Наследник подземного мира - Тимофей Печёрин

А кто-то из каторжан с облегчением вздохнул. Оттого, быть может, что Клач успел отравить жизнь в бараке не одному лишь Олегу Замшелову. Или, быть может, вздохнувший просто радовался, что жертвой избрали кого-то другого, не его.

Как бы то ни было, а без Клача на каторге сделалось хоть немного, но спокойнее. По крайней мере для Олега Замшелова. А потом прошло еще несколько смен… и подневольному его существованию вовсе пришел конец. Внезапно и стремительно.

Началось с того, что с одного из нижних ярусов рудника прибежал вспотевший и пропыленный человек. Судя по испуганному лицу, привела его весть далеко не благая. А какая именно — стало ясно, едва этот человек открыл рот.

«Там… беглые души напали… беспокойные, — говорил он, задыхаясь, — на четвертом ярусе… я один спасся… похоже».

Судя по вмиг побледневшим лицам других каторжан и по тревожному гулу, так называемые беглые души могли считаться здесь кем угодно, но только не желанными гостями. А раз так, то и Олег не хотел встречи с ними. Предпочитая убраться подальше.

— Что это вообще за души такие? — пробовал он спросить одного из заключенных.

— А ты поминай их почаще, — огрызнулся тот, глядя на Замшелова, как на буйного психопата, — глядишь, и сюда явятся.

К чести надсмотрщиков, те не стали более держать каторжан на руднике, дожидаясь бунта. Тем более что работа и без того встала. Трудиться в ожидании встречи с беспокойными духами подземелий охотников не нашлось. И никакой хлыст, никакие смехотворные угрозы, вроде урезания пайка, не могли пересилить страх перед сверхъестественной силой, враждебной всему живому.

Потому каторжан вывели наружу, следом захлопнув массивные створки единственного входа. А затем послали за управителем. Явился тот не один, а в сопровождении штатного колдуна. Коего, собственно, и отправил избавлять рудник от потусторонней напасти.

Что приказу этому колдун не обрадовался — было бы еще мягко сказано. Парень, бывший на год или два младше Олега, едва ли преуспел в своем ремесле. И талант свой, более чем скромный, не переоценивал. Не то бы вряд ли по собственной воле отправился прозябать на каторге: усмиряя заключенных и препятствуя их побегу.

Потому и к вновь открывшемуся входу в рудник он шел шажочками мелкими — отчего забавно смотрелся со стороны. Так, будто в штаны наложил, причем в мороз. И все же противиться воле управителя не стал. Местечко-то при руднике хлебное… вернее, грибное, как принято говорить в этом мире. И терять его из-за своей строптивости колдуну не хотелось.

В том, сколь ошибочной была эта попытка, управитель смог убедиться лично. Спустя примерно десять минут. Когда из темноты рудника донесся вопль, полный боли и иррационального страха. Вопль, переходящий в визг — какой-то нечеловеческий и даже не звериный. Подобные звуки больше подошли бы, наверное, Кентервильскому Привидению. Или уэллсовским марсианам во время их агонии на, казалось бы, уже покоренной Земле.

— Закрывайте вход! — не будучи дураком, вскричал управитель.

Несколько каторжан двинулись было к створкам… но бросились врассыпную, едва завидев выходящую из глубины фигуру. Существо, похожее на человека, но отличающееся неестественной худобой. Оно пыталось что-то сказать, однако до людских ушей долетали только нечленораздельные звуки.

— Отходим спокойно, — увещевал управитель каторжан, — кто попробует удрать — лично вздерну на воротах!

Неожиданно Олег поймал себя на попытках прислушаться к бурчанию и бормотанию ближайшей из беглых душ. Причем в бормотании этом он уже вроде мог различать отдельные слова — как в искаженной помехами радиопередаче. И, наверное, различал бы дальше, кабы оказавшийся поблизости Дазз не толкнул в бок, заодно прикрикнув:

— Чего встал? Валим скорее! Если не хочешь… как колдун.

— А кто они вообще? — снова поинтересовался Замшелов, стряхивая оцепенение, — откуда?

— Со Дна, — многозначительно отвечал гонец, — оттуда, куда твой дружок Клач не так давно отправился. Хе-хе, да и мы все… рано или поздно.

Смешавшись в толпу, каторжане и надсмотрщики уходили по одному из туннелей — более-менее широкому. По их нестройным рядам носились туда-сюда реплики:

«И что дальше?»

«Да фига ли сделаешь без колдуна?»

«Оружие бы…»

«Не надейся: хлыстом их не уймешь».

«А надзиратель с помощниками?»

«Да они, поди, еще раньше нас свалили!»

— Оружие? — тут неожиданно нашелся Дазз, продравшийся в гущу толпы, — я кажется, знаю, где раздобыть оружие. Пещерка тут есть поблизости. Часовня заброшенная или что-то в этом роде. За мной!

Прочим только и оставалось, что пойти следом. Подчинившись последней реплике, прозвучавшей как команда. А возможно, еще и позавидовать тому, как этот парень умудрился везде поспеть — и на руднике, и в изучении окрестных достопримечательностей. Хотя стоило ли ждать иного от гонца? Работа же такая: успевать.

Пещера, куда привел Дазз, оказалась небольшой по размеру. И действительно когда-то использовалась людьми, будучи ими обустроенной. Стены были отделаны каменными плитами, украшенными барельефом. По углам стояли глиняные кувшины и чаши. В центре пещеры, в полу имелось углубление для очага. Да и сам пол не был земляным и не хранил естественную неровность камня. Его прежние хозяева этого места обтесали до блеска.

При всем том пещера явно была заброшена, и заброшена уже давно. От очага не осталось даже пепла. Висящие на стенах не то флаги, не то ковры успели утратить и цвет и форму — и теперь выглядели просто грязными тряпками. Не пощадило время и некоторые из барельефов: они были выщерблены до неузнаваемости. Узнать, что именно они когда-то изображали, теперь не представлялось возможным.

Однако Дазз привел каторжан сюда отнюдь не ради древних рисунков.

— Смотрите сюда! — выкрикнул он уже на пороге, указывая пальцем на стену, противоположную входу.

Привалившись к ней спиною, всякого входящего встречала статуя: воин, от головы до пят закованный в тяжелый доспех. На груди красовалась эмблема — свернувшаяся кольцами змея с приподнятой головой. Голову и лицо почти полностью скрывал рогатый шлем.

У ног каменного воителя покоился валун или кусок скалы — тоже явно принесенный сюда людьми. Правда, обтесать его не удосужились. Или так задумано было. А из валуна, рукоятью вверх, торчал меч. Каменный. Рука статуи лежала аккурат на его эфесе.

Передние ряды каторжан разочарованно вздохнули — едва ли не хором.

— Дазз, это ты что… так пошутил? — сердито вопрошал рыжеусый верзила, — если да, тогда я тоже пошутить не прочь. С твоей печенью!