Путанабус - Дмитрий Старицкий

       - Арам, вы ничего не путаете? Это же железный дровосек, а не баба.

       - У каждого железного дровосека есть тоска по любящему сердцу.

       Я вдруг почувствовал, что у меня "батарейка" кончилась. Все ресурсы организма на нуле. Вымотался я бодаться, как теленок с дубом. Точнее. С этим непонятным Орденом. Все громче звучал внутри меня вопрос, а не напрасно ли я долблюсь головой в эту стену? И, что получиться в остатке? Мне придется вливаться в местную жизнь в статусе неимущего переселенца, бегая за каждым куском хлеба. О том, что отсюда назад дороги нет, я поверил уже безоговорочно. И от этого набегала жуткая тоска.

       Хорошо, что оплакивать в Старом Свете, там, за ленточкой, меня некому. Я поздний ребенок. Братьев-сестер нет. Родители давно умерли, к своему счастью, не увидев крушение всего, что они всю жизнь с энтузиазмом строили.

       - Арамджан, - спросил я, чтобы хоть немного отвлечься от грустных дум, - А на что здесь похожа природа? За забором.

       Вынул сигарету и не торопясь прикурил, мимолетно осознав, что "Парламент" мне теперь не по карману.

       Арам, словно из воздуха, материализовал треугольную пластиковую пепельницу с рекламой сигарилл "Ромео и Джульетта" и поставил её передо мной.

       Присел рядом.

       Подумал и ответил.

       - Вокруг базы больше всего на Казахстан. Только тут травы намного выше вырастают. Мне говорили, что так, примерно, выглядели причерноморские степи до крестьянской колонизации в девятнадцатом веке. По зверью - просто Серенгети. К югу вообще джунгли есть. Или болота жуткие, такие, как во Флориде или Новом Орлеане на Старой Земле. На запад если, то там гор много. А на восток - океан. А что за ним - никто не знает. Не было ещё тут Колумбов.

       - Скажи, друг, а нужны ли тут политтехнологи?

       - Нет. Здесь территория Ордена, как и в Порто-Франко. Тут ещё никто никого, по настоящему, не выбирал. Вертикалью власти рулят орденские чиновники. А на остальных землях, сам понимаешь, народу мало, вся политика на уровне муниципалитета. И выборы мелкотравчатые, как в сельсовет. Все друг друга знают. Интересы устоявшиеся. Масс, которым надо мозги промывать, тут ещё не сложилось. Да и средства массовой информации зачаточные. Телевидение не везде есть. У меня в гостинице четыре канала показывает, и то по трём только старые фильмы крутят. А в других местах и одного-то нет. Так, что придется тебе, Жора, переквалифицироваться во что-то более приземленное. Я бы даже сказал - мещанистое. Чем быстрее ты это осознаешь, тем лучше для тебя будет.

       Он немного помолчал, а потом сделал мне неожиданное предложение.

       - Хочешь, с тобой на паях постоялый двор в Новой Одессе замутим. Давно собирался эту тему поднять, да не с кем пока было. А ты парень я смотрю хваткий, и при этом порядочный. Девочек твоих в официантки оформим, - улыбнулся, - Отбою от клиентов не будет.

       - Думаешь это легко? Так вот резко жизнь поменять.

       - Не думаю, а точно знаю, - протянул Арам с какой-то затаенной грустью, - Сам через это прошел. Ничего в этом легкого нет. Ты вот что заканчивал?

       - МГУ. Философский факультет. Политолог я. Кандидат наук.

       - Хо... И брат мой закончил физфак МГУ. А я учился в Ленинградском университете. Тоже физик. Но в Карабахе началась война, и вся Армения оказалась в блокаде. А с ней и голод пришел. Пришлось возить родственникам продовольствие. Самолетом. Рейсовым. Чемоданами и сумками. Мотался как челнок туда-сюда. Ни на что другое времени уже не оставалось. Ну, и из университета меня отчислили. С последнего курса. Зато брат - его мы не трогали, даже кандидатскую защитить успел. Вот так вот. Была большая страна, у которой была большая уважаемая наука. А пришла эта Перестройка и никому не нужны, оказались физики, занимающиеся микромиром. Так что брату пришлось вместо науки ставить круглосуточную палатку со всякой всячиной на углу Ломоносовского проспекта и Профсоюзной улицы. И в ней торговать пивом и гандонами. Потом я его к себе, в Питер, перетянул, как квартиру купил.

       - А философы тут нужны? - не унимался я, прекрасно понимая уже, что гоню пургу просто от безысходности.

       - Ну, разве что в школе, детишкам преподавать. Университетов тут нет нигде. Не доросли до них. Специалистами нас Старый Свет пока обильно снабжает.

       - Пиздец. Вся жизнь насмарку, - констатировал я, - Скрипач не нужен.

       - Какой скрипач? - не понял Арам.

       - Это из фильма "Кин-дза-дза". Помнишь? Там тоже Орден был с оцилопами...

       - Погоди, Жора, страдать, - участливо сказал Арам, - Посиди немножко, не уходи, я сейчас подойду.

       Арам удалился в дверь за стойкой, которую активно полировала тряпкой Агнешка.

       Потом вернулся с двумя большими коньячными бокалами, в которых плескалось грамм по сто пятьдесят янтарной жидкости.

       - Вот, - сказал Арам, ставя их на стол, - Я тебе обещал настоящий "Двин", - и подвинул один бокал ко мне, - Вкуси остатки божественной амброзии. После того, как французы в Ереване коньячный завод перекупили, они наши старые спирты многолетние к себе во Францию бочками увозят, а к нам свой неликвид на разлив. Совсем марку армянского коньяка испоганили, хитрожопые лягушатники. А в коньяке, как ещё великий Шустов открыл, сорт винограда совсем не главное. Важно, под каким солнцем этот виноград растет. И на какой земле. Но главный секрет Шустова был в воде. Прямо с гор он провел акведук на завод. И не откуда-нибудь, а со знаменитого Катнахбюрского родника. Поэтому вода на заводе всегда свежая, чистейшая и очень мягкая. И дуб наш лучше, чем лимузенский. Меньше паров пропускает, больше своих соков отдает, и лишнюю воду оттягивает. Выпьем, Жора, за этого великого человека. Слава Богу, что он не дожил до такого глумления над своим детищем.

       Арам тихонько звякнул своим бокалом об мой.

       Пригубили. Коньяк действительно был божественный. Как говорится, дореволюционного качества.

       Мы сидели, и, молча, потягивали благородный янтарный напиток. И никто не мешал нам наслаждаться коньяком и обществом друг друга.

       - Ты все-таки подумай над идеей постоялого двора, - вернулся к своему предложению Арам.

       - Арамджан, давай, я сначала эту новоземельную Одессу сам посмотрю. Вдруг мне там совсем не понравиться. Но, если ничего по себе не найду, то, обещаю, я вернусь к этому вопросу. А за щедрое предложение спасибо.

       - Вот и договорились, - Арам допил коньяк, - Ты меня извини, но меня кухня ждет. Дело есть дело. Хотя сегодня с вами я немного душой отдохнул. Всегда приятно видеть, как начальство по сусалам огребает. Да еще таким оригинальным способом.

       Коньяк слегка оттянул мое плохое настроение. По крайней мере, окружающий мир перестал быть совсем уж мрачным. И к тому времени, когда Светлана снова появилась в баре, я уже был готов к самым жестким переговорам. Да что там к переговорам, к бою!

       Светлана, как и в прошлый раз, села за стол напротив меня, окликнула Агнешку, попросив её подать вишневку. Отпила из принесенного бокала немного темно-красной жидкости. Облизнула губы кончиком языка. Потом вставила в бокал соломинку. Между прочим, действительно, настоящую золотистую соломинку, а не ее полиэтиленовый суррогат.

       Я молчал, прихлебывая коньяк малюсенькими глоточками, растягивая удовольствие. Ждал, пока Светлана сама разродится новыми предложениями. А то, что они будут, было видно по её торжествующему виду ещё от двери.

       Наконец, Светлана перестала мусолить соломинку и сказала.

       - Можете плясать. Ваши предложения приняты.

       - Насколько?

       - Ну, не в полном объеме, но настолько, насколько это вообще возможно. Будем реалистами.

       - Огласите, пожалуйста, весь списоцек, - ответил я шепелявой цитатой из кино, как заправский митёк.

       - Для начала всем вам оформят Ай-ди, и этим легализуют ваше присутствие в этом мире. Без Ай-ди тут трудно прожить. Эта карточка также является накопительной картой Банка Ордена, и номер Ай-ди одновременно есть номер счёта в банке. А отделения Банка здесь есть везде, где живет достаточное количество людей. Кроме того, без Ай-ди, даже если Майлз и выпихнет вас с Базы, с глаз долой, вас не пустят ни в один город, потому как везде система пропускная, и на каждом КПП Ай-ди регистрируется.

       - Ни хрена себе, вы тут полицейское государство забабахали. Камеры везде. Без регистрации даже в сортир не пускают. Это получается, как в английском аэропорту жить, во время поднятия оранжевой тревоги. А как же идеалы свободы?

       - Зря ерничаете, - Светлана гляделась, уже, как победивший победитель, но чувствовалось, что ей, для полного счастья, очень нужен положительный результат наших переговоров. Нет, марку она держала качественно. Но был какой-то неуловимый разведпризнак. Может в запахе.