Ревизор: возвращение в СССР 12 (СИ) - Винтеркей Серж

Вдруг он вспомнил Пашкины пророчества по поводу будущего его страны.

— Что случилось? — мать сразу заметила тень раздражения на лице сына.

— Да брат Дины, как-то, такого наговорил!.. — в сердцах воскликнул Фирдаус. — Из головы не идёт, хотя, понимаю, что какие-то фантазии.

— Что за фантазии? — больше из вежливости спросил отец.

— Да, ерунда. Брат у Дины интересный, конечно, экземпляр, иногда очень необычные моменты подмечает, но он ещё очень молод и наивен. — хмыкнул Фирдаус. — Он уверен, что Ливан ждёт новая гражданская война, представляете⁈

Отец с матерью переглянулись с серьёзным видом.

— А что ещё он говорил? — мягко, но настойчиво спросила мать.

— Что все мы сидим на пороховой бочке, которая вот-вот рванёт. — вспомнил дословно слова шурина Фирдаус, удивляясь серьёзной реакции родителей на свои слова. — У него, вроде, есть какой-то профессор знакомый, специалист по нашему региону…

— Давай-ка сын, вспоминай всё, что тебе говорили. — велел Эль Хажж старший. — Дословно. Не спеши, мы никуда не торопимся.

Фирдаус старательно вспоминал всё, что мог. И про гражданскую войну, которая накроет Ливан к семьдесят пятому году, и превратит его из богатой процветающей страны в развалины, и про подорожание нефти в следующем году, и про акции танкерного флота…

Родители слушали с задумчивым видом, многозначительно переглядываясь между собой.

— Значит, говоришь, настаивал на том, чтобы его долю денег ты не хранил ни в коем случае в Ливане? — настойчиво расспрашивал его отец, — А где советовал хранить?

— Германия, Франция, США, вроде. — пораженно, видя такой интерес, отвечал Фирдаус.

— Предупреждён, значит вооружён. — хлопнул себя по коленям Эль Хажж старший, приняв какое-то решение. — Спасибо, сын. Хвала всевышнему, что надоумил отправить тебя в Москву.

Что это значит? — потрясённо думал Фирдаус в повисшем молчании. — Его отец никогда не выглядел легкомысленным человеком, которого легко убедить всякой чушью. Значит… Всё-таки Пашка прав, и уже есть реальные предпосылки для войны? Как не хотелось в это верить…

Мытищи. Офицерское общежитие.

— Ну что, ты дозвонилась Пашке? — спросил Пётр жену, вернувшись со службы. — Когда он собирать всех будет?

— Не застала. — ответила Инна. — Галия сказала, он работает сейчас целыми днями. Завтра буду на дежурстве, позвоню вечером.

Пётр улыбнулся собственным мыслям. Часто, уезжая на новое место службы, офицеры продают часть семейного скарба, который не влазит в контейнер.Пётр подсуетился и выкупил у одного из офицеров два одинаковых диковинных торшера, привезенных откуда-то из-за границы. На бамбуковых стойках, установленных на резных деревянных подставках, плетёные кружевные абажуры светло-бежевого цвета.

Конструкция торшеров была довольно хрупкой, старые владельцы опасались, что они не доедут в контейнере к новому месту службы. И вообще, как прокомментировала эту покупку Инна, это старьё какое-то. Но Петр сразу оценил эти вещи: тонкая ручная работа. И вообще, Пётр считал, что такие предметы с историей могут очень заинтересовать шурина, и ему не терпелось увидеть его реакцию на такой подарок. Единственное, он никак не мог определиться: подарить Пашке оба торшера или же один оставить себе. Инна заявила, что ей они не нравятся, слишком невзрачные, и Пётр склонялся к тому, что отдаст оба.

На следующий день Сковородка привёз меня в Ногинск. Уже подметил, что в каждом районном городе мы, в обязательном порядке, посещали хлебозавод и горком. Остальное уже все шло в случайном порядке. Предприятия мелькали перед глазами, как в калейдоскопе. В Ногинске, правда, запомнился мне завод топливной аппаратуры, где в одном месте мы прошлись по стальной шестигранной плитке на полу. И, конечно, завод резинотехнических изделий. Почему-то я решил, что именно там изготавливаются изделия № 2 и хотел поговорить о качестве продукции, но хорошо, что уточнил. На этом заводе люди, как оказалось, занимались серьёзными делами, обеспечивали запчастями текстильную промышленность и, даже, атомную энергетику.

Бейрут.

Фирдаус много времени проводил с родителями. Диане оставалось только сидеть рядом и терпеливо ждать, пока они наговорятся, и он вспомнит про неё.

Она развлекалась дегустацией незнакомых сладостей и фруктов.

Амаль сидел рядом, произносил название фрукта на арабском и показывал, как его едят. Но мыслями он был с братом и родителями и озабоченно прислушивался к их разговорам.

Диане поначалу было очень любопытно. Виноград, апельсины, бананы, яблоки она и так знала, а вот, белую продолговатую малину, которую Амаль называл Тут, Диана пробовала с любопытством. И Мангу тоже. Манга, вообще, очень понравилась. Ашта интересная на вкус, но Диана стеснялась плеваться при Амале косточками, а удалять их так ловко, как он, ножом у неё не получалось. По этой же причине она не схватилась сразу за арбуз и дыню, хотя очень хотелось.

Когда Амаль отвлёкся на родителей и брата и пересел к ним поближе, Диана дала волю своему аппетиту и натрескалась всего от всей души. Никогда в жизни она не видела столько разнообразных фруктов сразу.

Объехав восемь мест, мы возвращались домой. Темно, метель. Ехали медленно. Вдруг впереди фары выхватили буханку, зарывшуюся в сугроб. Сковородка сразу включил правый поворотник.

Мы остановились за буханкой и вышли посмотреть, нужна ли помощь.

— Занесло. — констатировал Сковородка очевидное, когда к нам вылез из машины мужик лет сорока. — Тебя, кстати, вообще не видно. — сообщил Василич коллеге. — В последний момент заметили, метель такая…

— Дёрнуть бы надо. — попросил буханочник.

— Надо — дёрнем. — ответил Сковородка. — Трос есть?

— Естественно.

— Паш, бери сигнальный фонарь и маши, как следует, чтоб в нас никто не въехал. — дал мне армейский сигнальный фонарик Василич. — Включи на красный свет и маши то в одну сторону, то в другую.

Мужики занялись спасением буханки из сугроба, а я старательно махал, меняя руки. И правильно делал: несколько машин собралось и с одной, и с другой стороны, пока наш УАЗ тянул из болота этого бегемота.

В принципе, быстро управились. Если бы ещё трос не сорвался один раз, что доставило впечатлений. Ох, и испугался я, что крюк нам в лобовуху прилетит и стекло разнесет вдребезги. Но крюка, слава богу, не было, узлом вязали.

Дальше ехали без приключений. Предусмотрительно захватив из дома авоськи, в этот раз покинул машину Сковородки самостоятельно. Попрощался с ним за руку. И искренне поблагодарил за помощь. Он и опекал меня, и помогал.

Дома меня ждала прихожая в коробках, вскрывать их не стал, ещё перепутаю что-нибудь или потеряю крепёж в темноте. Всё равно, в субботу приедут специально обученные люди собирать нам мебель. Что там Галия, интересно, выбрала? Не придётся ли рога перевешивать?

Жена пришла чуть позже меня, у художников пропадала. Ужин у неё был уже готов. Пока рассказывала про свои эксперименты в живописи, накрыла стол. Ужинали при свечах. И правда, романтично.

Потом она принялась разбирать мои авоськи. Делала она это уже буднично, без восторженных ахов-охов, как раньше. На автомате раскладывала продукты по полкам: консервы к консервам, колбасу к колбасе, конфеты к конфетам…

К хорошему быстро привыкаешь. — усмехнулся я мысленно.

Вскоре Лёха привёл Свету, сдал мне её по описи и остался стоять в нерешительности.

— Паш, поговорить бы… — шепнул он, кивком вызывая меня в подъезд.

Что опять стряслось? Вышел с ним на лестницу.

— Работа нужна. — прямо сказал он. — Посоветуй что-нибудь. Деньги нужны. — он провёл ребром ладони по шее.

— Зачем?

— Тебе отдать и вообще… Ты где работаешь?

— Лекции читаю в обществе «Знание».

— Устрой меня. — уставился он на меня с мольбой.

— Нет, друг. Это не так просто. Меня туда серьёзный человек устроил по своей собственной инициативе. Ещё кого-то он устраивать точно не будет. Но он может помочь со стройотрядом на лето. Перед поступлением в универ он моей бригаде отличный объект организовал в Святославле, мы с ребятами за месяц по шестьсот рублей заработали.