Конец «Инкубатора» - Михаил Голубев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ага, – сказал Пономарев задумчиво. – Стало быть, штурм Инкубатора – это пустая затея?
– Да, друг мой. Необходимо вновь отыскать Зеркальную Комнату, в свою очередь отыскать в ней нужное зеркало и, я думаю, изничтожить его.
– Уничтожить, – автоматически поправил друга Пономарев. – Но как же мы ее найдем-то?! Неужто тебе снова придется по зеркалам прыгать, чтобы ее найти? К тому же, тебе одному трудно будет, а я по зеркалам не прыгун.
– Не прыгун, говоришь? – сказал Соловьев задумчиво. – А вот если… А если попробовать?
Пономарев посмотрел на Соловьева, почесал затылок и пожал плечами в нерешительности. Все это казалось ему уж очень маловероятным.
– Ну ты что, Пономарев! – Соловьев схватил друга за рукав и потащил к дверям. – Ты же сам рассказывал – через зеркало, мол, к Соне провалился. Пойдем-ка в туалет.
В туалете он внимательно рассмотрел зеркало, почистил его рукавом и сказал Пономареву:
– Короче, так. Повернись к зеркалу спиной, расслабься, подумай о чем-нибудь приятном и шуруй!
– А спиной-то зачем? – удивился Пономарев.
– Давай-давай! Не знаю уж, почему, но у меня только так и получалось все время.
– Ну ладно, – согласился Пономарев и, развернувшись задом к зеркалу, попятился.
– Твою мать! – воскликнул вдруг Соловьев.
– Ты чего? – спросил Пономарев, приостановив движение, и посмотрел на друга.
Соловьев завороженно глядел поверх Пономарева, явно увидев что-то в зеркале. Пономарев испуганно обернулся и глаза его округлились. В зеркале отражалась Соня. Но что это?! За ее спиной что-то дымилось и горело, сама Соня была испачкана сажей и грязью, прекрасные волосы ее были скомканы, а лицо выглядело усталым и изможденным.
Девушка медленно, словно из последних сил, провела перед собой рукою и упала в объятия Пономарева…
Первое, что произнесла Соня, придя в себя, было:
– Зер Контуфф!.. Инкубатор… Они ищут тебя…
Когда через два часа девушка пришла в себя, умылась, причесалась и оделась в запасные штаны и пиджак Пономарева, она поведала друзьям следующий рассказ:
– Сегодня утром я, как всегда, отправилась к сооружению, которое, согласно легенде, построили люди Лабиринта. Естественно, не просто так, а поскольку на нем уехал мой любимый муж, – тут она нежно обняла Пономарева и, погладив его по плохо выбритой щеке, уронила слезинку. – Каждый раз я хожу туда, пытаясь понять, как воспользоваться этим сооружением, чтобы последовать за супругом и помочь ему в его нелегкой борьбе. Но почему-то Матушка Дорафеля не дает мне этого делать, скрывая секрет загадочной конструкции.
Соня, как и Пономарев, любила рассказывать, и постепенно, увлекаясь повествованием, она вновь обрела уверенность и, жестикулируя руками, принялась плести заковыристые словесные кружева, заставляя друзей нервничать от нетерпения.
– Но, тем не менее, я пыталась до всего дойти сама. Мною уже изучена вся наружная поверхность этого сооружения, каждый ее квадратный сантиметр. Судя по всему, сооружением должна управлять какая-то кнопка, но коварная колдунья установила их там несколько, чтобы запутать каждого любопытного. Для того, чтобы их включить, нужно набрать определенную последовательность. И я всю прошлую ночь провела в вычислениях. Дело в том, что та логарифмическая линейка, которую я всегда ношу с собой…
– Дорогая, – вежливо перебил Пономарев супругу. – Нельзя ли поближе к делу?
– Ах да… Простите, я часто заговариваюсь, так что вы меня останавливайте, если что. Тем более, что я так наволновалась за сегодняшнее утро… Да. Как я уже говорила, пришла я сегодня утром к этому сооружению, чтобы проверить свои ночные расчеты, как вдруг произошло нечто ужасное. Мне и сейчас страшно об этом вспоминать… Внезапно таинственные двери распахнулись и из устройства вышли несколько человек. Все были без волос на голове и в черной облегающей одежде. Все, кроме одного. Тот, один, был в длинном сером балахоне с большим капюшоном, прикрывающем лицо. В руке у него имелась плеть. Длинная. Эти черные товарищи сразу заметили меня и грубо схватили. А в балахоне спросил:
– Не знаешь ли ты, красавица, некого Эрр Пономарева, который прибыл сюда несколько дней назад?
Я схитрила, сказав, что не знаю и в первый раз слышу такую фамилию. Но вдруг из кустов показался твой знакомый, Я-Кофф, чтоб его разнесло, царство ему небесное, и радостно так сообщает, что, мол, знает такого и даже ставил ему когда-то какие-то двойки. И еще что-то там наплел, не успев, правда, сказать, что ты уже уехал. Да его и не дослушали. Балахон подмигнул черным и те обезглавили Я-Коффа какими-то непонятными штуками. Балахон же, повернувшись ко мне, обозвал меня не скажу уж как и больно стукнул этой своей плеткой. Да так больно, что я упала и на некоторое время, кажется, потеряла сознание. Когда я пришла в себя, то никого рядом не было кроме обезглавленного трупа. Первой моей мыслью было зайти в загадочное сооружение, двери которого были заманчиво открыты, но, когда я посмотрела в сторону нашего города, то увидела черный столб дыма и, сразу отложив эту затею на потом, побежала туда.
Когда я прибежала на место, всюду был пожар. Горели деревянные леса и шкуры, закрывающие входы в пещеры. В дыму метались несчастные соплеменники и гоняющиеся за ними мои давешние знакомые. Первым делом я бросилась в горящие жилища, пытаясь спасти детей и стариков. Но очень быстро я заблудилась в кромешном дыму, затем меня уронили на землю и несколько раз прошли по моей спине ногами. Мне была бы крышка, но тут вдруг чья-то сильная рука схватила меня за щиколотку и втянула в укрытие, оказавшееся маленькой пещеркой, служащей для хранения пищепродуктов. Это была Дорафеля. Тело ее носило следы побоев и ранений.
– Милая Соня! – сказала она охрипшим голосом, поскольку горло ее было перерезано. – Ты единственная женщина нашего племени, способная родить ребенка мужского пола… Спасайся, пока не поздно… Найди Пономарева и передай ему формулы Зеркал… Вот они…
Она передала мне свиток с формулами и скончалась. Я же еле успела унести ноги… – закончила Соня и заплакала.
Пономарев нежно обнял подругу и погладил ее по голове, успокаивая.
Соловьев, почувствовав некоторое неудобство, взял автомат и, сказав: «Пойду на крышу, посмотрю, чем там люди занимаются,» – вышел из комнаты, оставив влюбленных позаниматься своими делами наедине.
Лейтенант Герасимов сидел на стуле и разглядывал окрестности в трубу, вертя в руке противотанковую гранату. Соловьев поздоровался.
– А-а, Соловьев! – воскликнул лейтенант, аккуратно
