Иерусалимский покер - Эдвард Уитмор

После смерти Менелика Зивара в 1914 году, машинально продолжая выполнять обязанности викторианского драгомана, Каир Мученик обдумывал, что ему делать со своим внушительным мумиехранилищем.

Перед смертью Зивар рассказал пораженному Каиру, что давным-давно у него была недолгая любовная связь с его, Каира, прабабкой. В ту пору она дала обет отомстить за все унижения рабства, и поэтому, когда испуганный и одинокий двенадцатилетний мальчик пришел искать совета и помощи чернокожего ученого, Зивар сразу понял, что означает его странное имя.

Гордая женщина — долгая память, сказал тогда Зивар. Тупые и злобные мамелюки продали ее в дельту Нила, и ей хотелось вернуть им кое-какие долги. Но время шло, в рабстве умерли ее дочь и внучка, она знала, что и сама умрет в рабстве. Не многое было в ее власти, вот разве что дать тебе это имя, в надежде, что ты отомстишь за причиненное ей зло. Не отрекайся от нее, Каир. Она всю жизнь была сильна духом наперекор судьбе. Выполни ее желания, если сможешь.

Мученик и хотел бы, но как? Он все еще был простым драгоманом, пусть даже теперь ему принадлежал целый склад мумий. Но на что ему мумии?

А потом, ранним летом 1914 года, в первом свете дня на вершине Великой Пирамиды неожиданно произошло то потрясающее событие.

Английский триплан везет утреннюю почту в столицу. Неизвестный пилот в летных очках и кожаном шлеме весело скалится, белый шарф трепещет на ветру. Триплан царапает брюхом верхушку пирамиды и весело машет крыльями, радостно приветствуя самый поразительный монумент из всех, когда-либо возведенных человеком. И начисто сносит головы стареющему обрюзгшему немецкому барону и его стареющей обрюзгшей жене, тем самым как бы обозначая конец ленивых старых порядков, конец девятнадцатого века. С рассветом того дня Мученик с головокружительной ясностью осознал, что его викторианское рабство навсегда закончилось. И понял, почему Зивар послал его в Луксор именно тогда, а не раньше. Старый ученый, конечно, знал, что тайная усыпальница фараонов существует, и знал где. И все же он только перед самой смертью просил Мученика найти усыпальницу, чтобы тот стал единственным владельцем мумиехранилища и чтобы в его руках оказалось бесценное орудие возмездия, — и все ради памяти женщины, которую старый ученый когда-то любил.

Терпение.

Невероятное терпение.

Его прабабка ждала справедливости весь девятнадцатый век. Менелик Зивар ждал до 1914 года, скрывая от Мученика историю своей юношеской любви, и не торопился послать его на поиски тайного пантеона, который тоже ждал.

Терпение рабов и бывших рабов. И теперь ему придется запастись столь же огромным терпением, чтобы понять, как же с помощью этих орудий добиться власти.

Каир Мученик улыбнулся. Он стоял на вершине Великой Пирамиды. Несколькими ярдами ниже упокоились безголовые обнаженные тела жирных немецких аристократов. Солнце на горизонте, и он на вершине Великой Пирамиды. Новый век настал.

Мумии, орудия власти. И чтобы поразмыслить над их будущим, нет места лучше, чем единственное и неповторимое убежише, завещанное ему старым Менеликом, мудрейшим из мудрых.

Ко второй неделе августа его караван был готов: верблюды навьючены огромными запасами мясных консервов, только мясных, — чтобы пережить тяготы драгоманства, Мученик с давних пор питался исключительно белковой пищей.

У основания Великой Пирамиды верблюдов разгрузили, и носильщики два дня перетаскивали запасы на вершину. Когда наверху уже не осталось места для консервных банок, Мученик расплатился с десятником.

Оно тебе здесь зачем? спросил пораженный десятник, пытаясь отдышаться.

Мученик улыбнулся.

Меня завтра утром заберет аэроплан. Везу это мясо в свою деревню в Судане. Там этим летом жуткая засуха.

Бригадир втихомолку посмеялся — хороший ответ, чего еще ждать от чернокожего.

А что это за зверек спит у тебя на плече? спросил бригадир. Вылитый комок ваты.

Мученик улыбнулся еще шире.

Это только кажется, что он спит. Это дух, охраняющий меня. Он присматривает за мной и предупреждает об опасности. Бонго, пожми руку этому вороватому феллаху.[9]

Услышав свое имя, обезьянка вскочила на плече у Мученика и принялась энергично дрочить, выставив яркие гениталии цвета морской волны и перехватывая их то одним крохотным кулачком, то другим.

Десятник завопил и кинулся бежать вместе с носильщиками. Но Мученик следил за ними в бинокль до тех пор, пока они не скрылись из виду. Вечное проклятие Египта — носильщики, которые сначала доставляют поклажу к гробницам, а потом сами же возвращаются грабить.

Когда стемнело, он нажал на рычажки, спрятанные в трещинах одного из камней на вершине пирамиды.

Скрипнули тугие пружины. Огромный каменный блок повернулся на невидимой стальной оси и мягко отошел в сторону. Мученик вошел в вестибюль, чиркнул спичкой и зажег лампу.

У подножия короткой лестницы располагалась гостиная просторной квартиры Менелика Зивара. Мученик осмотрелся: роскошная тяжелая мебель темного дерева, ручка к ручке и спинка к спинке, везде кисточки, тесьма и салфеточки; ножки с когтистыми лапами на концах, вдавливающие головы деревянных грызунов в толстые ковры; покрытые пылью лампы, стоящие всего в нескольких футах Друг от друга среди бесчисленных охотничьих гравюр на стенах; десяток лакированных китайских ширм, неизвестно зачем разделявших комнату; мебель стоила дороже, чем целый туземный квартал любого африканского города.

Жилище было выдержано в тяжеловесном викторианском стиле. Мученик прошел далее и обследовал большую библиотеку, затем — так называемую столовую уровнем ниже, хорошо оборудованную археологическую мастерскую двумя уровнями ниже, а потом — спальню хозяина и две гостевые спальни на четвертом уровне, кухню и буфетные — на пятом, комнаты для слуг — на шестом и кладовые на седьмом.

А в самом низу был подвал, где хранились дрова. Просторная семиэтажная квартира, прочная и уютная перевернутая пирамида на вершине пирамиды Хеопса.

Мученик провел остаток ночи, перетаскивая консервы в свое новое жилище.

Завещая Мученику свою квартиру всего за месяц до смерти, Менелик Зивар легко восстановил ее историю, будто сам был свидетелем событий, произошедших три с половиной тысячи лет назад.

Мои находки говорят сами за себя, сказал тогда старый египтолог. Попробуй перенестись в эпоху XVI династии. Эра беззакония. Царство завоевали таинственные гиксосы,[10] их еще называют царями-пастухами, и хотя об их происхождении ничего не известно, это определение, кажется, очень им подходит. Они, видишь ли, умом не блистали, как станет ясно позднее. Когда чужеземцы приходят в Египет, им нужно одно — добыча. Кладбищенские воры бродят тут и там, ищут, где бы поживиться. А с тех пор ситуация не сильно изменилась — во все времена не было куска лакомее, чем пирамида Хеопса. Внутрь пирамиды уже ведет множество туннелей их прорыли в поисках сокровищниц, но они всегда идут горизонтально или в гору. Я это особо отмечу не потому, что прорыть их — тяжелая работа, а потому, что для нашей истории важно, куда копать.