Стамбул. История. Легенды. Предания - Надежда Ионина

1 апреля 1453 г. византийцы с удивлением увидели возле городских стен турецкие тюрбаны; поля от Пропонтиды (Мраморного моря) до Золотого Рога были усеяны палатками завоевателей. Войска, прибывшие с султаном Мехмедом II из европейской Турции, встали лагерем против Адрианопольских ворот. Часть войска под командованием Сагана-паши (зятя султана) и Караджи-бея разместилась около Окмейдана («Поля стрел»), располагавшегося на высотах Касим-паши и в окрестностях Перы. Отсюда им удобнее было наблюдать за генуэзцами, которые, несмотря на свое обещание сохранять нейтралитет, иногда тайно помогали византийцам. Чтобы избежать всяких неожиданностей, сильные отряды кавалерии охраняли турецкое войско с тыла. Султан расположил свою главную квартиру на небольших холмах, возвышавшихся перед воротами Святого Романа. Ближайшие линии городских стен Константинополя находились от турецкого войска на расстоянии одной мили.

Памятная осада Константинополя началась 6 апреля 1453 г. Но перед этим турецкий султан отправил к византийскому императору Махмуда-пашу с требованием сдать город, чтобы избежать кровопролития. Константин XI отказался, после чего 6 апреля на рассвете раздался первый пушечный выстрел. За ним вскоре началась общая пушечная пальба. Османцы осыпали городские стены градом стрел, а в это время другие солдаты старались вырыть подземные ходы под крепостным рвом. Но византийцы услышали звуки лопат, подвели мины и напустили столько дыма, что турки вынуждены были отступить. В тех, кто карабкался на стены, осажденные бросали огромные камни, зажженные факелы и греческий огонь[14].

Сначала все свои усилия турки направляли на захват сухопутных стен Константинополя, но все было тщетно. Их полегло 18 000 человек, и все рвы города были завалены трупами. Нелегко досталась победа и византийцам. Они потеряли 3000 человек, но башня Святого Романа, на которую турки направляли свой главный удар, все же была разрушена. Всю ночь император и знаменитый предводитель генуэзцев Джустиниани провели на крепостных стенах, торопя византийцев убирать трупы и исправлять повреждения. И на следующее утро султану Мехмеду представилась невиданная картина: рвы были очищены, а башня Святого Романа вновь стояла твердо и непоколебимо. Изумленный султан воскликнул, что 37 000 пророков не заставили бы его поверить, что неверные в столь короткое время могут совершить такую работу. Он приказал войскам идти на приступ, и вновь полчища турок волной хлынули на стены Константинополя. И так продолжалось день за днем…

А потом султан Мехмед II решил ввести в действие флот, однако корабли в бухту Золотой Рог не пускала натянутая византийцами большая цепь. Сначала султан думал разбить цепь, чтобы войти в гавань и проломить городские стены, которые со стороны моря были менее крепкими. Но план не удался, и тогда султан приказал перетащить галеры через холмы, окружавшие Галату, чтобы таким образом доставить суда в бухту. Для этого турки провели от нынешнего дворца Долма-бахче до долины Касим-паша дорогу длиной в две мили, которая приводила их к Золотому Рогу. Потом положили толстые деревянные катки, смазанные салом и маслом, и за одну ночь с помощью людей, лошадей и волов перетащили по этой дороге более 70 судов. Тысячи людей, работавших ночью при колеблющемся свете факелов и бое барабанов, представляли собой необычайное зрелище! Но наутро турецкие галеры стояли в Золотом Роге уже по другую сторону цепи…

Смелое предприятие турок самым удручающим образом подействовало на византийцев. И тогда Джустиниани решил ночью подобраться к турецкому флоту и поджечь его. Но турки были на страже, и корабль, на котором находился предводитель генуэзцев, пошел ко дну от пущенного в него огромного каменного ядра. Большинство экипажа утонуло, но Джустиниани, как был в кольчуге, ухватился за спасательный буек и спасся потом на лодке.

Желая господствовать в Золотом Роге, султан Мех-мед II приказал потопить все лодки, находившиеся в гавани, без различия их принадлежности — генуэзские, византийские, венецианские… Захватив гавань, султан повелел перекинуть через Золотой Рог широкий мост, составленный из бочек, связанных одна с другой и покрытых досками. Мост этот был так широк, что по нему могли пройти в ряд 30 человек.

После 50-дневной осады артиллерийский снаряд пробил брешь возле ворот Святого Романа. Туркам удалось также разрушить несколько башен, а рвы к тому времени были почти завалены камнями. Со стороны моря городской стене угрожали галеры, непрерывно бомбардировавшие Константинополь. Султан Мехмед II вторично отправил византийскому императору предложение о сдаче, но Константин XI ответил, что до последней капли крови будет защищать город, вверенный ему Богом. И тогда султан приказал 26 мая приступить к штурму Константинополя с суши и с моря. Войску он обещал большую добычу, а солдатам, которые первыми взойдут на крепостную стену, — поместья.

Накануне назначенного дня по приказу султана зажгли иллюминацию, и вечером в понедельник Константинополь был опоясан кольцом огней. Во всех направлениях — кругом стен, на галерах возле Золотого Рога и на высотах Перы — горели пропитанные маслом факелы и костры из смолистых деревьев. Пики турецких солдат тоже были снабжены факелами. До стен города долетали радостные крики турок, заранее праздновавших победу.

Осажденным казалось, что перед ними стоит какое-то фантастическое войско, и они падали перед образом Пресвятой Богородицы, моля Ее о спасении и защите. Не теряя присутствия духа, император Константин XI обошел все посты, воодушевляя солдат. Джустиниани приказал поправить укрепления и выкопать широкие рвы позади ворот Святого Романа. Еще он повелел спешно возвести новые валы, однако мудрые распоряжения Джустиниани постоянно встречали противодействие со стороны греческих военачальников — в особенности со стороны первого вельможи Луки Нотары. Тот находился во главе защитников стен Золотого Рога и даже отказал Джустиниани в пушках, в которых тот очень нуждался.

В момент самого штурма Константинополя турки были остановлены известием, что на помощь осажденным идет войско, состоящее из венгров и итальянцев. Известие это оказалось ложным, но турки в ожидании событий два дня простояли в бездействии. Однако Мех-мед II, предвидя и такой поворот событий, оставил для прикрытия арьергарда часть своей кавалерии.

Как гласит легенда, за несколько дней до штурма, в день памяти равноапостольных Константина и Елены, языки огненные изошли изо всех сорока окон барабана храма Святой Софии, поднялись вверх, соединились и огненным шаром вознеслись в разверстые врата небесные. И врата затворились за ними… Наутро Константинопольский патриарх провидчески сказал императору: «Город обречен. Ангел Святой Софии покинул свой град и храм».

А накануне падения Константинополя, к несказанному удивлению греков и мусульман, город покрылся густой и непроницаемой тьмой, из середины которой упали на землю багровые капли величиной с воловий глаз. Эти капли лежали на земле довольно долго, а потом исчезли. Греки, испугавшиеся этого неблагоприятного знамения, совсем лишились бодрости и в отчаянии ходили взад и вперед по городу, словно лишившись разума. Некоторые из них покинули осажденный город, перешли на сторону неприятеля и даже приняли мусульманскую веру.

Патриарх, зная, что знамение сулит погибель городу и наказание живущим в нем, собрал наиблагоразумнейших вельмож и пошел с ними к императору. Представ перед ним и поклонившись, он сказал:

— Великий государь! Не в первый раз уж я дерзаю просить тебя, чтобы ты, сохраняя особу свою от напрасной смерти, удалился бы из сего города, который, по воле Творца, долженствует быть под властию непримиримых врагов Христовой церкви. Да и сам ты, государь, через многие предсказания совершенно знаешь о наступающей гибели твоих подданных. То для чего же, по крайней мере, не спасаешь своей особы, когда уже невозможно ничему помочь? Ты видишь, что ныне сама природа, являясь плачущей, предвещает, что весьма скоро последует неизбежное наказание за грехи наши. Мы были причиною этого наказания, то пусть одни и погибаем. Но ты, государь, оставь сей город и ищи спасения себе во вселенной, о чем, припадая к стопам твоим, усердно просим тебя.

И греческий император с негодованием ответил: «Я давно уже сказал вам, что положил непременное намерение пострадать вместе с вами за веру, чистосердечно исповедуемую мною, и за возлюбленное Отечество мое. А посему никакие увещевания ваши не могут отвратить меня от предпринятого мною».

Султан Мехмед II в это время тоже спрашивал мудрецов, и они ответили: «Тьма, покрывшая город, знаменует помрачение славы его и погибель. А багрового цвета капли означают, что много прольется крови человеческой».

Обрадованный этим истолкованием, султан повелел своему войску готовиться к решающей битве. Во вторник 29 мая, на рассвете, звуки сур, литавр и маленьких барабанов дали сигнал к началу штурма. Накануне султан Мех-мед II, окруженный блестящей свитой, объехал свой лагерь, ободряя солдат и суля им блага земные и небесные: