Тевтонский орден. Летопись - Николай Николаевич Прокошев

На рассвете десятки тысяч человек расположились напротив друг друга на территории площадью 4 кв. км между маленькими деревушками Грюнвальд, Танненберг и Людвигсдорф. Этот треугольник обрамлялся густым лесом, сама же местность была местами сильно пересеченной и имела сложный рельеф. Армия Ульриха перенесла тяжелый марш-бросок в грозу, под проливным дождем, воины устали и проголодались, к тому же появившееся солнце начинало буквально обжигать металлические доспехи воинов. Поэтому воспользоваться моментом внезапного нападения гроссмейстеру не удалось.

Зато крестоносцы сумели загодя выкопать так называемые волчьи ямы (достоверно не подтверждено, хотя и упоминается в летописях), т. е. ловушки, выставить артиллерию – порядка ста бомбард, наряду с лучниками и арбалетчиками. Тем временем основные силы фон Юнгингена выстроились в две линии, где вторая линия была резервом, ей командовал сам магистр. Правым крылом первой линии руководил Верховный комтур, прозванный лучшим мечником Европы, Куно фон Лихтенштейн, левым – Конрад фон Валленроде, Верховный маршал ордена.

Вопреки всем ожиданиям Ягайло нападать, судя по всему, не собирался. Вместо этого он долго и усиленно молился, после чего спустился с холма и посвятил в рыцари несколько сотен своих солдат. До сих пор непонятно, то ли польский монарх тянул время, то ли действительно боялся идти в атаку. В любом случае подобный цирк донельзя возмутил стоявшего под пеклом уже два часа магистра, который немедленно отправил в стан противника двух герольдов. Они воткнули в землю перед королем два обнаженных меча, что означало вызов на смертный бой, отказ трактовался как подлая трусость и ложился несмываемым позорным пятном на чело капитулянта до самой кончины.

Интересный факт:

Вот какие слова, согласно хронике, герольды передали Ягелло:

«Светлейший король! Великий магистр Пруссии Ульрих шлет тебе и твоему брату два меча, как поощрение к предстоящей битве, чтобы ты с ними и со своим войском незамедлительно и с большей отвагой, чем ты выказываешь, вступил в бой и не таился дольше, затягивая сражение и отсиживаясь среди лесов и рощ. Если же ты считаешь поле тесным и узким для развертывания твоего строя, то магистр Пруссии Ульрих готов отступить сколько ты хочешь от ровного поля, занятого его войском».

После этих слов Ульрих и вправду немного отступил, нанеся тем самым серьезное оскорбление противнику.

В конце концов литовцы и татары с левого фланга, которым верховодил Витовт, устремились в безудержную атаку. Атака и впрямь была настолько стремительной, что тевтонские канониры успели сделать всего лишь по одному выстрелу. Однако после огнестрельного залпа из-за спин пушкарей вылетела туча стрел и арбалетных болтов, пригвоздив множество литвинов и татар к прусской земле. Приняв решение контратаковать незамедлительно, фон Валленрод выдвинул 4000 всадников навстречу врагу.

Кровавая битва продолжалась два часа, и верх все же взяли братья Тевтонского ордена. Им удалось обратить в бегство противника, несмотря на попытки Витовта удержать строй. Их гнали по топям да болотам так быстро и неумолимо, что многие опомнились, только добежав до Литвы. Некоторые исследователи полагают, что это отступление было на самом деле притворным, так как за ним был нанесен решительный контрудар. Подобная тактика часто использовалась как литвинами, так и татарами, и даже поляками. Правда, тогда непонятно, зачем Витовт швырнул под безжалостный пресс несколько тысяч своих лучших воинов, а русских дружинников оставил сдерживать немецкий напор.

Так или иначе, преследователи настолько увлеклись погоней, что растеряли боевую формацию. Тех, кто не успел настичь беглецов, окружил мстиславский князь Лугвений Ольгердович, брат Ягайло, кому любой ценой предписывалось защищать занятую позицию, чтобы поляков не ударили в спину. Так погиб маршал фон Валленрод, пока остальные тевтоны из его фланга продолжали гнать солдат Витовта до последнего.

Тем временем, завязалась серьезная сеча между польскими хоругвями и тевтонским правым крылом. Вскоре, взяв сильный разгон с холма, в атаку ринулся сам гроссмейстер во главе клина сотен железных рыцарей. Его воинам удалось низвергнуть главное знамя польского войска – Краковскую хоругвь, что вселило в сердца братьев великую надежду и, наоборот, деморализовало их противников. Хорунжий пал вместе с конем, а тевтоны запели «Аллилуйя». Ситуация для поляков усугублялась еще и тем, что краковский штандарт, особенно издалека, сильно походил на королевский. Со стороны могло показаться, что убили самого короля.

Интересный факт:

Во время штурмовой атаки на Ягайло одному из рыцарей почти удалось свалить короля. Дипольд фон Кекериц с копьем наперевес бросился к Владиславу, и вполне возможно, что он бы преуспел, если бы 21-летний монарший писарь Збигнев Олесницкий не сумел сбить Кекерица с коня. В благодарность за спасение жизни король возвысил Збигнева до такой степени, что тот впоследствии стал Краковским епископом, а после и вовсе первым кардиналом польского происхождения.

Тогда монарх, до тех пор пребывающий в тылу, вступил на холм, дабы предстать перед воинами и воодушевить их. Этот жест придал дополнительные силы сникшим было ратоборцам, к тому же в бой отправился свежий резерв. Шел уже шестой или седьмой час битвы. Измотанные ночным переходом, голодные, уставшие от палящего солнца тевтоны, находившиеся, помимо прочего, в меньшинстве, постепенно отступали. К вечеру враг теснил их уже с трех сторон, и даже вернувшийся отряд, преследовавший ранее литовцев и татар, не смог существенно изменить бедственный крен сражения.

Приближенные магистра настойчиво советовали ему отступить, пока еще была возможность, на что тот возразил: «Не дай бог мне позорно бежать с того поля, где погибло так много храбрых рыцарей». У фон Юнгингена оставался последний шанс: он возглавил остаточный резерв в количестве 2000 человек, преимущественно бойцов из Кульмской земли. Замысел заключался в том, чтобы, собрав по пути уцелевших людей фон Валленрода, направить острие атаки на королевский шатер.

Грюнвальдская битва

И вот стальной кулак набрал уже практически непреодолимую силу, как знакомый нам предводитель Союза ящериц, знаменосец Кульмерланда Николас фон Ренис, опустил знамя своей земли. Этот знак служил сигналом к отступлению, посему его люди моментально развернулись. Замешкавшись, другие орденские воины тоже устремились назад. Сложно даже отдаленно представить себе, что творилось в такой суматохе, но гохмейстер, желая довести задуманное до конца, ослаблять натиск не собирался.

В результате ожесточенного боя в конце концов от резерва фон Юнгингена под прессингом вражеских полчищ осталась лишь небольшая кучка верных соратников. Витовту же удалось сплотить часть беглецов и бросить их в котел уже угасающего сражения. Дело дошло до кровопролитной рукопашной – булавы, шестоперы, топоры, мечи, ножи, кинжалы, клевцы и