Тафгай 7 - Владислав Викторович Порошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Гоооол!
Всеволод Михайлович Бобров смахнул пот со лба, и устало опустился на скамейку запасных, а на электронном табло лучшего хоккейного дворца страны высветилось: «Динамо» — СКА, счёт — 3: 2.
* * *
Спустя сорок минут за одним из столиков в ресторане «Россия», собралась странная компания, которая много спорила и мало выпивала. Точнее крепкие спортивного телосложения парни потягивали одну единственную бутылку «Советского шампанского». И знатоки хоккея легко среди этих ребят могли распознать: Валерия Харламова, братьев Мальцевых Александра и Сергея, Валерия Васильева, Виктора Коноваленко и фортового юного гения прорыва Бориса Александрова.
— Я считаю, что нам за океаном делать нечего, — настаивал на своём Саша Мальцев, которого поддерживал младший брат Сергей. — И тебе туда соваться не стоит, поломают, — сказал он «Малышу» и, обернувшись к Харламову, добавил. — А тебя, Валера, вообще никто не отпустит, и правильно сделают, вот и весь сказ.
— Вы как хотите, я еду, — рыкнул Коноваленко. — У меня выбор либо стоять за горьковский «Полёт» в классе «Б», либо за океаном. И потом я Тафгаю должен. Колено благодаря ему мне починили, Суперсерию, которую десять лет ещё вспоминать будут — я выиграл. В общем, как хотите, я еду.
— Я тоже поеду, — согласился с ветераном самый юный хоккеист в этой компании Борис Александров.
— Нужно вот что сделать, — предложил всем Харламов, — написать письмо Ивану в Чикаго, чтобы он приехал в марте в Мюнхен.
— Чего б…? — Опешил Васильев.
— В марте наступает перерыв в чемпионате, когда сборная будет готовиться к мировому первенству в Москве. — Стал объяснять свою идею Валерий Харламов. — Мы в Мюнхене будем жить дней десять, и играть с местными немецкими командами. Из Чикаго в Мюнхен ежедневно летают прямые рейсы.
— Правильно, — кивнул головой Боря Александров. — Пусть Иван со всей сборной поговорит, расскажет о финансовых условиях. А то если наберут одних ветеранов, да тех, кто вне сборной, то в следующем году опозоримся перед американской публикой. В команду должны попасть самые лучшие из тех, кто, конечно, хочет. — «Малыш» покосился на Сашу Мальцева, главного противника играть в ВХА.
— Неплохо было бы уговорить Сашку Якушева, — согласился Валерий Васильев. — А как мы письмо напишем?
— Через Михалыча, — ответил Борис. — Я сам тренера попрошу, чтобы он в письме Ивану написал, что будем рады видеть на совместной тренировке сборной в Мюнхене. Иван ведь член сборной и если он на день приедет, ничего с ним не случится.
— Классная, б…ь, идея. Молочага! — Похвалил юного гения прорыва Валерий Васильев. — Давайте по последней, а то завтра тренировка. И вот, что я мужики хочу сказать, ехать в ВХА надо обязательно, иначе на пенсии и вспомнить будет нечего. Всё, давайте за сегодняшнюю победу! Ура, б…ь!
Глава 6
В понедельник 12-го февраля, когда в Москве была глубокая ночь, в Чикаго был всего лишь день, и я после посещения массажиста готовился к походу на телевидение для съёмки нового вечернего шоу. Ваня Болдырев тоже готовился, сутра рванул по магазинам, по парикмахерским, преодолел бег с препятствиями по салонам красоты, чтобы усишки его привели в идеальный вид. И теперь хвастался обновками, спрашивая — что надеть?
— Иди в чём мать родила, только отстань! — Психанул я, так как в образовавшуюся двухчасовую паузу решил для «Советского спорта» написать что-то более концептуальное, нежели банальный отчёт о чемпионате НХЛ.
— В трусах что ли одних? Так? — Болдырев выскочил передо мной в так называемом брендированным нижнем мужском белье, а проще говоря, в дорогущих трусах от Calvin Klein.
— Уйди! Христом богом молю! — Я грохнул кулаком по столу в гостиной. — Вон — с котом советуйся, что надеть на передачу. Фокс в моде разбирается лучше меня. У него тоже такие же усы, как у тебя.
— Я же серьёзно спрашиваю, у меня же первое свидание, — пробубнил мой тёзка, но от меня отцепился.
А мне вдруг захотелось выплеснуть на бумажные страницы большущее количество накопившихся мыслей и идей. Например: отношение к тренировочному процессу в СССР и здесь в Штатах. Особенно руки чесались написать о вреде тренировочного физического истязания хоккеистов, о бессмысленности кроссов, бессмысленности бега с утяжелением, о некоторых преступно вредных для позвоночника упражнениях со штангой, которые кроме истощения организма ничего не дают в плане качества игры. К 30-ти годам наш советский хоккеист превращается в инвалида, которого пора списывать! Кто за это ответит? В НХЛ, где никто не занимается бессмысленными экспериментами над человеческим организмом, спортсмены после тридцати лет — это элита, проводящая до тридцати минут на льду за матч, которых в сезоне больше девяноста!
Далее захотелось написать о том, что чемпионат СССР в таком виде, который сейчас существует — это жертва, отданная на заклание сборной страны. Чемпионат начинается в начале октября, а уже 11-го декабря он прерывается на месяц до 12-го января. Затем с конца февраля ещё одна пауза до середины апреля! Два с половиной месяца игроки сборной СССР, лучшие хоккеисты страны, участвуют в призе «Известий», в чемпионате Мира, играют товарищеские матчи с сильными командами Швеции, Чехословакии, Финляндии, проводят серию игр с клубами из США и Канады. А что в это время делают спортсмены, не попавшие в сборную, кроме тренировок? Как следствие хоккеисты среднего уровня теряют в мастерстве, безнадёжно деградируют, и разрыв между хоккейной элитой и средними игроками вырастает до угрожающих размеров. Из-за чего лидеры чемпионата легко забрасывают по восемь и более шайб командам из нижней части турнирной таблицы. А 25 октября «Автомобилисту» из Свердловска московский «Спартак» вообще отвалил 16 шайб, то есть, переводя на вес — это примерно 2,5 килограмма. Поэтому я предлагаю…
На этих невесёлых мыслях в дверь позвонили.
— Кто там? — Выскочил из ванной Ваня Болдырев.
— Невесту привезли на смотрины, — хохотнул я и пошёл открывать незваным гостям.
На пороге же вместо невесты для Болдырева стоял с бегающими глазками, как нашкодивший школьник, генеральный менеджер «Чикаго Блэкхокс» Томми Иваныч Айвен.
— Я зайду, — пробурчал он и, не дождавшись приглашения, прочапал прямо к столу, где были разбросаны мои бумаги, которые Иваныч тут же внимательно осмотрел.
— Статью для «Советского спорта» пишу. — Хмыкнул я. — Хочу предложить через газету, чтобы советское правительство устроило специальную выездную сессию для всех менеджеров НХЛ.
— Зачем это? — Поморщился главный хозяйственник нашей команды.
— Как зачем? — Спросил я, посмеиваясь про себя над доверчивым Иванычем. — Нужно чтобы вы воочию увидели, что такое Сибирь, что такое полярный Урал, Соловки, Колыма, Индигирка, Ухта, Магадан.
— Прекрати! — Выкрикнул Томми Айвен, не перенеся пытку только одними названиями сталинских «оздоровительных домов отдыха».
— Как это можно прекратить? — Махнул я рукой. — А то один с контрактами мутит, другой премиальные не выплачивает, третий… слушаю, что опять ты натворил?
К нам спустился со второго этажа Ваня Болдырев, одетый в новенькие брюки и рубашку.
— Это свой человек, — сказал я, увидев растерянность на лице генерального менеджера.
— Нужно, чтобы ты поговорил с парнями, — обречённо пробормотал Томми Айвен. — Они тебя послушают. Я ещё в начале регулярного сезона поставил на то, что наша команда выиграет неофициальный чемпионат НХЛ. То есть обойдёт по очкам фаворитов — Бостон, Монреаль и Рейнджерс. Это большие деньги, — зашептал наш махинатор. — Я всем премии выпишу.
— Премии — это хорошо, — кивнул я, подумав, что в следующем сезоне, скорее всего, первую советскую команду в ВХА вначале придётся кормить из своего кармана, так как наши полоумные чиновники хоккеистов оставят без штанов. — Сколько?
— По пятьсот долларов каждому. — Забегал глазками Иваныч.
— По тысячи на каждого включая всех
