Истинная про запас - Екатерина Гераскина

— Я передумал. Вызовем такси.

— Вот уж нет! Ключи!

— Ты сумасшедшая.

— Есть немного.

Брелок пришлось буквально вырвать из рук парня, потому что прощаться с таким подарком на вечер было выше моих сил. Я скользнула на водительское сидение, вдохнула запах дорогой кожи, погладила приборную панель и обвела пальцем руль.

— Класс, — протянула я, испытав эстетическое удовольствие от дорогого салона спортивного кара.

— Давай лучше займёмся чем-нибудь другим?

— Круто-о-о.

— В нашей паре быть немногословным идиотом — моя прерогатива. Тебе не идёт такой восторженно пришибленный взгляд.

— Пристегнись. Едем за город, — я не обращала внимания на его слова, даже не было желания спрашивать, откуда он их знает.

Может быть, Рихард ещё небезнадёжен?

Педаль в пол — и мы с визгом сорвались с парковки. В черте города я ещё сдерживалась, хотя адреналин уже кипел в крови и будоражил все нервные окончания. За чертой, где нет машин, нестись на максималке было чистейшим восторгом. Даже крик на длинной ноте: «А-а-а-а» в исполнении Рихарда меня не напрягал. Я хохотала, как безумная, заряжаясь энергией и драйвом. Это было круче, чем секс, о котором я уже забыла. Вот теперь точно понимала, что хочу такую машину себе. Не знаю, сколько мы так гоняли и нещадно жгли резину. Но вскоре я решила, что пора бы и подкрепиться, а кому-то выйти на воздух.

Я отстегнула ремень безопасности, быстренько освободила побледневшего парня и дёрнула ручку его двери. Надо признать, очень вовремя. Боюсь, Марк будет сильно впечатлен, если племянника стошнит в дорогущем салоне его эксклюзивного авто.

— Мне… надо… отлучиться — прохрипел парень и разогнулся, а я уже подала ему салфетку.

— Давай не задерживайся, — хохотнула я.

Как только Рихард выскочил, немного проехала вперёд. Парень вскоре вернулся.

— Ну что? Может, заедем в «Мак»? Аппетит разгулялся не на шутку, — спросила я и рассмеялась от зелёного цвета лица Рихарда.

— У тебя точно не все дома, — тяжело сглотнул он.

— Ага.

Уже спустя двадцать минут мы стояли на парковке у фастфуда и ели бургеры. Я закинула ноги на приборную панель и откусила кусочек булки.

— Может, уберёшь ноги?

— Не-а.

— Это неправильно.

— Мы отдыхаем.

— Нам конец. Если Марк узнает, что мы тут делаем.

— Нужно было раньше думать об этом, до того, как ты угнал машину Марка. И как тебя пустили в клуб? В любом случае должны были потребовать документы, — я запила еду соком.

— У меня есть документы, — буркнул парень и полез в бумажный пакет за бургером.

— Серьезно? — я вскинула бровь. — Так у тебя еще и поддельные документы имеются? Ремня тебе точно не доставало в детстве. Хотя… — задумчиво протянула я. — Тогда я не сидела бы здесь и не ела бы бургер. Классно погоняли? — спросила я и повернулась к парню, который почему-то замер с открытым ртом над булкой.

Его взгляд смотрел мне за спину. Я медленно сняла ноги в высоких шпильках с панели, поставила бутылочку сока в подстаканник, а бургер бросила парню на колени. Только уже потом развернулась, чтобы лицезреть за стеклом горящий янтарем взгляд. Марк находился на грани трансформации. И я, между прочим, тоже.

— Давай прыгнем? — робко и еле слышно предложил Рихард.

— Мы не будем убегать, — строго произнесла я и открыла дверь.

Мне тоже было что сказать этому… альфе!

— И как это понимать? — низким и рокочущим голосом мне задали вопрос.

— Это я хочу знать «как это понимать», — передразнила его и тоже сложила руки на груди. — Не смог наказать сам и решил убить чужими руками? А то, что я спасла жизнь тому оболтусу, — махнула в сторону пацана, который так и сидел в машине, держа мой бургер, будто сокровище. — Заслуживает такого обращения со мной? Хотя, знаешь! Молчи и дальше, только не смей прожигать меня взглядом. Это было моей компенсацией за моральное и физическое причинение вреда. Тебе-то в любом случае отвалили весьма прилично от контракта на мои услуги и тело. А-а, нет, как я могла забыть, ты же скидку собирателям дал за меня. Тут уж ты сплоховал, конечно. Ведь я смогла вытащить тех уродов вместе с нехилым количеством ирлита.

От моих обвинений лицо Марка нахмурилось всё больше, но он молчал. Когда я выдохлась, то поняла, что вообще не хочу его видеть и слышать. За что же я прогневала богов, что мне послали такого… альфу?

— Я ухожу, — устало потёрла переносицу, понимая всю бесполезность своей тирады. Ни один мускул не дрогнул на лице Марка, ему было откровенно плевать. — Моя жизнь мне дорога. Ещё до заката я уеду с территории стаи. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы ты успокоился и не пытался меня убить?

Ответ на вопрос повис в воздухе. Время остановилось. Ярость из глаз оборотня испарилась, но грудь по-прежнему вздымалась, поднималась и опускалась. Занимался рассвет. Сейчас либо я вступлю в новую жизнь свободной женщиной, либо меня убьют. Я смотрела в глаза Марка снизу вверх. Таким образом я бросала вызов, потому что в этот момент хотела быть равной и имела на это право, как никто другой. Право, которое у меня украли. Лишили всего: жизни, семьи, искалечили мою сущность. Практически забрали дар и заняли мое место.

Хлопнула дверь внедорожника альфы. Конечно же, Марк был не один. Он был с ней, Луной.

— Дорогой?

Марк продолжал смотреть мне в глаза, прожигая взглядом и вгрызаясь им в тело. Он как будто изучал мое лицо, искал ответы, а потом зарычал и поднял руку… Я закрыла глаза и горько усмехнулась.

Глава 5

Марк зарычал и поднял руку…

Я закрыла глаза и горько усмехнулась…

Но неожиданно он дотронулся до моей щеки и растер пальцами тональный крем. А я удивленно открыла глаза.

— Дорогой?

— Сядь в машину, — тихо, но угрожающе произнёс Марк, даже не посмотрев в сторону Луны.

Он смотрел на свои пальцы и растирал мой тональный крем, который я нанесла на свое расцарапанное лицо, чтобы замаскировать синяки. Дверь внедорожника хлопнула. Луна вернулась в салон автомобиля.

— Ты никуда не уйдёшь, — безапелляционно проговорил альфа и снова посмотрел мне в глаза.

— Уйду. Я — свободная женщина.

— Об этом надо было думать до того, как ты вступила в мою стаю, — ни один мускул не дрогнул на его высеченном, словно из камня, лице.

— Ты не можешь мне воспрепятствовать. Я ухожу, — не менее безапелляционно проговорила я, совершенно не понимая, почему Марк не