Анатомия страха. Трактат о храбрости - Хосе Антонио Марина

Следует добавить, что каждая из вышеназванных разновидностей мозга имеет свою логику, или, точнее, психологику. По мысли Маклина, развитая лимбическая структура характерна для примитивных млекопитающих. Следовательно, мы — разумные существа, обладающие древнейшим органом эмоций, который эволюционирует очень медленно. Эта теория ввела в заблуждение многих ученых: им показалось, будто с ее помощью можно объяснить парадоксы человеческой натуры, способной стремительно усваивать новые знания и крайне неподатливой во всем, что касается чувств. Эволюция, шутил Стефан Джей Гоулд, ловкая халтурщица. Хватает все, что попадется под руку, и из случайного материала собирает хлипкие механизмы, которые, по идее, должны немедленно выйти из строя, но почему-то отличаются удивительной работоспособностью. Взять, например, наше сознание, эту смесь эмоций и знаний: оно функционирует довольно успешно, хоть и дает частые сбои.

Параллельно с теорией Маклина делались и другие, не менее захватывающие открытия. В 1949 году Джузеппе Моруцци и Горацио Мэгун обнаружили ретикулярную систему, играющую роль глобального выключателя нейронов коры головного мозга. Джеймс Олдс нашел в области подкорки центры удовольствия и воздействовал на них с помощью электродов. Крысы, которые научились нажимать нужную клавишу, чтобы получать разряды наслаждения, быстро впадали в зависимость, точно наркоманы. Моему соотечественнику Хосе Родригесу Дельгадо удалось вызвать реакцию страха, стимулируя глубинные участки мозга. При воздействии на промежуточный мозг человек „чувствовал себя так, словно прямо на него несется автомобиль“, испытывал неприятное ощущение под ложечкой. Воздействие на задние отделы мозга вызвало у участницы эксперимента ощущения, похожие на приступ тревоги. Яак Панксепп внес большой вклад в изучение нейротрансмиссоров. Луриа, Фустер и Дамасио изучали роль лобной доли в регуляции поведения, а также ее связь с центрами эмоций, а Ричард Дэвидсон исследовал функциональную асимметрию полушарий и пришел к выводу, что активация коры правого полушария сопровождается отрицательными эмоциями, в то время как активация левого вызывает прямо противоположный эффект. Именно Антонио Дамасио предлагает наиболее полную теорию возникновения чувств, утверждая, что они, по сути, являются отображением нашего физического состояния на карте центральной нервной системы. Иначе говоря, чувство есть осознанный результат переработки огромного объема информации о нашем состоянии.

Многие ученые критиковали теорию Маклина о трех стадиях эволюции мозга, утверждая, что такого жесткого разграничения проводить нельзя. Жозеф Ле Ду, еще один серьезный исследователь в данной области, пришел к выводу, что „весь мозг есть лимбическая система“. То есть весь мозг, по сути, не что иное как генератор эмоций. Когда человек, страдающий фобией, сталкивается с объектом своих страхов, определенные участки лимбической системы активируются немедленно (Rauch, S.L. A positron emission tomographic study of simple phobic symptom provocation. Archives of General Psichiatry, 1995. Vol. 52, 20—28; Stein, M.B. Increased amigdala activation to angry compentous faces in generalized social phobia. Archives of General Psichiatry, 2002. Vol. 158, 1220—1226).

Исследуя неврологию страха, Ле Ду заинтересовался двумя вопросами. Во-первых, как происходит обнаружение и оценка источника угрозы? И во-вторых: каким образом запускается механизм реакции? Существуют две системы оповещения об опасности. Одна, экстренная, не различает тонкостей и предпочитает перестраховку излишней беспечности, действуя по принципу „предупрежден — значит, вооружен“. Оценка производится мгновенно, и отвечает за нее амигдала, небольшое миндалевидное образование в лимбической области. Вторая система, более медленная, сложная и тщательная, связана с функциями коры головного мозга. Представьте себе, что вы идете по полю и вдруг замечаете на земле ветку. Сначала вы пугаетесь, потому что амигдала отреагировала так, словно ветка — это змея. Но тем временем в действие вступает кора, анализирует характер раздражителя и приходит к выводу, что это всего лишь ветка. Вы успокаиваетесь и продолжаете путь.

Ле Ду открыл еще одну удивительную вещь: часть информации о страхах способна прочно запечатлеваться в миндалевидном теле и не стирается никогда. В известной степени это полезно, так как память о пережитых опасностях следует сохранять. Однако, с другой стороны, реальность может измениться, и тогда мы, сами того не осознавая, рискуем превратиться в заложников устаревших и ложных сведений. В начале XX века Эдуард Клапаред писал о „бессознательной памяти страха“. После черепно-мозговой травмы одна из его пациенток утратила способность запоминать недавние события. Например, после консультации она тут же забывала лицо лечащего врача, и тому каждый раз приходилось представляться заново, точно они видятся впервые. Однажды Клапаред спрятал в руке булавку и слегка уколол женщину при рукопожатии. На следующее утро она уже не помнила ни его имени, ни лица, но руку пожимать отказалась, хоть и не могла объяснить почему. Как отмечает Роджер Питман, мы зачастую не в состоянии освободиться от глубоко запрятанных воспоминаний, стоящих за тревожными расстройствами. Единственное, что в такой ситуации можно сделать, — это научиться контролировать свое состояние.

Едва сигнал об опасности получен, в действие вступает периферическая нервная система. Напомню читателю, что это такое. Нервная система делится на центральную и периферическую. В функции первой входит планирование и осуществление осознанных действий. Вторая же, напротив, регулирует непроизвольные процессы (по крайней мере, так считалось до последнего времени). Она управляет сердечным ритмом, пищеварением, кровообращением, дыхательной и репродуктивной системой, а также реакциями организма на эмоциональные состояния. Не хочется усложнять, но и вегетативная нервная система состоит из двух отделов: парасимпатического и симпатического. Парасимпатический обеспечивает работу внутренних органов в нормальных условиях, когда организм в обычном режиме занят выполнением жизненно важных функций, таких как питание, половые отношения, сон. А вот симпатический отдел активируется в критические моменты, мобилизуя энергию и направляя ее в мышцы, готовя их к бегству или к сопротивлению. Все остальное тут же отходит на задний план: жажда, голод, сексуальные желания и естественные потребности; ничто не должно отвлекать нас в минуту опасности. Похожий эффект вызывают, например, амфетамины. Они увеличивают физическую силу, обостряют внимание, гонят сон, подавляют аппетит, снижают половое влечение. Беда в том, что подобный режим хорош лишь в ситуациях, требующих повышенного напряжения, и если сохраняется слишком долго — допустим, в состоянии длительного стресса или при употреблении стимулирующих наркотических веществ, — организм начинает бурно протестовать.

Так вот, когда сигнал об опасности получен, в действие немедленно вступает симпатическая нервная система. Гипоталамус шлет импульс в гипофиз, а тот активирует надпочечники, выделяющие два гормона (гормон можно считать своего рода посланником) — адреналина и норадреналина, которые приводят организм в состояние боевой готовности. На этом мы, пожалуй, и остановимся, хотя сначала хочу все-таки пояснить, почему лично я не стал бы так жестко разграничивать центральную и вегетативную нервную систему. Опыт медитации показал, что на вегетативные процессы тоже можно воздействовать. Йоги, например, способны произвольно менять сердечный ритм, артериальное давление и частоту дыхания, а также снижать болевую чувствительность. Этот факт очень важен для коррекции тревожных расстройств и, кроме того, развеивает прочно укоренившийся миф.

3. Подверженность страхам

Неврологические процессы, описанные выше, являются одинаковыми для всех. Наш „биологический компьютер“ оснащен серийной эмоциональной программой. Почему же тогда у разных людей разная предрасположенность к страху? Ответ как будто бы напрашивается сам собой: все дело в опыте. Человеческие существа и животные, которым приходилось подвергаться жестокости и агрессии, делаются более робкими. Это неоспоримый факт. Все мы знаем случаи, когда смелые от природы люди становились боязливыми, пережив некую травму. Посттравматический стресс — прекрасный тому пример. Однако же не все так просто. Поведение животных ясно свидетельствует, что пугливая натура передается по наследству. В любом сообществе млекопитающих найдутся особи более боязливые, чем другие. Холл и Броудхерст проводили эксперимент по скрещиванию с целью выведения двух линий крыс: робких и смелых. Их назвали „Моудсли реактивная“ (Холл), или „эмоциональная“ (Броудхерст). И соответственно, „Моудсли не реактивная“, или „мало эмоциональная“. У боязливых особей сильнее проявляются генетически фиксированные страхи и наблюдается большая восприимчивость к угрожающим раздражителям. Например, быстрее формируется реакция испуга в ситуации, которая ассоциируется с ударом током или с резким звуком. А вот десенсибилизация после пережитых страхов происходит медленнее.