Мужская душа - Мари Феррарелла

— Я знаю, что это неправда. — Она смягчилась. — Потому что я освещаю твой путь.

Смешная история выходит, подумал он, когда они вместе зашли в офис. Лори была права. Но он ей в этом не собирался признаваться. Тогда бы справиться с ней, было совсем трудно.

Несмотря на то, что толчки в животе не прекращались ни на минуту, Лори провела оставшуюся часть дня в Центре. Она видела всех детей, снова поговорила с Анжелой перед тем, как та пошла домой, и сказала Ронде, что запрет все двери. Сегодня вечером не было занятий в Ламасской школе, а ей не хотелось ехать домой прямо сейчас.

Она решила поинтересоваться у Кэрсона, не хочет ли он перекусить. На пороге его комнаты она остановилась. Он сидел в той же позе, что и на прошлой неделе. И, нахмурившись, смотрел на экран.

Может, это снова подсчет бюджета? Он не сказал ни слова по поводу ее предложения с тех пор, как она поговорила с ним об этом. Надо его подтолкнуть к этому.

— Так ты обдумал мое предложение?

Он сощурил глаза, оторвавшись от экрана. Не важно, сколько он будет ее изучать, цифра на экране не изменится.

— Какое предложение?

Что он, играет с ней в игры или действительно забыл?

— Насчет сбора денег?

— Нет. — Кэрсон не надеялся на чудо, — что Лори сможет распутать это дело.

Короткое слово прозвучало, как приговор. Она должна была об этом знать. С Кэрсоном все превращалось в борьбу.

— Почему?

— Потому что это было наивное обещание, когда ты его сделала, и оно продолжает быть наивным сейчас. — Кэрсон увидел злость на ее лице — он этого и добивался. Он не мог остановиться.

— Не все хотят вкладывать свои деньги в большую дыру. Вокруг полно людей, которые чувствуют себя гораздо лучше, помогая скромному парню.

Он интеллигентный человек, почему он не знает об этом?

Кэрсон цинично усмехнулся:

— Да уж, они точно не найдут ничего скромнее Центра Святой Августины.

Был ли это сарказм или просто отчаяние? Она потерпела поражение с этим предложением.

— Ну, не знаю. Я все-таки надеюсь на положительный результат. У тебя важное, нужное общественное учреждение.

Она задела его за живое.

— Не думаю, что журналисты издания «Пипл» стремятся взять у меня интервью.

Она не позволит ему швырять камни, даже в самого себя. Особенно в самого себя.

— Ты прошел этот путь среди убогих улиц и стал успешным адвокатом.

Это была только половина истории. Бывшая жена постоянно высмеивала Кэрсона, пока не развелась с ним.

— Ну да, а потом бросил прибыльную работу в юридической фирме, чтобы вернуться сюда? Да, приходится время от времени биться головой об стену. Вот объясни мне, почему я здесь?

— Потому, что ты был сострадательным, — сделала заключение Лори.

Как он мог с ней спорить, когда она хотела его уязвить? Он улыбнулся.

— Ты всегда должна сказать последнее слово в споре?

Глядя прямо в его глаза, Лори пожала плечами.

— Только когда я права!

— И кто это решает?

— Я, — ответила Лори, понимая, что она его изводит. — И Господь Бог.

Кэрсон вздохнул, повесив голову. Он смертельно устал. Это был долгий день. Кэрсон выключил компьютер.

— Итак, ты разговариваешь с Богом.

— Каждую ночь.

— И что же он тебе отвечает или ты его тоже устрашаешь?

Она поймала себя на том, что начинает злиться.

— Я что, тебя устрашаю?

Кэрсон посмотрел на нее так, словно хотел поставить на место.

— Нет, но пытаешься.

— Не пытаюсь, — парировала она со злобой в голосе. — Мне просто хочется помочь, вот и все. — Она нахмурилась, желая в душе, чтобы он прислушался к ее доводам. Она была уверена, что пожертвования придут. Хотя бы со временем. — И я ненавижу, когда ты такой упрямый, хотя знаешь, что не прав.

Кэрсон подумал, каково это — чувствовать себя всегда правой, всегда быть на стороне ангелов.

— Может, и нет.

— Ты не прав, — настаивала она. — Необходимо найти деньги, и я смогу.

Неужели она не понимает, как самонадеянно звучат ее слова? И как оскорбительно это может быть?

— Что, если мы получим пожертвование?

Ее родители постарались, чтобы в любой ситуации она видела только светлую сторону.

— Тогда у всех детей, посещающих Центр, хватит на целую неделю очень хорошей еды. Так будет. — Она точно была в этом уверена. — Что, если мы не найдем спонсора, а люди не перестанут приходить?

Женщины просто не умеют останавливаться!

— Лори, ты говоришь чушь.

Она потерпела поражение?

— Я никогда не думала, что ты испугаешься.

Лори знала его слабые места, даже когда он думал, что скрывает их от нее.

— Я не испуган. Просто не хочу оказаться в дураках.

Неужели он все еще не понял?

— Проявляя в чем-то упорство, ты не становишься дураком.

Что надо сделать, чтобы снять шоры с ее глаз? И почему женщина, много раз совершавшая в своей жизни ошибки, смотрит на все через розовые очки?

— И ты считаешь, я могу убедить других людей в том, во что сам мало верю? Оставь это, Лори, пока я не потерял терпение.

Она нахмурилась. Упрямый идиот.

— Неужели ты думаешь, что я изменю свое мнение?

Кэрсон почувствовал, что закипает.

— Перестань прожектерствовать.

Шуткой никогда его не победить. Лори снова попробовала лобовую атаку.

— Дай мне возможность поговорить с друзьями, — продолжала она. — Ты же знаешь, что я права.

Все, с него хватит! Кэрсон встал.

— Что я знаю, так это то, что, если ты не перестанешь хныкать, я буду вынужден тебя уволить.

Ее глаза превратились в щелки.

— Ты не осмелишься. Я нужна тебе.

Он зашел слишком далеко, чтобы повернуть в обратную сторону.

— Посмотрим.

— Ты действительно уволишь меня?

— Если ты не остановишься, то да.

Злость блеснула в ее глазах.

— Хорошо, тогда, может быть, я просто уволюсь сама!

Черт возьми, это уже слишком!

— Ты не можешь уволиться. Тебе необходимо думать о будущем.

— Так ты обо мне волнуешься?

Он снова включил компьютер. Надо еще многое сделать. У него словно появилось второе дыхание.

— Я всегда о тебе волнуюсь, Лори. А сейчас иди домой и дай мне возможность поработать.

— У тебя в ушах вата. Если ты…

Лори остановилась так неожиданно, что он испугался. Она стояла с бледным лицом и дрожала.

— В чем дело?

Лори не могла вдохнуть воздух. Он вылетел со свистом, когда ребенок начал толкаться с удвоенной силой.

Это сопровождалось неописуемой болью.

Лори посмотрела на пол и затем на Кэрсона с ошеломляющим изумлением. Было слишком рано.