Храм Миллионов Лет - Кристиан Жак

— Я хочу посадить много деревьев во всех провинциях, — проговорил Рамзес, — ни одна деревня не должна быть лишена тени. Старики и молодые будут там встречаться и слушать друг друга.

— Пусть Боги будут благосклонны к нам, Ваше Величество; не существует лучшей цели для государя.

— Ты поможешь мне?

— Я? Но…

— Среди чиновников полно работящих и сведущих писцов, но нужен человек, любящий природу, чувствующий ее секреты и дающий правильные указания.

— Я только садовник, Ваше Величество, один…

— Из тебя может получиться замечательный земельный управитель. Приходи завтра утром во дворец и попросись на прием к Амени. Он будет предупрежден и поможет тебе освоиться с новой работой.

Рамзес ушел, оставив Неджема изумленным и окаменевшим. В глубине широкого сада, между двумя фиговыми деревьями Фараон заметил тонкий и белый силуэт. Может, богиня появилась в этом магическом месте?

Он приблизился быстрыми шагами.

Силуэт не двигался.

В мягком свете заката блестели черные волосы и длинное белое платье. Может ли женщина быть такой красивой, неприступной и одновременно притягательной?

— Нефертари…

Она бросилась к нему в объятия.

— Мне удалось убежать, — призналась она, — этим вечером состоится концерт, и твоя мать согласилась меня заменить. Ты забыл меня?

— Твои губы, как бутон лотоса; они чаруют меня, и у меня возникает безумное желание поцеловать тебя.

Их поцелуй стал источником юности, и, слившись в единое целое, они снова поняли, что созданы друг для друга.

— Я дикая птица, запутавшаяся в ловушке из твоих волос, — прошептал Рамзес, — благодаря тебе я увидел сад из тысячи цветов, запахи которых опьяняют меня.

Нефертари распустила волосы, и Рамзес развязал перевязи льняного платья на ее плечах. Теплым летним вечером, благоуханные и мирные, их тела соединились.

Глава 15

Первый луч света разбудил Рамзеса. Он погладил восхитительную спину еще спящей Нефертари и поцеловал в шею. Не открывая глаз, она обняла его мощное тело.

— Я счастлива.

— Ты мое счастье, Нефертари.

— Не расстанемся больше на такой долгий срок.

— Ни у тебя, ни у меня нет выбора.

— Неужели требования власти будут руководить нашей жизнью?

Рамзес крепко прижал ее к себе.

— Ты не ответил…

— Потому что ты знаешь ответ, Нефертари. Ты Великая Супруга Фараона, а я Фараон. Мы не можем избежать реальности даже в самых сокровенных мечтах.

Рамзес поднялся, подошел к окну и долго смотрел на зеленеющую под летним солнцем сельскую местность.

— Я люблю тебя, Нефертари, но я также супруг земли Египта. Я должен оплодотворить эту землю и сделать ее процветающей. Когда она зовет меня, у меня нет права оставаться безразличным.

— Что же нам делать?

— Я думаю, что я буду царствовать в спокойной стране, населенной счастливыми людьми. Достаточно нескольких недель, чтобы предать Закон Маат и разрушить дело отцов и предков. Гармония — это самое недолговечное из всех ббгатств. Если моя бдительность ослабнет, зло и мрак охватят страну.

В свою очередь, Нефертари встала, не одеваясь, и прижалась к Рамзесу. Прикасаясь к ее благоуханному телу, он знал, что они связаны навсегда.

В дверь комнаты раздались резкие удары. Резко открыв дверь, ворвался Амени, даже не заметив царицы.

— Важные новости, Рамзес, очень важные!

— Что, нужно тревожить меня в такой ранний час?

— Пошли. Не теряй времени.

— Ты позволишь мне умыться и позавтракать?

— Не этим утром.

Рамзес считался с мнением Амени, особенно когда молодой писец, всегда владеющий своими эмоциями, выходил из себя.

Фараон сам управлял колесницей, запряженной двумя лошадьми, и следовал за колесницей Серраманна и лучников. Скорость пугала Амени, но он все равно поспевал за Рамзесом. Они остановились возле одной из дверей ограды Карнака, спустились на землю и прочитали иероглифы, написанные на стеле, которые могли прочитать любые прохожие.

— Посмотри, — потребовал Амени, — посмотри на третью строку!

Знак, сделанный из трех шкур животных, обозначал слово «рождение» и именовал Рамзеса Сыном Солнца; черты рисунка были неразборчиво вы гравированы. Из-за этого недостатка терялись защищающая магия и таинство Фараона.

— Я проверил, — заявил Амени, — это невероятно. Одна и та же ошибка повторяется на цоколях статуй и стелах, видных повсюду и каждому. Это чья-то злая воля, Рамзес!

— Кто автор этого?

— Верховный жрец Амона и его скульпторы. Они взяли на себя задачу выгравировать эти послания, освящающие твое царствование. Если бы ты не увидел этого сам, ты бы мне не поверил.

Хотя главный смысл написанного не был искажен, но дело было серьезным.

— Созови скульпторов, — приказал Рамзес, — и заставь исправить гравировку.

— Не предашь ли ты виновных суду?

— Они только подчинились приказам.

— Великий жрец Амона болен и поэтому не может оказать тебе честь.

— А у тебя есть доказательства против столь важного лица?

— Его вина очевидна.

— Не доверяй очевидностям, Амени.

— Он останется ненаказанным? Каким бы богатым он ни был, он твой слуга.

— Детально исследуй его благосостояние.

Роме не мог пожаловаться на новые обязанности. Собрав возле себя добросовестных и строгих людей для поддержания чистоты дворца, он занимался царским зверинцем, где содержались три кота, две газели, гиена и два пепельных журавля.

Единственное существо не подчинялось ему — это желтый пес фараона Дозор, имеющий досадную привычку вылавливать каждый день рыбу в царском пруду. Эта сцена совершалась под покровительственным взглядом льва Рамзеса и поэтому помешать рыбной ловле было невозможно.

Рано утром Роме помог Амени отнести тяжелый ящик с папирусом. Как мог такой маленький и тщедушный писец, который мало ест и спит (только три-четыре часа в день), обладать такой энергией? Неутомимый, он проводил самое светлое время суток в конторе, загроможденной документами, не поддаваясь усталости.

Амени закрылся с Рамзесом, в то время как Роме проводил повседневную инспекцию кухонь. Здоровье Фараона, как и всей страны, зависело также от качества еды.

Амени развернул папирусы на низких столах.

— Вот результат моих исследований, — заявил он с некоторой гордостью.

— Они были трудны?

— И да и нет. Управляющие храма Карнак вообще не поняли причины моего визита и вопроса, не осмелились помешать моим поискам.

— Богат ли Карнак?

— Да, богат: восемьдесят тысяч служащих, сорок шесть действующих в провинциях и зависящих от храма построек, четыреста пятьдесят садов, фруктовые сады и виноградники, четыреста двадцать тысяч голов скота, девяносто кораблей и шестьдесят пять населенных пунктов различного размера, работающих только для самого большого храма Египта. Его верховный жрец царит над целой армией писцов и крестьян. К этому же можно добавить, что если взять на учет живность бога Амона и духовенства, то в наличии имеется шесть миллионов быков, коз, двенадцать миллионов ослов, восемь миллионов мулов и миллионы домашних птиц.

— Амон — бог побед и защитник империи.

— Никто не оспаривает этого факта, но жрецы тоже люди. Когда приходится управлять таким богатством, то, не правда ли, становишься жертвой недостойных соблазнов? У меня нет времени продолжать расследование, но я обеспокоен.

— Основания для этого убедительны?

— В Фивах сановники ждут с нетерпением отъезда царственной пары на север. Другими словами, Твое Величество волнует их душевное спокойствие и нарушает обычную игру. Тебя просят обогатить Карнак и оставить его усиливаться как государство в государстве до того дня, пока верховный жрец Амона не провозгласит себя владыкой юга и отделится.

— Это приведет к гибели Египта, Амени.

— И нищете народа.

— Мне нужны реальные доказательства растрат.

Если я выступлю против верховного жреца Амона, у меня не будет права на ошибку.

— Я займусь этим.

Серраманна был обеспокоен. Со времени попытки покушения в Мемфисе со стороны греков Менелая он знал, что жизнь Рамзеса под угрозой. Конечно, варвары покинули Египет, но опасность тем не менее не исчезла.

Он все время проверял уязвимые места фивского дворца, главную казарму армии, стражей порядка и гвардии. Только в этих местах может зародиться восстание. Старый пират-сард доверял только своему инстинкту. Был ли он лицом к лицу с высшим военачальником или простым солдатом, он равно не доверял им. Во многих случаях он еле сдерживался, чтобы не ударить первым врага, представлявшегося другом.

Несмотря на великанский рост, Серраманна передвигался легко, как кот. Он любил наблюдать, будучи невидимым, и подслушивать разговоры. Какой бы ни была жара, сард всегда был одет в броню и носил на поясе кинжал и короткий, заостренный на конце, меч. Латы и вьющиеся усы придавали массивному лицу устрашающий вид, который он любил принимать.