Поиск-85: Приключения. Фантастика - Герман Подкупняк

— Ваша очередь, мыслитель, — добродушно бросил чернявый, осторожно держа свою миску с похлебкой. — Есть все одно надо. Хоть этим Гитлеру досадим: он ведь только и ждет, когда мы с голоду передохнем.

Парня звали Вадимом, и Коробов давно заприметил его. Вадима, зверски избитого, доставили в лагерь неделю назад вместе с группой пленных. Они и поведали о том, что чернявого так разделали за попытку к бегству. Ладно, что совсем не прикончили. Вадим Тулин быстро завоевал авторитет среди пленных не тем, что был бит эсэсовцами (это испытали на себе многие), а тем, что как-то ухитрился сохранить при себе зачитанный номер «Правды». Газету, хотя она и была месячной давности, берегли свято, и даже отпетым курильщикам не приходило в голову оторвать от «Правды» клочок на закрутку.

До войны Вадим работал инженером в Харькове. В армию его не взяли из-за плоскостопия, и Вадим записался в народное ополчение, но повоевал недолго. Отряд ополченцев немцы смяли танками. Однако плен и неудавшийся побег не сломили парня. Встав после побоев на ноги, он первым делом исследовал ограждение лагеря и расписание караула.

— Рвать надо отсюда, — как-то подмигнул он Коробову. — Охрана-то совсем с жиру заплыла. Обидно от таких кулей не уйти.

Андрей Иванович поначалу сделал вид, что не понял, о чем идет речь. Лагерная жизнь научила осторожности: недавно провокатор выдал группу, готовящую побег, и немцы расстреляли всех до единого.

Однако Вадим больше этой темы не касался и, по всей видимости, готовился бежать в одиночку. И Коробов решил по душам поговорить с Вадимом и, быть может, даже намекнуть ему о существовании в лагере подпольного комитета.

Но все сложилось по-другому. Через пару дней человек двадцать пленных подняли с нар в три часа утра и посадили в кузов машины. В этой группе оказались и Коробов с Вадимом. В ожидании самого худшего все углубились в себя и сосредоточенно молчали, вцепившись в сиденья из досок. Ужасно трясло. Ехали долго и остановились у скрытой в лесном массиве железной дороги. Перегон дыбился обломками рельсов и шпал. Вдоль разбитого полотна озабоченно сновали немецкие ремонтники.

— Завтра ветка должна арбайтен, — объявил пленным длинный, как спица, капитан инженерных войск. — Нет спать, нет есть. Арбайт!

Немцы уже подвезли рельсы и шпалы. Подгоняемые охранниками, пленные принялись вяло разбирать путь, видимо, исковерканный партизанским толом.

Коробова и Вадима фельдфебель из охраны поставил на подноску шпал. Шпалы были тяжеленные, и к вечеру Андрей Иванович совсем выдохся. Застучало в висках, сдавило сердце, и он, безвольно выпустив из рук шпалу, осел на землю. Сначала охранник этого не заметил, и Коробов успел немного отдышаться.

— Вставайте, Андрей Иванович, — зная повадки конвойных, заторопил обеспокоенный Вадим. — Я помогу вам.

— Сейчас, сейчас, — ответил Коробов, делая попытку встать на ноги, но было уже поздно. Конвоир стянул с плеча автомат и, словно нехотя, переваливаясь на коротеньких ногах, направился к ним. Немец имел четкую инструкцию на этот счет: «Уклоняющихся от работ на благо германского рейха — расстреливать без суда и следствия».

Глава 8

Чекисты обошли город вдоль и поперек, но безрезультатно. Однако Струнин не давал команды на прекращение поисков. Капитан был уверен, что рано или поздно визитера кто-нибудь узнает. И не ошибся.

«Милиционера» опознала худенькая близорукая телефонистка пятого почтового отделения.

— Очень похож на одного клиента, — сказала она, выбрав из пачки фотографий разных людей снимок Мылова.

Младший лейтенант госбезопасности Дымов сразу же позвонил Радомскому, и тот немедленно приехал в отделение вместе со Струниным. При виде озабоченных военных девушка заметно смутилась.

— Это очень важно, Клава, — назвав себя, сказал Струнин, внимательно разглядывая телефонистку. Он хотел удостовериться, что девушка ничего не выдумывает. — Объясните, пожалуйста, почему вы запомнили именно этого человека?

— Очень просто, он был недавно, с неделю, — сильно покраснев, ответила телефонистка. — Видный такой из себя, любезный: подарил мне кусок туалетного мыла. В обертке. И фамилия у него Мылов…

Капитан улыбнулся, и девушка повела себя посмелее.

— Ему требовалось срочно переговорить… Да, точно, с Нижнеуральском! — продолжала она. — А линия была занята. Поскольку этот человек был в милицейской форме и заявил, что у него дело государственной важности, я прервала предыдущий разговор и дала линию ему.

— Копия вызова у вас сохранилась? — поинтересовался капитан.

— Да, конечно, у нас строгий учет, — сказала она, торопливо доставая стопку квитанций. — Сейчас отыщу.

Учет, действительно, был надлежащий, и через несколько минут Струнин держал квитанцию на телефонный разговор с Нижнеуральском.

— Срочно установить, кому в Нижнеуральске принадлежит этот номер! — приказал капитан Дымову, а сам вновь обратился к телефонистке:

— Может быть, Клава, вы случайно слышали, о чем он говорил по телефону? На этот раз речь идет о деле действительно государственной важности, и нас интересует любая мелочь.

— Сейчас, сейчас, — заволновалась телефонистка, — одну секундочку. В этот день обещали грозу, и была плохая слышимость. А нам слышно, когда в кабине говорят громко. Он несколько раз повторил, что вышлет квитанцию заказным до востребования.

— На чье имя? — нетерпеливо спросил Радомский.

— Имя? — виновато переспросила она. — Имени я не слышала. Это все.

— Спасибо, Клава. — Струнин протянул ей руку. — Вы и так нам очень помогли.

Телефонистка недоверчиво на него посмотрела и опять вспыхнула от смущения.

Когда чекисты садились в машину, вернулся Дымов и доложил, что Мылов вызывал коммутатор Нижнеуральского металлургического комбината. Коммутатор имеет двести сорок внутренних номеров.

Струнин кивнул и велел шоферу трогать. Дымов остался в отделении оформить показания телефонистки.

Несколько минут они ехали молча. Над городом прошел короткий проливной дождь, и из-под колес «эмки» летели брызги. Струнин глядел на потоки воды, расползающиеся по ветровому стеклу, и думал о том, что ниточка, наконец, нашлась. Надо за нее только правильно потянуть…

— Чемодан был сдан «милиционером» в камеру хранения накануне визита к Шарикову, — не поворачивая головы, произнес капитан; он размышлял вслух. — И разговор с Нижнеуральском состоялся в тот же день. Следовательно, времени у нас почти не остается.