы груди, какой сосок — вытянутый, дерзкий или аккуратный, манящий. Взять его в рот, поиграть с ним, прикусить. Андрей глухо застонал и усилил напор. Давай, девочка, поддайся, раскройся…

Она стояла до последнего. Даже, наоборот, отвела руку и ударила его по груди. Один раз, второй…

Пришлось отпустить.

Надя сразу же сделала шаг в сторону, шумно дыша. Её грудь поднималась и опускалась. Щеки раскраснелись, не то от возбуждения, которому она никак не желала поддаваться, не то от не наигранного негодования.