Зеркала (СИ) - Покусаева Мария

С остальным я разберусь завтра. Обязательно. Приставлю канделябр к горлу того, кого поймаю первым, и все узнаю. Переберу все книги в библиотеке – должны же здесь быть энциклопедии и учебники? Начну без стеснения спрашивать обо всем, что кажется мне подозрительным или непонятным.

А сегодня посплю с тяжелым предметом под подушкой.

Зажигалка, к моей печали, все еще не работала. Я положила ее в открытом виде на маленький столик, стоящий сбоку от кровати. На этом же столике откуда-то взялся флакон – тот самый, который дал мне Кондор, посоветовав использовать его содержимое, если буду плохо спать. Предусмотрительный, надо же. Я скептически хмыкнула, но все-таки щелкнула металлическим рычажком, который держал на месте крышку, и принюхалась.

Валериана, анис и что-то еще.

«Может быть, – подумала я, возвращая закрытый флакон на место, – там и нет никакой магии – только травы».

Но пока я не хочу рисковать.

Тем более что сильнее, чем запах аниса, я терпеть не могла только лакрицу.

Ночная сорочка, которая лежала тут же, рядом с моими чистыми и подлатанными на коленях джинсами, оказалась длиной до колена и без всех этих ужасных воланов и кружев, которые я успела себе навоображать. «Если и нижнее белье здесь окажется нормальным, – подумала я, проводя рукой по прохладной ткани наволочки, – то, пожалуй, можно будет совсем расслабиться. И попробовать получать удовольствие».

Третий щелчок пальцев заставил кристаллы мигнуть и погаснуть.

Комната погрузилась в темноту.

Я лежала в ней, свернувшись под одеялом, спрятавшись в нем с головой на самом краю огромной кровати, и прислушивалась к мягкой, как вата, тишине.

Ни шагов, ни шума машин, ни голосов с улицы – ни даже завываний ветра.

Ни мышей, скребущихся в стенах и за гобеленами, ни кошек, следящих за мышами, ни собак.

Даже угли в камине вели себя тихо.

Странное место.

***

В полутемном баре было уютно и тепло.

Я любила приходить туда вечером в будни после учебы ради вишневого пива, картофельных шариков с сыром и одного из барменов.

Одной из.

В тот вечер ее ловкие пальцы мешали колоду Таро – ту самую, старую, которую я принесла, чтобы был повод поговорить.

Наверное, мне хотелось говорить хоть с кем-то, и эта девушка, рыжая, как октябрь, с короткой стрижкой, обнажающей скулы и татуировку-лотос на шее сзади, была прекрасным собеседником. Или слушателем, если мне хотелось выговориться.

Должно быть, у барменов это профессиональное, но я хотела верить, что когда она улыбалась мне – она улыбалась по-особенному и только мне.

– Тяни три, – приказала она, протянув мне веер колоды, и улыбнулась растерянно. – Давно я такого не делала.

Между коктейлем и кофе я вытащила себе три карты – по одной на прошлое, настоящее и будущее, и рыжая женщина с лотосом на шее, с ловкими руками, которые бывают у барменов, музыкантов и волшебников, сказала мне, что я есть.

Повешенный означал, что я запуталась и застряла – и я правда чувствовала себя так, словно вишу вниз головой, а мир вокруг смеется и ускользает из-под контроля.

Смерть, рыцарь на бледном коне, несла перемены и рядом с Повешенным читалась как освобождение от пут.

Иногда это освобождение сопровождалось падением и ударом о землю, предупредили меня. Больно, но лучше так, чем вечно болтаться ногами вверх.

Последней картой выпал Маг. Первый аркан.

– Возьми жизнь в свои руки, – рассмеялась девушка с лотосом на шее. – И твори свою волю, потому что больше ничего не остается. А мне пора, золотце. – Она собрала карты вместе, сложила в картонную коробку и вернула мне. – Еще встретимся.

Через две недели после этого закончились мои первые отношения – достаточно долгие для того, чтобы на что-то надеяться, слишком неясные, чтобы надежды могли оправдаться. Они истлели, сгнили, как неубранный урожай к концу дождливого октября. Я перестала висеть вниз головой, но, кажется, ударилась о землю так больно, что провалилась в царство теней – и блуждала в нем, пряча себя настоящую от всех, кто со мной говорил, и от себя самой.

Через месяц я проснулась от кошмара в огромной темной комнате, на незнакомой мне постели, большой, холодной, и не сразу поняла, где я нахожусь и что произошло. Я плакала во сне – и не помнила, что мне снилось, что-то плохое, что-то из прошлого, что-то, где за мной гнались и почти догоняли.

Флакончик с волшебным зельем, который вручил мне знакомый маг, больше не вызывал никаких сомнений. Я сделала глоток неприятно-сладкого чего-то, отдающего микстурой, перевернулась на другой бок и смотрела в темноту, пока глаза сами не закрылись.

С той стороны стекла

План приставить канделябр к чьему-нибудь горлу и узнать все, что нужно, успешно провалился: с утра я уже не была столь смелой и злой, как думала о себе вечером. Сильвия, явившаяся на мой зов так быстро, словно ходила сквозь стены, с ласковой насмешкой посоветовала мне искать знания там, где их должно искать.

То есть в библиотеке.

И вот я оказалась здесь, среди шкафов и старых книг.

Было прохладно и тихо, очень светло и так же пыльно.

А еще у меня обнаружились ровно две проблемы с доступом к знаниям.

Для начала от заклинания, которое давало возможность читать на незнакомом языке, кружилась голова, стоило открыть книгу и коснуться взглядом строк. Это было… печально и очень затрудняло поиск, потому что мне то и дело приходилось садиться на стул, на ступеньку стремянки или даже на пол и пытаться дышать, не чихая то и дело от пыли.

Вторая проблема была серьезнее – я не знала, что мне искать. Где искать и как – я тоже не знала. Кем бы ни был владелец замковой библиотеки, он, кажется, не интересовался ею и не следил за ней. Книги словно сложили сюда просто, чтобы сложить, и так и оставили.

Конечно, здесь не лежала пыль слоем толщиной с палец, не свисала лохмотьями паутина, не было дохлых мышей, засохших мух, плесени и прочих радостей жизни. Но от всех этих полок, пустых мест на них и стопок рядом со стеллажами я чувствовала себя так, словно застряла посреди деталей головоломки, которую не могу собрать.

Географические атласы соседствовали с рецептами зелий, кулинарные книги – с заметками и воспоминаниями путешественников и первооткрывателей, исторические трактаты – с трактатами по медицине, полными не самых приятных гравюр. Я нашла девятый том некой “Истории мира для девиц, в десяти с половиной томах”, но как ни пыталась разглядеть среди сотен корешков, обложек, среди цветных, белых, золотистых и даже узорчатых обрезов остальные тома или хотя бы первый, увы, они словно провалились куда-то.

Если вообще существовали, в чем я начала сомневаться, как и в существовании владельца библиотеки. Точнее, того, кто был бы к ней неравнодушен. Следил бы за ней. Дополнял. Разбирал. Избавлялся от лишнего.

Разочарованно вздохнув, я прислонилась к стене – и чуть не подпрыгнула, увидев напротив себя силуэт.

Чертово зеркало.

Оно пряталось в нише между стеллажей, в тени, само по себе темное, широкое, похожее на тайную дверь. Можно было подумать, что это проход в соседнее помещение, из которого за мной кто-то наблюдал.

Другая версия меня.

Когда сердце снова стало биться ровно, я вернулась к книгам.

Правда, ненадолго.

– Доброе утро, Мари.

Я вздрогнула и обернулась с раскрытой книгой в руках – огромным тяжелым томом, озаглавленным «Ars Magica».

В отличие от большей части книг по магии, которые попадались мне, этот был хотя бы не на латыни.