Магическое путешествие с Пауло Коэльо - Ева Васина

– И?.. Стерва?

– Да. Я не хотела говорить это слово. Но вы действительно стерва.

– Ну что поделать. Поживи, как говорится, с мое и не такой станешь.

Я улыбнулась, давая ей понять, что ее оценки меня не задевают. И мне все равно, что она обо мне думает. Мне на самом деле было все равно, что думают обо мне Катя, редактор, окружение. Даже Пауло. Что бы они ни думали, я – это я и буду меняться только тогда, когда почувствую для этого внутренние причины. Внешняя оценка меня как хорошей или плохой не является для меня стимулом. Возможно, что я сама от себя скрываю, что мне все же важны эти люди с их оценками. Может быть… Но значит, однажды это откроется во мне. Пока же я хотела отдохнуть.

– Ты что-то еще хочешь мне сказать, Катя? Если нет, то я пойду спать. Завтра мы едем в Новосибирск. Надо выспаться, и… день был сложный.

– Да, я хочу сказать, что вы заплатите за свою жестокость ко мне. Пауло тоже однажды сделает вам больно, как вы мне сейчас. Вы будете плакать, просить его о том, чтобы он проявил к вам внимание, но он будет к вам таким же холодным и безразличным, как вы сейчас ко мне.

Эти слова мне не понравились. Они что-то затронули во мне. Надо же, Катя все же нащупала мое слабое место. Возможно, я действительно боялась, что мы расстанемся с Пауло, что он меня бросит, как бросали меня прежние мои мужчины – или, вернее, как они не доходили до меня. Мне приходилось выпрашивать их любовь, ждать, унижаться, но так и не получать того, что мне было так нужно. Видимо, Катя каким-то образом почувствовала это. Да, неспроста она тут оказалась. Как и все мы.

Я постаралась сделать вид, что не обращаю внимания на ее слова. Но она поняла, что они меня задели.

– Да, Ева, вам будет очень-очень больно, и никто вас не утешит. Потому что вы слишком много безразличия проявили в своей жизни, и придет время, когда вам нужно будет платить по счетам. Вы вспомните мои слова. И Пауло будет оружием судьбы, он сделает вам больно, может быть, сам того не желая.

– Катя, мне нельзя сделать больнее, чем уже есть сейчас. Ты просто даже не догадываешься о том уровне боли, который есть во мне. Даже если меня сейчас отправить на пытки, вряд ли они добавят что-то нового в мое мироощущение. Я живу в постоянной боли, и нет человека, который может ее увеличить. Ты, возможно, удивлена. Со стороны я кажусь тебе такой сильной. А на самом деле вся моя сила в том, что мне приходится выносить очень острую, длительную, тяжелую духовную боль. И пока я не освобожусь от этого проклятия, я не смогу быть доброй и внимательной. У меня просто нет сил на это. Вот видишь, я стала с тобой откровенной, потому что ты задела во мне что-то. Но даже это не поможет тебе… Я не буду просить Пауло о том, чтобы он тебя взял в путешествие. Договаривайся с ним сама.

Она встала, обескураженная моей откровенностью и продолжающейся холодностью. Поняв, что мое мнение не изменить, она ушла. Напоследок она хотела еще что-то сказать, но… передумала.

Я осталась сидеть в кресле, размышляя над ее словами. Пауло однажды причинит мне боль? По какой причине? Почему? Если поверить в ее слова и допустить, что и она, как Абрар, является проводником информации, то, значит, я снова иду к боли. Я хочу избавиться от нее, но в итоге все равно приду к ней. Неужели это проклятие никогда меня не оставит?

Иногда я испытывала такую ненависть к Пауло. Совершенно без оснований. Именно ненависть. Я хотела уничтожить его. Не убить, нет. А просто стереть с лица земли, убрать из Сущего. Я ненавидела его, но эта ненависть жила где-то не во мне, она появлялась в определенные моменты, захватывала меня, и тогда, если я была рядом с ним, я спешила уйти, чтобы он ничего не заметил. Я думала, что причина только во мне. Это мои проблемы, проблемы с психикой. Ведь некоторые меня считали сумасшедшей. Я, впрочем, тоже так о себе иногда думала. Иногда я действительно словно сходила с ума. Но, может быть, ненависть к Пауло имеет характер прозрения будущего? Я ее испытываю за ту боль, которую он мне причинит? Почему иногда мне хочется предъявить к нему какие-то претензии, словно он в чем-то виноват?

Сейчас, когда я пишу эту книгу, я уже прочла его версию путешествия. Что касается нашей встречи, ему нужно было, чтобы я простила его за предательство, которое он совершил по отношению ко мне в прошлой жизни. Так ли это? Меня не преследовали такие видения, но эта беспричинная ненависть и обида – не являются ли они сигналом, что все так и есть на самом деле? Что ему есть за что просить прощение? И та сцена в номере, перед отъездом, – я тогда словно увидела его, и тогда мне стало очень больно. Я увидела это глазами души. И поэтому я рыдала… Ведь если он не попросит прощения, если не получит моего прощения, ему придется нести груз предательства до конца этой, а может быть, и следующей жизни. Я верю в карму, несмотря на то, что являюсь христианкой. Зачем я говорю про это? Я ощущаю, что мы встречаемся для того, чтобы закрыть кармические уроки. И вот мы с ним встретились, и все происходит очень напряженно. Ему тоже непросто. Порой я ощущаю, как Пауло тяжело. Ему хочется сбежать, уйти от меня. Я являюсь причиной его беспокойства, и в то же время он должен идти со мной по этому пути, чтобы сделать то, что нужно. Пройти урок прощения.

А я не знаю, за что я должна его простить.

Завтра мы вновь окажемся в поезде. И вновь будут разговоры за столом, вечерние посиделки, интервью, камеры, журналисты на каждой станции, смех и слезы, шутки, и ревность, и разочарование. В Новосибирске нас ждет очередная автограф-сессия, и мне придется повторить эксперимент по выбору той, которая должна сыграть важную роль в нашем путешествии. Я снова ошибусь? Или же история с Абрар помогла мне стать мудрее? Не знаю.

С этим мыслями я уснула. Утром мы встретились за завтраком, Пауло был весел и как-то по-детски игрив.

– Ева, ты вчера так внезапно исчезла. Я уже начал беспокоиться, что тебя похитили. Где ты была?

– Я пошла спать. Все эти события вымотали меня. Извини, я не сказала тебе. Ты был занят разговором. Я решила тебя не беспокоить.

– Все в порядке? Ты какая-то странная…

– Да. В порядке. Просто думаю о том, по какой причине я прохожу через искания и… почему я ощущаю порой такие чувства, в которых сложно признаться даже самой себе.

– Ты говоришь о… любви?

– Нет, нет… Я, к сожалению, говорю об обратном. О ненависти.

Мне не хотелось с утра начинать этот разговор, но он сам меня спровоцировал. Поэтому я решила не откладывать.

– Ненависть? По тебе не скажешь, что ты кого-то ненавидишь. Разве что саму себя.

– Да, Пауло, возможно, я ненавижу себя, а заодно и тебя. Иногда я тебя просто еле выношу… Извини, что говорю так откровенно. Меня беспокоит это чувство. С другой стороны, ты знаешь, что я… я испытываю к тебе любовь, которая трансформирует меня. Ты видишь, как я меняюсь. С каждым днем я все мягче, глубже. Все больше понимаю и принимаю. И вдруг эта ненависть… Мне кажется, что ты что-то должен сделать и не делаешь. И это меня ужасно злит! Я вижу, как ты избегаешь подвига, труда, уходишь от задачи. Прячешься за маской писателя, и это дает тебе основание шутить там, где нужно быть предельно серьезным. И я понимаю, что не имею права, ну, по крайней мере, здесь и сейчас, требовать от тебя чего-то. Но меня раздирает это чувство! Я обязана тебе сказать. Обязана пробудить тебя к свершению этой задачи, и в то же время я боюсь быть самозванкой, которая лезет, куда ее не просят. Ведь ты и сам знаешь, для чего ты тут и что тебе делать.

Пауло улыбнулся.

– У тебя есть все основания испытывать ко мне те чувства, которые ты испытываешь. Однажды ты поймешь все… Сейчас слишком рано. А пока я могу лишь сказать тебе, что та боль и злость, которые ты испытываешь, должны трансформироваться в любовь. Другого выхода нет. Для этого мы здесь.

В это время к нам подошел издатель, и нам пришлось прекратить разговор.

– Пауло, машины ждут. Поезд через полтора часа. Пора выезжать.

– Хорошо. Мы идем.

Мы встали и пошли в свои номера собирать вещи. Я долго думала над словами Пауло. Почему он ничего не объясняет? Раздирающие меня чувства лишали гармонии. Я не думала, что с каждым днем эти демоны будут раздирать меня сильнее и сильнее, и никто не сможет мне помочь.

Вот снова поезд. Снова наш вагон, привычный, словно старый дом, в котором я провела много лет. Ведь мы путешествуем всего лишь первую неделю. А уже так сроднились с этим вагоном, столько чувств вызывает эта обстановка, что хочется забыть обо всем, что держит в этой жизни, – о каких-то обязательствах, обещаниях, необходимости зарабатывать, достигать чего-то – и ехать, ехать, ехать долго, в никуда. Пауло был в похожем настроении. Провожающие стояли на перроне. Через пару минут поезд отойдет, и мы забудем про Екатеринбург, потому что его сменит Новосибирск со своими особенностями и приключениями.

В вагон пришла журналистка Глория с оператором. Им не терпелось узнать, как Пауло себя чувствует. Как ему понравился Екатеринбург? Глория, несмотря на усталость и бытовые условия, выглядела шикарно. Как ей это удается? Едет в поезде, без душа и других удобств, а выглядит так, словно сейчас из салона и собралась идти в ресторан. Нарядная, яркая, сияющая. Невольно сравнивая себя с ней, я понимала, что это искусство внутреннее и мне, девушке из деревни, где не было примера красоты и ухода за собой, такого уровня сложно достичь. Этот блеск в любой ситуации – умение, которое нужно нарабатывать. А меня больше волнуют внутренние вопросы, и я даже ногти не всегда в порядок привожу. А ведь Пауло наверняка обращает внимание на мой внешний вид. Он сделал мне замечание по поводу прически, значит, все остальное тоже видит. Впрочем, если молчит, значит, ему все нравится.