Вспомни ту ночь - Дэй Леклер

— Речь идет не только о нас. Ну что произойдет, если ты хотя бы немного ослабишь поводья?

— Я знаю, что уже произошло в тот единственный раз, когда я утратил контроль. Ты забеременела, а моя дочь чуть было не стала носить фамилию другого мужчины. — Он не стал дожидаться ее ответа, если бы она вообще нашлась что сказать. — Лучше подумай, что бы ты сегодня без меня делала?

— Не знаю, — призналась она. — Наверное, позвонила бы маме или в больницу. А если бы мне и после этого не удалось покормить Абигайль, то дала бы ей какую-нибудь молочную смесь.

— Так никогда бы и не узнала, что значит кормить ребенка грудью. Неужели ради такого нельзя хотя бы чуть-чуть пожертвовать личной свободой?

— Пожалуй, ты прав. — Она вздохнула. — Да. Я рада, что ты приехал.

— Если бы мы жили вместе, то мне не пришлось бы мчаться к тебе через весь город посреди ночи.

— Не дави на меня, Ник. Ты и так уже многого добился. Для одного дня более чем достаточно. Притормози.

— Что ж, туя? ты права. Я оставлю все как есть. Пока.

Очень осторожно он выпустил ее из своих объятий и встал. Она не могла отвести глаз от его сильного, по-мужски красивого тела. Его светлые волосы были взъерошены, и стало заметно, что одни пряди чуть темнее, чем другие, и это придавало ему еще большую привлекательность. И, Боже, как приятно обнаружить хотя бы малюсенький беспорядок в его безукоризненно упорядоченном существовании. Конечно, в остальном он был, как всегда, безупречен. Тело словно вылеплено рукой искусного скульптора: широкие, мощные плечи; кожа темно-золотистого оттенка. Густой волосяной покров на груди треугольником сходил на нет около линии талии. Ее взгляд скользнул вниз, задержавшись на его ногах, прикрытых лишь тонкой хлопчатобумажной тканью.

У нее внезапно пересохло во рту. Ноздри его расширились, словно он к чему-то принюхивался; в Дани же рождалась какая-то странная, непривычная уверенность. Он вдыхал запах, исходивший от ее тела, словно настраиваясь на восприятие только ее — единственного и неповторимого — аромата. Аромата, который, сгорая от желания, источало все ее существо. Да поможет ей Бог!

— Эбби заснула, — нервно выпалила Дани.

В мягком полумраке сверкнула его улыбка, улыбка изголодавшегося мужчины, уверенного во взаимности.

— Давай-ка я уложу нашу маленькую крикунью. Тебе надо отдохнуть.

Она не стала возражать, когда он бережно забрал у нее малышку. Однако, отдав Абигайль, тут же почувствовала сильнейшее смущение: грудь ее была обнажена, так как ночная рубашка спереди осталась полностью расстегнутой; в других же местах тонкая ткань, насквозь промокшая от молока, плотно прилипла к ее телу, сделавшись совершенно прозрачной. Ник не только не отвел глаз, но, напротив, смотрел на нее словно завороженный. В его взгляде читалось откровенное восхищение. За прошедшие девять месяцев Дани сильно изменилась: благодаря материнству ее формы округлились.

— Я никогда не видел… никогда не думал… — Не договорив, он шумно вдохнул воздух. — Ты очень красивая, дорогая.

Она подобрала края ночной сорочки. Ну что ей на это сказать? «Спасибо» тут вряд ли уместно.

— А ты… уедешь, когда уложишь Эбби спать? — спросила она.

— Здесь я уж точно не останусь. Она не должна задавать вопросы. Но где уж ей удержаться? Хотя, конечно, лучше бы пропустить его слова мимо ушей.

— Почему же?

— Я не займу место другого мужчины в этой постели.

— Я и не думала приглашать тебя лечь со мной в постель. И, кстати, замечу, что мы никогда не делили с Питером эту постель.

— Но вы делили с ним эту комнату. — И, даже не пытаясь скрыть свое отвращение, добавил: — И этот дом.

— Это так ужасно? — подавленно спросила она. — Не могу же я притвориться, будто мы никогда не были женаты.

— Я и не прошу тебя притворяться. — Он прижимал к себе Абигайль так естественно, словно не первый день был отцом. — Но и место его я не займу.

— Ты бы никогда и не смог, — заявила Дани.

Питер всю жизнь оставался маленьким мальчиком, лишь игравшим роль взрослого мужчины. Ник же — мужчина, выполняющий мужскую работу.

— Прости. Я знаю, тебе его недостает. Великодушно с его стороны, особенно если учесть, как он относился к Питеру. Но печальная правда заключается в том, что она нисколько не скучает по покойному мужу. Безусловно, жаль, что он умер. Просто у нее нет чувства утраты.

— Я ни на что не жалуюсь. Отвернувшись, он тем самым как бы закрыл тему.

— Переодень ночную рубашку и постарайся немного поспать, дорогая. Уверен, довольно скоро наша дочь снова захочет есть. Свяжись со мной, если тебе опять понадобится помощь.

— Хорошо. — Он направился к двери, и тут, забыв об осторожности, она окликнула его: — Ник…

Он посмотрел на нее через плечо.

— Да?

— Просто хочу, чтобы ты знал. От тебя я уже получила гораздо больше, чем от Питера. — Уловив немой вопрос в его взгляде, она кивнула в сторону их дочери: — Много лет я мечтала о ребенке. Отчаянно хотела. Питер, впрочем, не смог бы подарить мне Абигайль.

— Что значит «не смог бы»?

— Питер был бесплоден.

Ник уложил Абигайль в колыбельку и долго и внимательно смотрел на нее перед тем, как проститься.

— Спокойной ночи, принцесса, — прошептал он.

— МИСТЕР КОУЛТЕР.

Он улыбнулся, услышав, как компьютер пытается имитировать его шепот.

— Да, Гемма? В чем дело?

— ОБЪЯСНИТЕ СВЯЗЬ МЕЖДУ ОДНИМ ОТПРЫСКОМ ЖЕНСКОГО ПОЛА, КЕННИ ДЖИ И УДАЧНОЙ ПОПЫТКОЙ КОРМЛЕНИЯ.

— Кенни Джи помог Дани расслабиться настолько, что ей удалось покормить малышку.

— ДЛЯ УСПЕШНОГО КОРМЛЕНИЯ НЕОБХОДИМА МУЗЫКА?

— Похоже, что да. — Наступила тишина. Взглянув на Абигайль, Ник сказал: — Не волнуйся, малышка. Теперь уже скоро. Обещаю.

— Мне все равно, что тебе сказал мистер Коултер, — заскрежетала зубами Дани. — Миссис Коултер последние две недели слушает одного Кенни Джи. Немедленно выключи!

— КЕННИ ДЖИ НЕОБХОДИМ ДЛЯ УДАЧНОЙ ПОПЫТКИ НАКОРМИТЬ ОТПРЫСКА ЖЕНСКОГО ПОЛА.

— Если ты сию же минуту не выключишь Кенни Джи, попытка накормить отпрыска женского пола точно окажется неудачной. Тебе ясно, несчастная ты куча проводов?

— ПОЖАЛУЙСТА, ИСПОЛЬЗУЙТЕ НАДЛЕЖАЩУЮ ФОРМУ ОБРАЩЕНИЯ, КОГДА ВЫСКАЗЫВАЕТЕ ПРОСЬБУ.

— Гемма! Выключи эту музыку. — Поскольку Гемма сразу не подчинилась, то Дани грозно потребовала: — Тревога на уровне безопасности номер один. Сообщи мистеру Коултеру, что я отклоняюсь от своего обычного режима.

— ПРОШУ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ. ТРЕВОГА НА УРОВНЕ БЕЗОПАСНОСТИ НОМЕР ОДИН?

— Подтверждаю.

Ровно через пятнадцать секунд раздался телефонный звонок.

— Я уже еду. Что случилось?