Привилегированное дитя - Филиппа Грегори

— Ну и ладно, — услышав упрек в моем голосе, спокойно согласился он. Мы въезжали в великий покой вайдекрского леса.

— Хотите подержать поводья? — предложил он мне.

— О, еще бы! — с жаром согласилась я. Джем иногда позволял мне править нашей старой двуколкой, но сейчас впервые мне довелось держать поводья великолепной лошади Хаверингов.

— Берите, — великодушно разрешил Денч и стал следить, как мои маленькие руки бережно взялись за поводья, словно это были дорогие ленты.

— Умелые руки, — одобрительно пробормотал он. — У вас руки как у миссис Беатрис.

Я кивнула, едва слыша его. Солнечный свет скользил по моему лицу, ветер, ласковый, как пение птиц, дул мне навстречу. Целая стая скворцов на все лады распевала над нами в ветвях деревьев, а за лесом на заброшенном поле виднелись грачи.

— Мы могли бы не ехать прямо домой, — предложил Денч, глядя на мое счастливое лицо. — Давайте объедем вокруг мельницы и вернемся домой через деревню.

Я заколебалась, потому что все еще помнила историю о том, как забирали детей. Но, в конце концов, Ричард ходил через деревню к викарию на уроки, и мама никогда не запрещала мне там бывать.

— Хорошо, — согласилась я, и мы свернули на деревенскую улицу, проехав мимо заржавленных, всегда открытых ворот Вайдекра. Деревенская улица была пуста, лишь несколько бледных лиц виднелись сквозь закрытые окна. Денч кивнул сапожнику и кузнецу, они помахали в ответ, и мы свернули на поросшую травой дорогу, которая вела к общинной земле. Неподвижно замерло в воде мельничное колесо, на нем повисла давно высохшая травинка.

— Можно пустить лошадь галопом, если вы хотите, — снова сказал Денч, и, совсем ни о чем не тревожась, я ослабила поводья и почувствовала, как коляска поехала быстрее и стук копыт по земле участился.

— Нравится?

— О да! — прокричала я, перекрывая стук копыт, и лошадь, словно поняв мой восторг, понеслась во весь опор.

— Тпру! — неожиданно тревожно закричал Денч и выхватил у меня поводья. От неожиданности я чуть не упала со своего сиденья, но он успел подхватить меня и водворить обратно.

«Что?..» — хотела спросить я, но, проследив за его взглядом, увидела стоящую невдалеке Шехеразаду, без седока, с болтающимися поводьями. Увидев коляску, она вскинула голову и поскакала к нам.

— Черт побери! — негромко произнес Денч. — Где же этот криворукий?

Шехеразада подошла поближе. Я выскочила из коляски и подхватила волочащиеся по земле поводья.

— Ричард! — прокричала я в сторону леса. — Ричард, где ты?

Никакого ответа. Только тревожно вскрикнула сойка, да дятел вспорхнул с дерева и полетел прочь.

Я вопросительно оглянулась на Денча, его лицо было озабоченным.

— Криворукий, — опять пробормотал он и стал осматривать Шехеразаду. — С ней все в порядке. Он, видно, просто упал. А где он обычно катался?

— Не знаю, — беспомощно пожала я плечами. — На общинной земле, среди холмов. В лесу. Везде.

— Значит, и искать придется везде, — хмуро ответил Денч и оглянулся на покрытый пурпурным вереском простор общинной земли.

— Мастер Ричард вполне мог отправиться домой, — продолжл он более спокойно. — Поднялся после падения и пошел. — Затем его лицо опять омрачилось, и он, подойдя к лошади, стал выпрягать ее из коляски.

— Дайте-ка, — коротко попросил он и взял у меня из рук поводья Шехеразады. Затем поправил на ней седло и, оценивающе взглянув на меня, принялся укорачивать стремена.

— Вам придется скакать на ней домой, — велел он мне. — По дороге загляните на мельницу и, если там есть кто, скажите им, что Ричард упал с лошади и надо отправляться на поиски. Затем скачите к кузнецу Неду, он сам поймет, что надо делать. А я коротким путем доберусь до Дауэр-Хауса, узнаю, не вернулся ли ваш кузен домой.

Я даже задохнулась от удивления.

— Но я не умею скакать верхом! Я же говорила вам. Ричард еще не научил меня.

Денч выругался сквозь зубы и подсадил меня в седло, как он сделал бы это с любым деревенским парнем. Я оказалась в седле, сидя по-мужски, с задранной чуть не до колен юбкой и непривычно раздвинутыми лодыжками.

— Вы отлично справитесь, — уверенно произнес Денч. — Вы же Лейси.

Он вручил мне поводья и спокойно повернулся спиной, словно потерял интерес ко мне или был уверен в моей безопасности. Я сидела не дыша. Но ушки Шехеразады смотрели вперед, и она стояла подо мной как каменная. Земля в первую минуту показалась мне очень далекой, но я знала, что это родная мягкая земля моего Вайдекра, и немного осмелела. Наклонившись, я поправила юбки, попытавшись чуть прикрыть ноги, и выпрямилась. Шехеразада своим легким танцующим шагом тихонько двинулась вперед вдоль улицы. И тут я совершенно успокоилась. Мне показалось, что после долгого отсутствия я вернулась домой.

Что-то подсказывало мне, как надо сидеть на ней, как держать поводья и как направлять ее шаг. Возможно, я просто очень внимательно слушала тот первый урок, который преподал Ричарду дедушка. Но в глубине души я знала, что дело не только в этом. Я происходила из семьи, многие поколения которой были превосходными наездниками, и скакать верхом на лошади по земле Вайдекра казалось мне чем-то знакомым. Править лошадьми, сидя в коляске, тоже очень приятно, но скакать верхом было просто верхом блаженства.

Странно, что Ричард… И тут я вспомнила, что Ричард пропал, что он лежит где-то раненый. Даже не думая, я тронула бока лошади пятками, и она прибавила шагу. Мои зубы застучали, и я ухватилась за луку седла, но это не помешало мне беспомощно соскальзывать то в одну, то в другую сторону. Я вспомнила, как дедушка учил Ричарда слегка приподниматься на стременах в такт бегу лошади. Без особой надежды я попыталась делать так же и сразу же поймала ритм ее шагов, мои зубы перестали стучать, и я почувствовала себя спокойно и уверенно. Мы быстро скакали, и вот уже показались очертания мельницы; я уселась покрепче в седло и потянула поводья. Шехеразада послушно остановилась.

— Мельник Грин, мельник Грин, — позвала я, награждая мельника титулом, которого он не слышал уже, наверное, лет десять, с того дня, когда у него в амбаре нашли несколько спрятанных мешков пшеницы.

Дверь бесшумно отворилась, и старая миссис Грин выглянула во двор.

— Его нет, — неохотно ответила она. — Все уехали на ярмарку искать работу.

Когда-то она была полной достоинства, гордой женщиной, хозяйкой мельницы, семья которой имела свою собственную скамью в церкви. Но потеря средств к существованию сломила ее дух. Прокормить четырех взрослых сыновей и мужа требовало немалых денег, а заработка ни у кого из них не было. Никто из них в течение этих лет не видел в супе мяса и не ел фруктов, за исключением разве что диких ягод.