Человек каменного века. Часть 2 - Александр Белошапков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом меня в вот таком голом виде подобрали американцы, которые все это видели, потом одели в форму, стали лечить, а точнее обучать, потом отправили в Штаты, потом я выучился на авиационного техника, ну и так далее. Вот как-то так.
– Так ты хорошо умеешь кидаться камнями?
– Получается, что да. Умею.
– Ну ты даешь. Герой!
– Нет, я так не думаю. Я действительно неплохо кидаюсь камнями, я видел, как этот камень попал в глаз итальянскому лейтенанту. Этот камень потом не могли вытащить. Ногой пинали и снова пытались достать, и не могли. То есть попасть я мог, не спорю, бывает. Но не с такой силой. Почему так случилось – я не знаю. У меня ощущение, что кто-то подкорректировал полет этого камня – направил его и придал ему дополнительную скорость. Вот как-то так.
И еще, таких случаев в моей жизни было несколько. Например, за несколько минут до того, как я оказался в компании Севера, я внезапно побежал к нему, не зная зачем и почему. Потом я понял, что я бежал за овцой, которую зачем-то утащил Север. Но это только потом. А притащив овцу, Север снял охрану с периметра своей тарелки. В результате я оказался внутри, потом было много чего, не поддающегося объяснению, и это полностью изменило мою жизнь. Потом, был случай, когда я был послан Севером к ним в лагерь, я бежал, не зная, что на охране границы стоит киборг, назначенный отстреливать любое крупное существо, пересекающее границу. И он в меня попал, но на пути пули оказался экспедиционный нож, и я выжил. А потом я поменялся с ним ножами, – в моем кремневом ноже оказались важные сведения, я не знаю точно какие именно, но очень важные.
В моей истории таких случаев столько, что я перестал искать их причину, но иногда я чувствую, что что-то важное скоро случится, вот как тогда, когда я побежал за овцой. И почему-то я ощущаю нечто похожее сейчас.
Потом они поехали по одиннадцатому шоссе, потом повернули на шестое. Дальше дорога, огибая водохранилище, шла параллельно с третьим.
– Обратно поедем по платной дороге! – категорично заявила Мари, так что смотри, пока показывают.
– Я смотрю, смотрю и вижу.
– И что же ты видишь?
– Вижу умную, уверенную в себе и очень красивую девушку, с которой так приятно ехать в машине, поскольку она ее мастерски водит.
– Вот здесь ты прав! – сказала Мари улыбнувшись, – все так и есть.
Они доехали до Джендубы, несколько раз повернули направо и не пересекая ручейка, текущего с недалеких холмов, остановились недалеко от берега Меджедры. Там, насколько можно было разглядеть из-за деревьев, ограждающих границу какого-то имения, стояло несколько прилепившихся друг к другу домиков и хозпостроек, виднелись старые оливковые посадки, а ниже, за узкой полоской леса, текла Меджедра.
– Неплохое место для поселения, сказала Мари, здесь, похоже всегда жили, и сейчас здесь люди живут. Хотя ручей мог несколько раз поменять свое русло.
– Согласен, но наше поселение было примерно здесь, а вот здесь была огромная мусорная куча, а там было кладбище – Анг показал на противоположный берег ручья. Правда, рельеф изменился. Все стало более ровным, пологим. А может быть, я ошибся и мое поселение было не здесь?
– Не знаю, это ведь ты – абориген.
– Ну, куда пойдем, или поедем?
– Подожди немного, – сказал Анг, я еще похожу, посмотрю, – сказал Анг, подходя к грубой каменной кладке ограды, за которой был ряд кипарисов, – а потом сходим вверх по ручью, или съездим.
Мари замолчала, чувствуя, что сейчас Анга лучше не торопить. Она села в машину, развернула ее и стала ждать, включив диск, который Анг привез из Голландии. Запись была того концерта, на котором побывали Север и Анг – смесь разных солистов и групп. Запись была сделана из зала, непрофессионально, но позволяла получить общее впечатление. Исполнители быстро сменяли друг друга. Мари обратила внимание на выступление трех упитанных девиц из Нидерландов, потом на энергичного паренька из Кипра, потом на жизнерадостную девицу из Франции. А потом она заснула.
Когда она проснулась со слегка отупевшей головой, картинка на экране сменилась – там пел парень из Словении, голос у него был сильным, но неприятным. Мари оглянулась, не увидела Анга поблизости, встревожилась, вышла из машины, закрыла дверь, нажав кнопку на брелоке, и пошла искать Анга. Она нашла его вблизи реки. Он лежал на спине, его руки были сложены на груди, глаза закрыты. Мари пощупала ему шею, артерии пульсировали, но на ее пальцах остался гель. Вся голова Анга была в этом, как она убедилась потом, быстро испаряющемся геле.
Мари похлопала Анга по щекам, он не просыпался. Она похлопала его посильнее, потом немного подождав, еще раз, эффект был тот же. И тут она испугалась. Приложила ухо к его груди, прослушала Ангу сердце и легкие – сердце билось ровно и дыхание было спокойным; перевернула его на бок, нашла в заднем кармане телефон и набрала номер Севера. На телефоне высветилось «вне зоны доступа», хотя это было противоестественно – в этом месте сеть должна была быть. Мари переложила телефон себе за пояс джинсов и, взвалив Анга на себя, пошатываясь, медленно понесла его к машине. Через несколько шагов она почувствовала, что Анг начинает проявлять какие-то признаки движения. Она опустила его на землю и посмотрела ему в лицо.
Анг тоже испуганно посмотрел на нее, – ты чего?
– Это ты чего, – сказала Мари, ты меня напугал, скотина, скотина! Мари начала бить Анга руками по груди, Анг обнял ее и прижал к себе. Мари постепенно успокоилась и стала плакать.
– Ты там вон валялся у реки, совсем без сознания. И ни на что не реагировал. Теперь идти можешь?
– Я – да, сейчас попробую. Анг приподнялся с земли и, слегка покачиваясь, пошел к машине. По мере того, как он к ней подходил, его шаг становился увереннее. Подойдя к машине, он похлопал себя по карманам и крикнул: – Мари, мой телефон и бумажник у тебя?
– Телефон да,
