Месть водяному - Меркулова Наталья Витальевна

Девушка опустила взгляд вниз и мысленно охнула. Её руки уже не были похожи на руки человека, это были крючковатые скрюченные коряги, испещрённые чёрными нитями, которые шли куда-то вверх. Даша подняла голову, поискала глазами, где заканчиваются эти нити, и увидела, что на деревьях висят маленькие холщевые мешочки. От них исходил смрад гниения.

– Странно, как я не почувствовала его сразу? – удивилась она.

– Ну, что, мент, будешь сдаваться или попробуешь спасти свою ведьму? – загнусавил тот же человек.

Даша снова оглянулась и увидела полные тоски Пашкины глаза. Девушка поняла, что он начал выбирать между другом и долгом.

«Бедный Пашка», – подумала она, и гнев полностью поглотил её.

– Убью, твари, – произнесла она страшным, потусторонним голосом и, страшно расхохотавшись, развернула кисти рук так, что все чёрные нити оказались у неё на ладонях. Она сжала кулаки и начала притягивать эти мешочки к себе, наматывая нити на руки. Но, как оказалось, эти мешочки висели не только на деревьях, но и на шеях черных лесорубов. Даша тянула нити и смотрела, как маленькие мешочки, спешащие к ней, тащат за собой здоровенных, извивающихся, хрипящих и визжащих от ужаса, мужиков. Подтянув их поближе, девушка начала поднимать мешочки вверх, и мужчины, поняв замысел ведьмы, стали хвататься за шнурки, на которых крепились эти талисманы и пытаться снять их с шеи. Но, чем больше они прилагали усилий чтобы освободиться от петли, тем больше она затягивалась. Теперь Даша уже ничего не слышала и никого не видела вокруг. Перед ней был враг, который убил её бессмертного домового, который пытался убить дурачка Пашку, Лёшу и его водителя, они хотели убить её.

– Убью, твари, – ещё раз взревела ведьма и подняла вверх лесорубов.

Они начали лихорадочно дёргать ногами, хвататься то за шею, то за шнурок, лица их начали синеть. И вдруг кто-то положил ей руку на плечо и спокойно сказал:

– Дашенька, детка, брось каку, а то ещё дерьмом тебя забрызгают.

Даше стало невероятно смешно. Она хихикнула раз, другой, и расхохоталась в полный голос. Нити ослабли, и все мешочки осыпались на землю. Упали и мужики. Они рухнули как мешки с картошкой и разрыдались, словно по команде. Даша успокоилась, набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула его. Ей было страшно оглядываться, стыдно смотреть в глаза друзьям, она не представляла, как выглядела пару минут назад и боялась спросить об этом окружающих. А вдруг она выглядела старой, страшной каргой, как Панночка в «Вие», а вдруг она была каким-нибудь чудовищем…

– Все живы? – спросила она, не оглядываясь назад.

– Все, – дружно ответили три знакомых девушке голоса.

И тут до неё дошло, что всё то время, когда она лютовала, её друзья находились за её спиной и им ничего не было видно. Настроение мгновенно поднялось, она вновь потянула черные нити к себе. Мешочки упали у ног ведьмы, туда же шлёпнулись безвольные, парализованные от ужаса тушки чёрных лесорубов.

– Ну что, красавцы, будем умирать? Повеситься вам не удалось, но в самосожжении я вам отказать не могу, – улыбаясь, а самое главное, совершенно спокойно сказала Даша. От этой улыбки и этого спокойного голоса у мужчин встали дыбом их короткие волосы.

– Паша, твою мать, – совершенно неожиданно для всех рявкнула девушка, – чего сидим, кого ждём?

– Ждем, когда ты их сожжешь нахрен и мы поедем домой жрать, – так же грубо ответил парень, проходя мимо Даши к горе испуганных тел, – вот, нахрена стреляли, дебилы. Ведь можно же было разобраться по-хорошему, а теперь, пардон, тюрьма, – прокряхтел полицейский, застёгивая наручники на первом из лесорубов, – где мне столько теперь наручников найти? Вов, помогай, снимай у них ремни.

Когда преступников связали и повели к полицейской машине, девушка собрала все заговоренные мешочки шалашиком и, чиркнув обыкновенной спичкой о самый обыкновенный коробок, который нашелся в её кармане, подожгла их.

Они горели весело, пощелкивая как дрова в печке и разбрызгивая искры вокруг. Даша засмотрелась на огонь и задумалась.

«Что происходит вокруг? Кот в отрубе, домовой погиб, – у девушки снова заболело сердце, – её милый, ворчливый Додо, погиб… А во всём виноват леший… Он даже и не думал их предупреждать…»

– Грёбаное чмо, – зло сказала Даша и пнула золу от сгоревших мешочков.

– Даш, – та же рука, что и в первый раз, легла её на плечо, – вот рюкзак твой нашел. Хорошо, что яркий, а то потерялся бы.

Девушка повернулась к Лёше с полными глазами слёз. Она схватила свой рюкзак и прижала его к себе. Внутри раздался тонкий писк. Слёзы мгновенно просохли, девушка рванула молнию на сумке и заглянула внутрь. Там сидел маленький меховой шарик, который уже вовсе не был похож на шарик, скорее на лохматую сардельку, лупал огромными глазищами на Дашу и потирал тоненькой ручкой свою филейную часть.

– Живой, – протянула девушка, улыбаясь, – живой…

– Куда я денусь, не подыхать же из-за какого-то недомеска… – домовой начал, кряхтя, вылезать из рюкзака. Даша испугалась, что он сейчас вывалится на землю и ушибётся, резко присела и поставила сумку на землю.

– Оу, оу, оу… Поосторожней там, – проворчал Додо, погрозил ей маленьким тонким кулачком, и плюхнулся на землю, – еть…

Он встал на тоненькие дрожащие ножки и попытался сделать шаг. Это домовому далось с трудом, и он долго ловил равновесие, прежде чем твёрдо стать на обе ноги.

– Ого, вот это меня шандарахнуло.

– Её, между прочим, тоже, – заметил Лёша, показывая рукой на девушку, – у неё аж руки почернели.

– Ах ти ж… – произнес домовой, присел на своих ножках и хлопнул ручками по подобию ляжек, – и как же ты выжила?

– Да никак. Собрала это дерьмо всё до кучи и сожгла.

– Угу, а в этом дерьме ещё четыре человека болталось, – нервно хихикнул Алексей, – они это в мешочках себе на шею повесили. Даша как потянула их к себе, так они и поползли. Слушай, вот название этому точное, дерьмо оно и есть дерьмо. До сих пор вонища не рассеялась.

– Да? – Даша принюхалась как собака. – Слушай, а я ничего не чую, наверное, к этому запаху уже привыкла.

Она сложила руки лодочкой и что-то пошептала. Непонятно откуда вдруг появился ветер. Даша, не отнимая ладошек от губ, прокрутилась на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси и ветер, как будто возникший из какой-то скважины, подул по всем направлениям сразу.

– Во, теперь другое дело, – сказал мгновенно округлившийся домовой и начал превращаться в привычного всем человечка.

– Это что за хрень была? – спросила Даша. – Почему нас леший не предупредил?

– Меня сейчас другое интересует, как ты смогла сама остановиться? Не каждый даже самый великий колдун, будучи в великом гневе, такое может сделать сам. А в тебе-то ведовство без году неделя, а ты уже такие чудеса творишь, что диву даже я даюсь. Это ж какая сила воли у тебя…

– Такая, – Даша ткнула пальцем в сторону Лёши, – это он меня остановил.

– Как это? Он что, тоже колдун? – опешил домовой и тут же упал Алексею в ноги, бухнувшись головой в его ботинок. – Родимый ты наш, – заголосил Додо, – спаситель…

Тут даже Лёшины нервы не выдержали. Он выпучил глаза, попятился, тут же зацепившись за корягу, не удержался на ногах и плюхнулся на землю. Домовой, не теряя не секунды, вскарабкался прямо по Лёше и повис на шее спасителя. Мужчина судорожно вздохнул.

– Додо, прекрати, – беззлобно заругалась девушка, – ты что, не видишь, что человека напугал. Ты это… охолони свой пыл, вот.

Домовой, сделав независимый вид, спрыгнул на землю, стряхнул невидимую пылинку с плеча и сказал:

– И, правда, чего это я, – затем резко сменил тон и начал командовать, – так, Дарья, нужно быстро осмотреть их лагерь на предмет магических предметов и, если даже где-то рядом было что-то похожее, уничтожить лагерь полностью. Алексей, оружие есть?

Леша отрицательно покачал головой.

– Оружия нет… Так, ладно, будь неподалёку от нас, так безопаснее, – видя, что никто не сдвинулся с места, домовой прикрикнул, – ну, чего встали, пошли.