Земля родная - Марк Гроссман

— Желаю успеха.

…Переправляться вызвались многие. Георгий отобрал шесть человек, в том числе и солдата с простуженным голосом, который разбудил его. Он оказался шахтером из Кузбасса. Нашли старую рыбачью лодку, погрузились. Группу прикрывала артиллерия. На вражеском берегу один за другим взрывались снаряды. Полноводный Днестр тащил лодку по течению, движение тормозил телефонный провод, который тянули на тот берег. Немецкие пулеметы сеяли по воде сотни пуль.

До берега немного не доплыли: разбитая лодка стала тонуть. Высадились по пояс в холодную воду. Выйдя на берег, залегли. Намеченный для захвата окоп был совсем близко. Переведя дыхание, Григорий поднялся с гранатой в руках, пробежал несколько метров и метнул ее в окоп. Послышались крики. Еще несколько гранат — и отважная семерка заняла окоп.

Оглядев местность, Георгий понял, почему именно эту точку командование выбрало для прикрытия полка при переправе. Днестр отсюда был виден как на ладони. Других окопов поблизости не было. Вражеская линия обороны проходила в нескольких сотнях метров от берега. Помешать оттуда переправе труднее. Оценив обстановку, Георгий решил: «Так просто этот окоп не отдадут…»

Так оно и случилось. Противник пошел в атаку. Враги шли не скрываясь, во весь рост, шли ровными рядами с автоматами наперевес.

— Без команды не стрелять! — распорядился Георгий.

Когда до окопа осталось несколько десятков метров, фашисты с криками побежали к нему. Дружный огонь ручных пулеметов и автоматов заставил их лечь и отползти назад.

Атаки повторялись снова и снова. Во время одной из них несколько человек подползли совсем близко к окопу. Кузнецкий шахтер Николай Сорокин выскочил и метнул одну за другой несколько гранат. Атака была отбита. Но Николай погиб. Были убиты еще два бойца.

Передышка была короткой: немцы снова пошли. Они подступали все ближе и ближе. «Эх, патронов мало осталось!» — мелькнуло у Георгия, когда уже стали видны лица врагов.

Вдруг сзади раздалось родное ура. Первые подразделения полка уже переправились. Четверка во главе с Георгием выскочила из окопа и вместе со всеми бросилась на врагов. Бросая оружие, те побежали…

В тот апрельский день 1944 года, форсировав Днестр, полк, в котором служил Георгий Кузнецов, продвинулся далеко на Запад. Враг пытался закрепиться, но его гнали все дальше и дальше…

…В ночь на 13 апреля полк пошел в очередную атаку. Взвод лейтенанта Кузнецова вырвался вперед. Полк же под сильным огнем противника вынужден был отступить. Одиннадцать советских воинов оказались в тылу врага. Остановились на опушке леса. Бойцы выжидающе смотрели на командира. Георгий искал выхода. Идти назад не было смысла. Так или иначе, с рассветом полк возобновит атаку.

Решение было принято, и взвод стал продвигаться вперед, в тыл противника. На вторую линию обороны наткнулись неожиданно. Взвод обстреляли. Два бойца были убиты.

Пробираясь вдоль линии, обнаружили окоп, залегли, заняв круговую оборону.

— Товарищ, лейтенант, тут провод, — доложил один из бойцов, обнаружив вражескую телефонную линию.

— Перерезать! — приказал Георгий, зная, что к месту повреждения обязательно придут связисты.

Ночь была тихой. С неба смотрели крупные яркие звезды. На миг показалось, что нет никакой войны. Противник, потеряв взвод, молчал.

Но вскоре послышались шаги. Кто-то шел со стороны передовой линии немцев. Вскоре увидели двух солдат. Они шли медленно, то и дело наклоняясь к земле. Георгий и еще один боец осторожно отползли в сторону. В тот момент, когда связисты подошли к самому окопу, их оглушили прикладами, быстро втащили в окоп и связали.

Едва прошло волнение, как снова послышался говор и шаги, но теперь уже с тыла, со второй линии. И с этими двумя управились также без шума.

Рассвело. Только теперь увидели рядом с окопом дорогу, ведущую к передовой линии. Кузнецов приказал разделиться на две группы и залечь по обеим сторонам ее. Вскоре показалась повозка. Лошадь шла медленно, тяжело. Немецкий солдат дремал. Только тогда, когда лошадь остановили, он поднял голову. От неожиданности он не успел даже закричать, а только испуганно выкатил глаза. «Коллекция» пленных в окопе увеличилась.

Ровно в шесть часов с передовой послышалось далекое ура. Оно нарастало, приближалось. Уставшие лица бойцов осветились улыбками. Скоро показались отступающие с передовой линии немцы. Не подозревая о существовании засады, они открыто выскакивали из лесочка. Но заговорили автоматы взвода Кузнецова. Среди противника началось замешательство. Врагам казалось, что их окружили. Они метались, бросая оружие. Пользуясь этой паникой, полк сравнительно легко занял первую, а затем и вторую линии вражеской обороны.

…Теплым сентябрьским днем возле Копейского завода горного машиностроения встретились двое:

— Георгий!

— Алексей!

Они стояли, переполненные радостью, и не знали, что сказать: технолог завода Георгий Кузнецов и его давнишний друг Алексей Рагозин, сманивший его когда-то на завод.

— Герой?

— За Днестр, — ответил Георгий и прикоснулся к золотой звездочке на груди.

— Ну а теперь?

— Технолог.

— Я тоже. Значит опять вместе?

— Опять!

И они крепко пожали друг другу руки.

В. Щербаков

ТАГАНАЙ

Стихотворение

Бой затих. И в бору сосновомВ котелках закипает чай.Вдруг я слышу знакомое слово:— Таганай, Таганай…

И на миг я представил картину любимого края:Таганая вершину, в сосновом лесу полумрак…Я решил, непременно найду и узнаю,Может, парень и вправду уралец-земляк.

Оказалось, что он из Алтайского краяИ с природой Урала совсем незнаком.А полярная лайка, что звал «Таганаем»,У каюра в упряжке была вожаком.

Я ее от души приласкал и погладил,Как заправский охотник-любитель собак,И не ради той встречи, а имени радиХлеб отдал ей, солдату — кисет и табак.

Глубоки и бескрайны на севере ночи —Грусть и радость приходят порой невзначай.Убежал от меня этот белый комочек,Но я долго шептал: «Таганай, Таганай»…

В. Щербаков

КАМЕНЬ

Стихотворение

Лежал, не тронутый векамиДвижений ледниковых след,Кусок гранита — серый каменьЛишайной плесенью одет.Но враг пришел сюда войною,Наш батальон его громил.И камень серый, как стеною,Трех автоматчиков прикрыл.Орудья извергали пламя,И эхом откликалась даль.Враг направлял на этот каменьСнарядов режущую сталь.Грудь исщербленную покрылаПороховая седина.Но и снарядов злая силаНе расколола валуна,Тверда гранитная порода,Бессмертны воинов дела,Их наша русская природаПо-матерински берегла.

Н. Кутов

УРАЛ

Стихотворение

Твоя земля — отчизны кладовая.Хранится в ней железо, уголь, медь.Свои богатства щедро раздавая,С годами не боишься обеднеть.

И день и ночь твои пылают печи,И сотни труб вздымаются, дымясь.Недаром на твои стальные плечиВ дни битвы вся Россия оперлась.

Н. Куштум

СТИХОТВОРЕНИЕ

Мне с вершины ТаганаяНа сто верст вокруг виднаВся привольная, лесная,Золотая сторона.По ее крутым отрогамВ теплый полдень, не спеша,Ветры бродят по дорогам,По густой листве шуршат.Речки падают с утесов,Тучи прячутся в горах,Свищут косы на покосах,Лес вывозят трактора.Слышен говор лесопилок,Лесорубов голоса,Терпким запахом опилокПереполнены леса.За горами рвутся грозы,И, погодой дорожа,Приуральские колхозыСобирают урожай.Над высоким ТаганаемВ небе плавает луна.Здравствуй, родина лесная.Золотая сторона!

В. Гравишкис

МИАССКАЯ ДОЛИНА

РАЗДУМЬЕ

Над вершинами хребтов всегда веет ветер.

В летние вечера после работы Павел Михайлович Пирогов любит подняться на Чашковку. Выбирает среди скал местечко поудобнее, садится, закуривает и долго смотрит на распростертую у ног зеленую долину. Узким клином она пролегла среди горных хребтов с юга на север, и город лежит на ее дне длинной извилистой лентой.