Одна ночь соблазна - Гэлен Фоули

Наморщив носик, Бекки задумалась.

— Мне понравились пузырьки, но оно немного кисловато, правда?

— Правильно говорить «сухое», ma cherie. Выпей еще. — Он налил вина в два высоких фужера. — Увидишь, скоро оно тебе станет нравиться.

— Ты хочешь меня напоить?

— Мне и в голову это не приходило. — Он послал ей лукавую улыбку. — У меня есть тост.

Бекки вопросительно смотрела на молодого человека.

— За отчаянную и прекрасную Бекки — как твоя фамилия?

— Уорд, — выпалила Бекки, не успев даже подумать. Господи, она вовсе не собиралась сообщать ему свое настоящее имя.

— За вас, мисс Уорд. Я утверждаю, что вы штурмом возьмете город. Могу даже сказать, что сумею вам в этом помочь. Лично, — добавил он и подмигнул девушке.

Мгновение Бекки смотрела на него с грустью.

— Алек, спасибо вам за доброту. Не знаю, что бы я делала сегодня ночью без вашей помощи.

Он как будто смутился, беззаботно рассмеялся и отвел глаза, но на щеках у него появился намек на легкий румянец.

— Теперь следует выпить, — пояснил Алек, решительно возвращаясь к тону небрежного безразличия. — Я говорю тост — ты пьешь. Очень простой ритуал.

— Конечно. — Бекки постаралась улыбнуться понимающей улыбкой и выпила свое вино. — Ах да. Мне надо заплатить проигрыш. Протяните руку, доблестный рыцарь, — весело провозгласила она, пытаясь попасть в тон его шутливой манере.

Он подчинился.

— А теперь получите вашу награду. — Она церемонно положила клубнику на его ладонь. Ягода лежала там, темно-красная, выпуклая, как настоящий рубин.

Или крошечное сердце.

Длинные темные ресницы вуалью прикрыли глаза Алека, мгновение он молча смотрел на свою награду с абсолютно непроницаемым выражением, так что невозможно было понять, о чем он думает. Потом криво усмехнулся, подбросил ягоду в воздух и поймал ее губами.

Бекки настороженно следила, как он в один прием проглотил свою награду и запил глотком шампанского. Гостье пришла в голову мысль, что надо быть совсем сумасшедшей, чтобы вручить сердце подобному человеку.

«Ну, поскорее», — думал он, наслаждаясь тем, что кормит ее, но понемногу теряя терпение. Чем скорее она поест, тем скорее он утянет ее в постель. Малышка завораживала его. После всех светских дам с их искушенностью и аффектацией, естественность гостьи очаровала Алека. Он смотрел, как она поглощает пудинги, мясо, хлеб, сыр, глотает шампанское, словно воду, и все более возбуждался, надеясь, что иной аппетит в ней окажется таким же жадным.

Покончив наконец с едой, прекрасная гостья откинулась в кресле, а обе руки положила себе на живот с самым умиротворенным видом.

Молодой человек смотрел на нее с улыбкой, ожидая, что теперь она подойдет к нему. Он не станет ее торопить. Ни за что не станет. Поглядывая на девушку, Алек задумчиво провел себе по губам.

— Так почему же ты утверждаешь, что удачлива? — поинтересовался он. Бекки слегка улыбнулась, поднесла к лицу бокал, чуть покусывая его край алыми губками. У Алека кровь закипела в жилах. Знает ли она сама, как соблазнительно выглядит?

— Могу рассказать историю, которая даже на вас, лорд Алек, должна произвести впечатление. — И она послала ему загадочную улыбку. — Она связана с моим вторым именем.

— Которое…

— Угадайте! — заявила она.

— Не могу.

— Я дам подсказку: оно начинается с А.

Алек улыбнулся, в глазах появился задумчивый отблеск.

— Мой отец, — многозначительно начала Бекки, — служил на флоте…

— Ах да. Припоминаю, ты что-то такое говорила, когда угрожала раскроить мне голову тем шестом.

— Думаю, из него получилось бы недурное оружие.

— Видит Бог, ты сумела им воспользоваться. Отец на флоте… Ну разумеется! Абукир! Залив Абукир в устье Нила. Ты, должно быть, родилась в год той битвы.

— На самом деле, сэр, — сообщила она, задирая подбородок с заносчивостью слегка опьяневшего человека, — я родилась в той самой битве. Боже, храни королеву, — добавила она.

Он наблюдал за ней с веселым изумлением, которое Бекки, видимо, приняла за недоверие.

— Но это правда! Пока мой отец был на верхней орудийной палубе «Голиафа», корабля его величества, помогая одолеть флот Бони, мама находилась в корабельном лазарете и рожала меня.

— Неужели? — Да!

— Понимаю. Значит, твоя удача в том, что ты выжила?

— Вовсе нет. Есть куда более значительная причина, — язвительно отозвалась Бекки.

— Родиться в ходе сражения? — восхищенно пробормотал Алек. — Это многое в тебе объясняет. Ну рассказывай же!

— Много недель наши корабли рыскали по Средиземному морю в погоне за флотом Наполеона. Французы убегали и прятались, каждый раз ускользая в последнюю минуту. Но потом, в тот самый час, когда у мамы начались роды, в заливе Абукир был замечен французский флот. Суда стояли на якорях, их корма была открыта нашим орудиям. Беззащитные, они не имели пути отступления. После столь долгих поисков мы наткнулись на врага почти случайно, практически нашли иголку в стоге сена.

Отец заявил лорду Нельсону, что, должно быть, это счастливая звезда моего рождения принесла им удачу, ибо мое рождение было единственным событием за все монотонные дни погони. И это правда, — с гордостью продолжала девушка. — Потому что Нильское сражение было, за исключением Трафальгарского, нашей самой славной победой. Она уничтожила морские силы Франции и изменила ход войны.

Девушка продолжала удивлять Алека.

— Благодарение Богу, у тебя оказалось достаточно предусмотрительности, чтобы, родиться вовремя, — серьезным тоном заметил он.

— Да, я тоже так думаю. Иначе мы все сейчас говорили бы по-французски. — Бекки усмехнулась и сделала глоток шампанского.

Алек на мгновение растерялся, настолько он был очарован и хотел сейчас лишь одного — схватить ее в свои объятия и целовать, целовать, целовать, но взял себя в руки и спросил:

— Дьявол побери, что делала твоя мать на борту военного корабля? Наверняка у военных есть правила, которые запрещают подобные вещи.

— О, мой дорогой лорд Алек, — доверительным тоном проговорила Бекки. — Уверена, у вас слишком невинные понятия о таких делах, но есть правила — и есть правила. С официальной точки зрения нас с мамой там никогда не было. Не было и нескольких сотен других женщин, которые жили на борту со своими мужьями. В этом тоже были сложности. Видишь ли, мама была очень красива, и папин командир в нее влюбился. Она не стала рассказывать отцу о домогательствах его начальника, — невесело продолжала Бекки. — Не хотела, чтобы он что-нибудь предпринял, повредил своей карьере и неосторожными действиями поставил под угрозу наше благополучие. Не говоря уж о возможной дуэли, а отец непременно вызвал бы своего обидчика. Отец был очень горячего нрава, — сообщила девушка. — Вместо этого мама объяснила отцу, что при таком воспитании я не сумею получить должного образования, а потому она со мной поселилась в Портсмуте и превратилась, как она выражалась, в «сухопутную крысу».