Золото Атлантиды - Наталья Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Решив больше не вступать с мужем ни в какие разговоры, она сунулась на кухню за льдом, потом посмотрела на себя в зеркало. Щека распухала на глазах, какая же скотина Антон!
Вдруг, непонятно почему, она вспомнила Георгия – и странным образом на душе у нее стало светлее.
Как же так, подумала Марина, она даже не вспомнила о нем за эти сутки, ей даже не пришло в голову позвонить ему, выразить сочувствие, поддержать… ведь Камилла была его женой, это так просто не зачеркнешь, какие бы сложные отношения их ни связывали…
Она достала свой мобильный телефон, порадовалась, что он не достался вору, и хотела набрать номер Георгия, но тут телефон зазвонил. Отчего-то Марина вообразила, что это Георгий сам позвонил ей. Номер был незнакомый, но ведь раньше они никогда не перезванивались. Марина почувствовала неожиданное волнение. Она нажала кнопку, поднесла телефон к уху и проговорила:
– Я сама хотела тебе позвонить…
– Вот как? – раздался в трубке незнакомый насмешливый голос. – Это интересно…
– Кто это? – опомнилась Марина.
– Но ты же хотела мне позвонить, значит, знаешь, кто я… – Из трубки донесся хриплый надтреснутый смех.
– Я ошиблась. Кто вы? Что вам нужно?
– Мне нужно то, что ты взяла у Камиллы! – резко проговорил незнакомец. – Ты поняла? Если не отдашь – тебе придется об этом серьезно пожалеть!
Марина хотела что-то ответить, но из трубки уже неслись короткие сигналы отбоя.
Марина сидела в прихожей, тупо глядя в стену и пытаясь разобраться в происходящем.
Кто это звонил и что этому человеку нужно? Ясно, что он не ошибся номером, хотя она готова поклясться, что никогда раньше не слышала этот голос.
Он хочет, чтобы она отдала ему то, что взяла у Камиллы. То есть ту флешку, которая лежала в синей косметичке…
Только тут Марина вспомнила, что оставила косметичку Камиллы в кадке с тем самым уродливым волосатым растением, которое так невзлюбил шеф.
Но откуда этот человек может знать, что она стащила флешку у Камиллы?
Он – кто-то из своих, кто-то из сотрудников студии? Он видел, как Марина вытащила косметичку из сумки, но не заметил, как она спрятала ее в кадку?
Вдруг Марина вспомнила подозрительного пожарного…
Перед ее внутренним взором снова встала та сцена – человек в защитном комбинезоне, с обгорелой сумкой в руках. Марине тогда еще показалось, что он смотрит на нее…
Тут до нее дошла еще одна очевидная мысль.
Тот мотоциклист, который вырвал у нее сумку… наверняка он не случайно выбрал именно ее из сотен прохожих. Конечно, ему был нужен не ее тощий кошелек, не ее банковская карточка, на которой денег кот наплакал. Ему была нужна флешка Камиллы! Он думал, что найдет ее у нее в сумке.
И еще Марина поняла, что этот мотоциклист только что звонил ей. Или сам, или кто-то, на кого он работает.
Однако этому человеку очень нужна флешка Камиллы! Настолько нужна, что он не остановился перед ограблением…
И вдруг ее словно окатили ледяной водой.
Не только перед ограблением!
Этот человек не остановился даже перед убийством, перед убийством двух человек – ведь наверняка это он заминировал черную машину, в которую вчера села Камилла!
Но вот странно: если бы флешка действительно была в сумке Камиллы, она была бы безнадежно испорчена огнем… Что-то тут не то… что-то не так…
Тут она спохватилась, что если немедленно не приложить к щеке лед, то завтра можно на работу не ходить, ее на проходной просто не узнают.
До трех часов она делала примочки и встала с больной головой, зато опухоль на щеке спала и синяка вроде бы не должно быть. Муж ночевать не явился, да и черт с ним.
Марина пришла на работу одна из первых и сразу же направилась в холл, где два дня назад проходил корпоратив. По холлу медленно двигалась уборщица Зульфия с пылесосом. Казалось, что она выгуливает большую, утробно ворчащую собаку.
Марина остановилась, бросила взгляд на кадку, в которой спрятала косметичку Камиллы. Взять косметичку на глазах уборщицы она не решалась и сделала вид, что изучает доску объявлений.
Зульфия ходила кругами и недовольно бормотала себе под нос:
– И ходят, и ходят… и мусорят, и мусорят… а убирать все мне… после этого… после ко-ператива столько грязи осталось, как будто здесь не теле-виденье, а базар…
К счастью, в это время в холл заглянула Саша и позвала Зульфию в кабинет шефа. Уборщица снова недовольно забормотала, но взяла пылесос под уздцы и покатила прочь.
Едва холл опустел, Марина коршуном бросилась к кадке.
К счастью, косметичка была на месте. Сунув ее в заранее приготовленный пластиковый пакет, Марина вернулась в свою комнатку, там стояли весьма обшарпанный стол и шкаф, где хранились микрофоны и разные мелочи.
Здесь она закрыла дверь изнутри и только тогда заглянула в косметичку.
Внутри, кроме золотистого тюбика помады, пудреницы и туши для ресниц, оказалась та самая флешка. Марина вставила ее в свой компьютер. Ей не терпелось узнать, из-за чего погибла Камилла.
Однако ее ожидало разочарование: флешка не пожелала открываться, она потребовала ввести пароль.
Марина попыталась догадаться, какой пароль могла выбрать Камилла.
Многие люди выбирают в качестве пароля имена своих собак и кошек, дни рождения детей, но у Камиллы не было ни детей, ни домашних животных. Марина попробовала ввести дату рождения самой Камиллы (благо, она ее хорошо знала), но компьютер сказал ей, что пароль неверный, и дал еще две попытки.
Марина задумалась.
Кто ее знает, что Камилла могла использовать в качестве пароля…
Собственную девичью фамилию? Но она под ней и живет, так что в качестве пароля фамилия не годится… Какую-нибудь важную дату из своей биографии? Но ее можно забыть, можно ошибиться с цифрами…
И тут Марина вспомнила, как Камилла, слегка выпив, хвасталась, что носит одежду самых разных марок, но вот белье – только итальянской фирмы «Бинетти».
– Это мой маленький женский секрет! – проговорила она со смехом.
Марина тогда еще удивлялась, отчего мужики – Жук с Антоном – так ржут, что тут смешного? Поздно до нее все дошло…
Она набрала на клавиатуре слово «Бинетти» – и компьютер сообщил, что пароль принят.
На экране компьютера появились ярлыки текстовых и видеофайлов. Они были подписаны какими-то сокращениями, на нескольких файлах стояли даты: 1986 и 1987.
Марина была удивлена: не такой Камилла человек, чтобы интересоваться событиями тридцатилетней давности. Она часто повторяла, что жить нужно не прошлым, а будущим. С другой стороны, чтобы сделать какие-то выводы, надо посмотреть на эти файлы…
И она открыла первый из видеофайлов, помеченных восемьдесят шестым годом прошлого века.
На экране появились выцветшие и дрожащие кадры: какой-то южный городок, пыльная площадь, смуглые люди в длинных арабских рубахах и поношенных халатах, верблюды, ослы, разбитые, видавшие виды машины. На какое-то время камера остановилась на задумчивой морде верблюда – печальные глаза старого философа смотрели на мир с выражением разочарования и скорби, губы двигались, что-то пережевывая. Потом в кадре появился грузовичок с брезентовой крышей, возле кабины – молодая женщина с веселым веснушчатым лицом и забранными в хвост светлыми, выгоревшими на южном солнце волосами. Она показала язык, рассмеялась и полезла в кабину.
Наверняка это была старая любительская съемка, сделанная пленочным киноаппаратом. Но сейчас такую старую пленку можно запросто перевести в цифровой формат и записать в компьютерный файл.
Тем временем изображение на экране сменилось.
Перед камерой стремительно проносились невысокие, выжженные солнцем холмы, бесконечная равнина, поросшая низким колючим кустарником, время от времени попадались пересохшие ручьи. Вдалеке, на горизонте, виднелись пальмы – то ли настоящие, то ли порожденный жарой мираж.
Изображение дергалось и подпрыгивало: должно быть, снимали из машины, едущей по бездорожью.
Скоро эти кадры закончились. Теперь на экране был пологий каменистый склон. У основания холма стоял уже знакомый грузовичок, рядом двое людей восточного вида разбивали палатку. Потом в кадре снова появилась уже знакомая Марине веснушчатая женщина. На ней была выгоревшая брезентовая куртка, голова повязана платком. Она улыбалась, показывала какой-то каменный обломок. Лицо ее светилось от счастья, и внезапно Марина поняла, что эта женщина смотрит в глаза любимого человека.
Марина подумала, что сейчас этой женщине должно быть лет шестьдесят или чуть больше. Интересно, как сложилась ее жизнь? Прожила ли она ее с тем, на кого с такой радостью, с такой любовью смотрит на этой старой пленке?
И еще Марина подумала: зачем понадобились Камилле эти старые любительские кадры? Уж чем-чем, а сентиментальностью она никогда не отличалась, вряд ли ее могли заинтересовать воспоминания тридцатилетней давности, тем более – чужие воспоминания…
