Похождения бравого рядового Гувер - Елена Бушаева

— А? — не понял Дантон, поперхнувшись дымом.

— Когда ты последний раз нормально ел?

— Вчера.

— Замороженная пицца — это не еда.

— Зато как сыр хрустит!

— А спал?

— А вот этого не надо! Я бы прекрасно спал если бы…

— Не сбежал с дежурства. — Вежливо улыбнулся Доусон, разглядывая свои пальцы. — Похоже, тебя нравится усиленный темп работы. Что ж, такая инициатива похвальна. Не могу отказать тебе в еще паре недель ночных дежурств.

У Дантона вытянулось лицо.

— Сэр! Вы не можете, сэр! Я же не робот, в конце концов! Это нечестно, клянусь нашим славным звездно-полосатым флагом!

— Соблюдайте субординацию, Дантон. — Ледяным тоном напомнил Доусон.

Снайпер Джо поерзал в кресле и почесал щетину.

— Есть и другой вариант. — Мягко сказал Доусон. — Можешь не соглашаться.

Дантон опасливо покосился на начальника. Не в характере Доусона было заменять сложное наказание легким. Хотя от недосыпа Дантону уже начинали мерещиться зеленые человечки.

— А что за вариант? — Осторожно спросил он.

— Ты же у нас матерый волк, Джо. Все прошел, все видел. Опыта набрался. Можешь поделиться.

— Инструктором что ли отправишь? — Прикинул Джо. — К скаутам?

— Нет, на такую жестокость я не пойду. По отношению к детям, разумеется. Есть тут у нас один борзый курсант.

Дантон усмехнулся.

— Салагу проучить? За кого ты меня принимаешь, Доусон?

— Не надо недооценивать подрастающее поколение. Смотри, как бы тебя не проучили. Слышал что-нибудь о курсанте Гувер?

— Мерд Гувер? — Усмехнулся Джо. — Слыхал. Неуловимый мститель, весь табель в пятерках. Что, перспективный парнишка?

— Невероятно. — Доусон почему-то улыбнулся. — Покажешь новичку город. Выведешь в люди так сказать. А то сам знаешь, что на базе за развлечения.

Что за развлечения на базе Джо прекрасно знал. За это и был тихо ненавидим всем командным составом.

— Идет.

Глава 8. Секрет успеха

— Шах.

— Нет уж.

— Тогда так. Шах.

— Мимо.

— Все равно шах!

— Конем королю грозишь? Это карается. — Сказал Мак-Гинти и съел коня Гувер.

— Подумаешь.

— У тебя нет шансов.

— У меня есть запасной план.

— Не очень-то он тебе помог.

— Да? А что ты на это скажешь? — Ухмыльнулась Гувер, поднимая заветную пешку. — Мат.

— Черт! — Выругался Мак-Гинти. — Проклятая пешка!

— Так оно обычно и бывает. — Гувер многозначительно поиграла бровями. — Когда короли слишком задирают нос, им под ноги бросаются пешки, и они расшибают себе надменные лбы. Еще партию?

— Нет уж. Ладно, давай, спрашивай.

Гувер со злодейским видом потерла ладони. Вот уже неделю они с Мак-Гинти играли в шахматы. Гувер, по своему обыкновению, сначала попробовала изобразить начинающую и нарочно путала фигуры и ходы, но с Мак-Гинти этот номер не прошел. Играть с ним оказалось весьма интересно, он знал великое множество комбинаций и веселых историй про шахматистов. И под каждый ход у него была своя метафора. Особенно много он говорил про короля и королеву, офицеров и слонов. Гувер в ответ показывала ему язык и корчила рожи, чем иногда выводила невозмутимого злодея из себя. Проигравший должен был честно отвечать на вопрос. Так Гувер уже знала, что больше всего Мак-Гинти любит батончик Nuts, бразильский кофе, туалетную воду J» adore от Dior, группу Blackmore's night, поэта Вордсворта, первый раз поцеловался в десять лет с пятнадцатилетней соседкой и был квотербеком в школьной команде по американскому футболу.

Гувер, в свою очередь, пришлось рассказывать, что она больше всего на данный момент любит группу Within Temptation, знает семнадцать языков, включая мертвые, никогда не красила волосы, не целовалась, не любит запах кокоса и конфеты и всю жизнь мечтала попасть на концерт Black Sabbath.

— Расскажи про свою Родину.

Мак-Гинти тяжело вздохнул. То, что он родился не в Штатах, Гувер знала, но на этом ее знание кончалось.

— Я родился в Норвегии.

— Правда? Совсем не похож. Ты тогда высокий должен быть, со светлыми волосами, синеглазый…

— С обветренным лицом и капитаном драккара. — Продолжил Мак-Гинти. — В каком веке ты застряла? А что за намеки насчет высокого?

Трой встал во весь свой немаленький рост и нахально подмигнул Гувер. Он был стройный, хоть и не слабый, а вынужденная диета сделала его еще стройней.

— Рассказывай дальше давай.

— Что конкретно? Я родился не в городе. У отца… у меня был маленький домик посреди леса. Мы жили одни. Первое, что я помню, это блеск снега сквозь окно. Синие, красные, желтые искорки. И треск огня в камине. И никого вокруг, ни души, словно ты один в этом мире. И нет ни Бога, ни Дьявола, а есть только бесконечные фьорды, деревья и бег на лыжах, срывая дыхание, для того, чтобы принести жертву Ноку[3]. Мы все там были язычниками. Мне рассказывали, что когда я был маленьким, я болел, и ко мне приходила Сигне-кьяерринг[4], лечить меня от рахита.

— Помогло?

— Помогло. — Усмехнулся Мак-Гинти. — Так что в них я верил больше. Но больше, чем в них — в себя. Кому еще верить, когда проваливаешься в полынью, а вокруг ни единого человека на мили вокруг, чтобы помочь? И только пушистый снег осыпается с игольчатых лап, нависших над водой. В юности я только и мечтал, чтобы увидеть Аасгаардсрейю,[5] и занять место среди ее всадников. А потом… потом пришлось покинуть это место и переехать жить… в другое место.

— Ты не договариваешь. — Упрекнула его Гувер.

— Я ответил на вопрос.

— А почему у тебя шотландское имя?

— А почему у тебя имя испанского футболиста[6]?

— Ладно. — Пообещала Гувер, собирая шахматы. — В следующий раз ты не отвертишься[7].

Она забежала к себе в отсек и достала фальшивый пропуск в костюмерную. Каждый год Фантом устраивал новичкам посвящение, веселое или злобное, в зависимости от настроения. Попытки пресечь издевательства над молодыми курсантами ни к чему не приводили.

Гувер не успела, ее опередил Питер Грин, сейчас мало на себя похожий. Ради важного события он выкрасил волосы в ярко-зеленый цвет, одел рваные штаны со следами крови и нарисовал на груди пару жутких шрамов, эффектно открываемых черной майкой. Мрачная готичная Гувер хмуро кивнула ему от двери длинными черными волосами и изобразила нечто вроде улыбки кроваво-красными губами.

Первокурсники, еще затянутые на все пуговицы, исполнительные, как овчарки, стройными рядами стояли наизготовку, преданно сверля стену полными служебного рвения взглядами. То, что дисциплина должна быть внутренней, а не внешней, они еще узнают, а пока… Пока Грин и Гувер переглянулись и сладко улыбнулись друг другу.