Ожидание - Маргарет Невилл

– А что вы предлагаете? – тихо осведомилась Мелли, страшась ответа. Она едва не совершила непоправимой ошибки, и, как ни странно, Дик остановил ее. Надо дать собеседнику понять, что ей дела нет до его предложений. Надо залатать сияющие бреши в защитных бастионах!

– Да просто стать друзьями, сердечными друзьями. – Дик подчеркнул эпитет, и щеки Мелли снова вспыхнули румянцем. – Пусть события развиваются своим чередом, и как только один из нас захочет свободы…

– …Мы разойдемся, – докончила Мелли.

Все звучало очень разумно, так почему она нервничает? Тесное общение с Диком грозит ей бедой… но Мелли предпочла закрыть глаза на истину столь очевидную. Она справится.

– Разойдемся без обид.

– Вы имеете в виду – без исповедей бульварной прессе? – вызывающе сощурилась она.

– Если я хоть сколько-нибудь разбираюсь в людях, с вами такая ситуация просто не возникнет.

– Спасибо за комплимент. А что теперь?

Ох, не ввязывалась бы, упрекнула себя Мелли. Все закончится слезами, милая!

При мысли о том, что один из самых неотразимых красавцев мира вздумал за ней поухаживать, Мелли ощутила странную опустошенность. Тело ее болезненно отозвалось на обман: оно-то стремилось к любви, предвкушало страсть!

– Но разве это не… – Мелли обескураженно развела руками. – Уж как-то все очень предсказуемо получается!

Оглушительный трезвон телефона помешал Дику ответить. Во взгляде Мелли отразилась вся гамма противоречивых чувств, истерзавших ей душу. Она выбежала в гостиную и сняла трубку.

– Тимоти! – радостно воскликнула Мелли, узнав знакомый голос на том конце провода.

Предвосхищая расспросы, собеседник сообщил потрясающие новости, и Мелли задохнулась от восторга.

Дик последовал за ней в гостиную, и теперь, прислонившись к стене, глаз не спускал с Мелли, пока та беседовала по телефону. Чем больше сияло счастьем ее личико, тем больше мрачнел Дик. Он сгорал от ревности: что за человек, который способен так обрадовать Мелани Мю-рей? Уязвленная кинознаменитость мысленно поклялась сделать все возможное, чтобы однажды Мелани и ему улыбнулась этой лучезарной улыбкой.

Мелли положила трубку и с блаженно-мечтательным видом обернулась к собеседнику.

– Это Тимоти звонил.

– Кто такой Тимоти, черт его дери? – проворчал Дик.

– Тимоти муж моей сестры, – нетерпеливо пояснила Мелли, не уловив агрессивной ноты в голосе собеседника. – Ох, Дик, у Лили будет ребеночек, представляешь! Бедняжку тошнит по утрам, но в остальном все в порядке. Ну, разве не здорово?

Смеясь и плача, Мелли бросилась к Дику. Тот радостно подхватил ее и закружил по комнате.

– Еще как здорово! – охотно согласился он. – Но зачем слезы?

– Я так счастлива…

– Глупый вопрос я задал, – покаялся он, откидывая с ее лба влажные пряди и заправляя их за ухо.

– Что ты делаешь? – смятенно воскликнула Мелли. И вовремя: с драгоценной ношей на руках Дик зашагал прочь из комнаты.

– Я веду себя непредсказуемо, – коварно усмехнулся актер. – Крайне непредсказуемо. – Пинком ноги он распахнул дверь спальни. – Как насчет того, чтобы поближе узнать друг друга? – Дик осторожно уложил ее на кровать. – Вот что ты обо мне узнаешь в первую очередь: у меня случаются резкие перепады настроения, я склонен переоценивать собственную выдержку. Или, скажем, так: я легко приспосабливаюсь к обстоятельствам.

Ощущая на себе жадный взгляд синих глаз, Мелли с трудом сдерживала дрожь: каждая клеточка ее тела затрепетала в ответ на немой призыв.

– Что ж, лучше сразу узнать самое худшее, – прошептала она, пока Дик развязывал пояс ее халата.

Но тут Дик безжалостно припал к ее губам, оборвав шутку на полуслове, и все потонуло в небытии.

4

Мелли бодрствовала в сгущающейся тьме, не в силах уснуть, хотя усталое тело властно требовало отдыха. Ночь выдалась душная; занавески, несмотря на настежь открытое окно, едва колыхались в тишине. Лежащий рядом мужчина шевельнулся во сне.

Лицо его терялось в полумраке. Тонкая простыня драпировала бедра, оставляя открытым торс. Мелли, едва касаясь, провела пальчиками по изгибу широких плеч, вниз по поросшей волосками груди до упругого живота. Кожа на ощупь казалась атласной. Дик снова заворочался, придвинулся ближе, и она убрала руку.

Это не сон, а явь. К добру или нет, но Дик Грейсон стал ее возлюбленным. Словно для того, чтобы убедиться в реальности происходящего, Мелли вновь и вновь мысленно возвращалась к происшедшему.

Не отрываясь от ее губ, Дик каким-то непостижимым образом избавил ее от влажного купальника: Мелли так и не успела осознать, как это вышло. С невнятным горловым звуком Дик опустился на колени и долго, жадно разглядывал обнаженное тело, от чего Мелли бросало то в жар, то в холод.

Доктор Мюррей, благоразумная, рассудительная особа, непременно встревожилась бы, прочитав в неправдоподобно синих глазах первобытную страсть, но охваченная безрассудством Мелли упоенно предвкушала продолжение. Тело ее словно оживало под взглядом Дика; по жилам разливалась огненная лава.

– Ты прекрасна, – хрипло выдохнул Дик.

– Я очень давно этого не делала… – призналась Мелли, понимая, что вот-вот утратит силы рассуждать здраво.

– Как давно?

– Очень давно.

– Тогда нужно, чтобы сегодняшний вечер с лихвой оправдал ожидание столь долгое, верно? – ласково прошептал Дик.

Мелли молча кивнула в знак согласия. Дик растянулся рядом с ней на кровати. Каждое прикосновение к его телу сводило Мелли с ума. Она со стоном запрокинула голову и яростно потребовала:

– Поцелуй меня!

Дик припал к ее губам с такой неистовой силой, что Мелли поневоле откинулась на подушки, чувствуя приятное головокружение. Последним усилием воли она обвила руками его шею и, выгнувшись всем телом, прильнула к Дику. Ей отчаянно не хватало воздуха, дыхание вырывалось с трудом.

– До чего ты красив, – прошептала Мелли, едва Дик коснулся языком изящного изгиба плеча.

– Так ты полюбила меня за смазливую физиономию? – Голос его звучал приглушенно: ладони упоенно ласкали округлую грудь.

– Думаю, все остальное тоже ничего себе, но пока судить не берусь.

Мелли умолкла на полуслове, задохнувшись от восторга: губы Дика сомкнулись на упругом розовом соске. Новое, небывалое ощущение сводило с ума. Она пылала огнем, а пламя зажег Дик! Ладони Мелли легли ему на плечи, жадно скользнули ниже, лаская спину. Послышался треск рвущейся ткани, и Дик резко поднял голову.

Он рывком поднялся на колени и принялся расстегивать пуговицы рубашки. Эти неловкие, лихорадочные движения волновали Мелли куда сильнее, нежели превосходно отрепетированные любовные сцены с участием того же человека, виденные на экране. Выругавшись сквозь зубы. Дик сдернул рубашку так, что оставшиеся пуговицы разлетелись во всех направлениях. Нет, это не слащавая манерность киногероя-любовника; это требовательная, стихийная, сметающая преграды страсть.