Завистливое смирение - Харитон Байконурович Мамбурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последний вопрос Князь Тьмы почти выкрикнула, от чего гигантский манулотавр молча свалился набок, дергая парой задних лап и притворился то ли мертвым, то ли потерявшим сознание. Остальные монстры, демоны и прочие могущественные дракономаги смущенно заелозили по подушкам, виновато переглядываясь.
— А знаете, почему нам пришлось ждать этого морковкиного заговенья?! — указательный палец Сатарис обвинительно воткнулся в предварительно рассыпанные по столу бумаги, — Да потому что мы, точнее вы, все вы! … вопиюще некомпетентны!
— Владыч…, - тон вставшего с места козлоголового худощавого демона, обряженного в изысканный фрак, был просительно возмущен, но несмотря на свою вопиющую корректность, оказался слегка не тем, что готова была выслушать Сатарис.
— Молчать, когда я с вами разговариваю! — взревела девушка, пуская по залу ветры… своей магии от напряженной ауры (конечно же). Козлоголового, весившего довольного мало, снесло к чертовой бабушке, но к счастью довольно хрупкого министра культуры, на пути его полета попалась пушистая безвольная туша министра экономики.
А дальше начался самый могучий разнос, который только можно вообразить!
— Как вы решаете проблемы?! — грохотала Сатарис, обливая всех за столом шквалом ледяной ярости из своих прекрасных темных глаз, — Безответственно! Призываете и призываете созданий инферно и других планов по любому поводу! Нужно доставить письмо? Призыв! Нужно протереть пыль? Призыв! А что потом?! Куда идёт тот, кого вы призвали, после того как выполнит ваше поручение?! Чем он живет здесь, у нас? Как питается? Кто его одевает, учит, воспитывает, находит ему дело?! Кто ведет учет этим призванным?!! Я вам скажу — кто! Мои подданные! Разумные, живущие на землях испокон веков, те, на которых держится вся моя империя! Почему?!!
— Но это же пра…
Большому важному демону, очень похожему на гигантскую красивую двухтоннную жабу, договорить не дали. Сатарис вытянула по направлению к этому генералу руку, с пальцев которой в него ударила обманчиво тонкая фиолетовая молния. Жаба тут же опрокинулся на спину, дрыгая лапами и хрюкая от непередаваемых ощущений, а Князь Тьмы вновь встала со своего места, чтобы, не прерывая экзекуции, подойти к наказуемому вплотную.
— Я вас, — ядовитым шепотом разнеслось под сводами зала, — выбрала не за вашу силу! Не за вашу магию! А за ваш ум! Способность к самоорганизации! Лидерские таланты! Ни один из вас не должен бежать впереди войска на поле боя! Все ваши боевые возможности нужны лишь для одного — чтобы ни один другой наш подданный не мог силой оспорить ваших высоких позиций! И как вы используете ваш ум?! Никак! Я провела полный аудит! Никакой серьезной отчетности!
Молния погуще сорвалась с свободной руки могущественной брюнетки, впиваясь в жабу. Та, до этого откровенно симулируя боль и страдания, заорала уже по-настоящему, на весь зал.
— Никакой систематизации данных!!
Бабах!
— Памагити!!
— Никакого взаимодействия между властными структурами!!
Кххрррч!
— ААА!!
— Вы просто используете свою силу, запугивая тех, кто слабее, пока не получаете устраивающий вас результат!
Данг!
От последней, особо крупной молнии, вырвавшейся из рук Сатарис грозно гудящей вспышкой, демон-жаба увернулся, каким-то образом оттолкнувшись спиной от пола так, что этого импульса хватило допрыгнуть до потолка. Зацепившись за него лапами, Генерал демонов завис вниз головой, а потом плаксиво пожаловался:
— Повелительница! Но вы же делаете тоже самое! Заставляете грубой силой…
Данг!
Шлёп! Стонущая туша приземляется прямо на большой овальный стол, а покрасневшая так, что еще чуть-чуть и из ушей пойдет дым, брюнетка обводит взглядом неподвижно замерших монстров.
— Я заставляю, потому что у меня нет на это времени! И у вас его быть не должно! Заведите себе постоянных помощников! Умных и сильных! Приучите их подчиняться! А те пусть заведут своих! Именно так и работает цивилизация — те, кто обладают мощью угрожают тем, кто слабее, пока они не выстроят систему, опирающуюся на их количество! Я проведу следующий аудит через год… и если он будет тем же вопиющим кошмаром, что и в этом году, то полетят головы! Это понятно?! Отчетность! Отчетность! И еще раз отчетность!
Сидящие за столом (и совсем не желающие оказаться на месте жабы) ответили звуками согласия, подобострастия и даже задумчивости. Брюнетка, окинув своих нерадивых помощников еще одним взглядом, в котором было густо намешано всего со всяким, бурно выдохнула, а затем сделала знак рукой:
— Все свободны! А вас, Лилит Митрагард, я попрошу остаться!
Краснокожая брюнетка, не уступающая по красоте Князю Тьмы, опустилась обратно на свой стул, делая вид изумленный и заинтересованный. Была она одета лишь в скудный набор кожаных ремней, что для её вида и так было верхом скромности и сдержанности. Высокая, статная, фигуристая суккуба в отличие от большинства её коллег, подобострастия не выказывала. В алых и слегка светящихся глазах своего Генерала Сатарис видела нет, вовсе не бунт или вызов, а скорее устойчивую тень той затраханности, которая суккубам совсем не свойственна просто по их природе, не допускающей подобного состояния в принципе. Но Князь Тьмы, будучи сама затраханной проведенным аудитом по самые ноздри, теперь понимала Лилит даже лучше, чем те, кто на нее «стучал».
— Лилит…, - устало выдохнула Князь Тьмы, падая на свой собственный стул.
— Повелительница? — в голосе Генерала не было ни напряжения, ни опаски, ни страха. Хуже всего, как тоскливо подметила Сатарис, в нём не было даже интереса.
— Так дальше жить нельзя, Лилит. Ты уволена.
— Что? — изумления в тихом голосе суккубы, которой понадобилось почти минута, чтобы переварить сказанное, было просто море.
— Твоя армия — сплошной бардак, — задрав одну руку вверх, уставшая сестра бывшей верховной богини начала загибать на ней пальцы, — Половина твоих солдат понятия не имеет, что Генерал у них ты, а не Кавассик Лухуфф, на которого ты скинула все дела. Организации ноль. Результатов ноль. Как всегда. С самого начала, Лилит. Ты в курсе, что у тебя даже интендантов нет? Их съели полгода назад дикие орки. Их отряд послали к интендантам за рационами, сказав, что те можно съесть, но они запомнили только одно слово. И съели.
