Граф прошлого Рождества - Керриган Берн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Звуки потасовки, доносящиеся из общей комнаты, утихли. Бесс, без сомнения, отправила всех спать. И теперь, уединившись в отдалённой части таверны, Джон и миловидная мисс Латимер могли представить, что во всём Высокогорье нет никого, кроме них.
Джон пристально наблюдал за Ванессой, пока она его разглядывала или, скорее, сверлила взглядом. Не моргая. Ванесса старательно не позволяла себе смотреть вниз. Её грудь поднималась и опускалась под блузкой с высоким воротом.
Хотя ей стоило лишь опустить взгляд и увидеть выпуклость в штанах Джона, тем самым получив наглядный ответ на свой вопрос.
Однако после того, что она рассказала о себе, Джон подумал, что, возможно, был слишком прямолинеен. Его поведение могло ошеломить женщину, которая только что подверглась нападкам со стороны пьяных негодяев.
Он закрыл глаза и отступил.
– Не нужно было этого говорить.
Поморщившись от стыда и сожаления, она тут же закрыла лицо руками.
– Нет. То есть... это моя вина. Я задала вульгарный вопрос. Не знаю, что на меня нашло.
– Я приказываю тебе перестать смущаться, – сказал он, сурово нахмурившись.
Она искоса посмотрела на Джона
– Ты не можешь командовать эмоциями, они не так устроены.
– Могу и буду, – резко возразил он, надеясь прекратить её угрызения совести. – Я настаиваю на том, что винить за наш... бестактный диалог нужно меня. Я всегда был человеком слишком прямолинейным. Слишком откровенным, грубым и властным. Поэтому и стал успешным подполковником, посредственным дворянином и, скажем так... полным профаном в отношениях.
Уголок её рта едва заметно приподнялся, значит, его искренность сработала.
– В каких отношениях? – спросила она. К ней вернулось, свойственное ей, неутомимое любопытство. – С женщинами?
– Несомненно, именно поэтому я оставался холостяком в тридцать пять лет. Я считал, что жениться для мужчины всё равно что взять неприступную крепость в бою. Нужна стратегия и разведка, если не полномасштабное сражение. Я был рождён завоевателем, а не дамским угодником, поэтому отпугнул многих благородных девиц, бросив их в объятия более вежливых и цивилизованных мужчин.
Она весьма очаровательно сморщила носик. Джон не до конца понимал, как интерпретировать её реакцию, но это не помешало ему продолжить развивать тему, хотя бы только для того, чтобы завязать дружескую беседу в противовес предыдущему непростому разговору.
Сцепив руки за спиной, он обошёл вокруг Ванессы, изучая свою комнату. Джон изо всех сил старался расслабить напряжённые плечи и не рыскать, как хищник, которым он по сути являлся.
– На самом деле мои проблемы в общении распространялись не только на представительниц слабого пола, но и на всех остальных. На родителей. На брата Джеймса. Но даже после всех ссор, он приехал забрать мои останки много лет назад. Или, возможно, Джеймс вернулся только за кольцом, а перевести мои бренные кости в склеп Де Лоров пришло ему в голову в последний момент, хотя не могу сказать, что виню его за это.
– За кольцом? – Ванессу заинтересовала только эта деталь, хотя Джон упомянул её лишь вскользь.
– Печатка Де Лоров. Подаренная моему предку тамплиеру по прозвищу Львиный Коготь его возлюбленной много поколений назад.
Джон вызвал в памяти то драгоценное изделие. На кольце из чистейшего золота была искусно вылеплена голова льва, глазницы инкрустированы красными рубинами, отчего складывалось ощущение, что кровь, пролитая хищником, отражается в его глазах.
– Конечно, твой брат приехал за тобой, а про кольцо вспомнил потом.
– Ты недооцениваешь значение, которое моя семья придавала этому кольцу, – хрипло проговорил он. – И ты не знала моего брата. Мы расстались не в самых добрых отношениях. Я сожалел об этом. Будучи сложным человеком, я не желал понять его безудержный характер. Глубины эмоций. И, если честно, я завидовал его свободе, ведь на плечах второго сына не лежит ответственность за имя Де Лоров. – Внезапно Джон заглянул в прошлое, и перед его взором встало знакомое лицо брата, разочарование в его глазах во время последнего разговора. – Я уверен, что из Джеймса вышел граф лучше, чем из меня. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Херефорды по-прежнему остаются одними из самых богатых и уважаемых семей в Империи, – мягко пояснила она. – Если это хоть немного тебя утешит.
Это действительно утешало.
– Спасибо, что поделилась. Такие новости сюда не доходят. В основном, только клановые сплетни и крестьянские попойки.
Ванесса издала смешок. Он посмотрел в её серебристые глаза. Они мерцали, как маленькие бриллиантовые серьги в её ушах.
– Мы больше не называем их крестьянами. Полагаю, для тебя это не должно иметь большого значения.
Он усмехнулся.
– Верно. Как ты сказала, ваш век более просвещённый. – Джон уже собирался расспросить поподробнее, но Ванесса принялась расхаживать по комнате, словно что-то обдумывая.
– Значит в Шотландии не осталось даже твоих останков. Я всё ещё нахожу необычайно странным, что твои кости покоятся в склепе Де Лоров, а душа почему-то мается именно здесь. Ты посещал этот трактир перед смертью?
– Нет.
– Может, ты убил предыдущего владельца на войне?
– Нет. Я уверен, что моё заточение как-то связано с Кэрри Питагоуэн и её проклятием. – Джон уже давным-давно прокручивал в голове эту мысль, и ему не очень-то хотелось ещё и обсуждать её с Ванессой. – Ты случайно не знаешь каких-нибудь ведьм, которые могли бы его снять?
Она проигнорировала его саркастический вопрос.
– А что насчёт её Комнаты скорби?
При упоминании комнаты он замер.
Расхаживая возле кровати, Ванесса продолжила рассуждения:
– Я спросила Бесс, и она мне рассказала, что Кэрри ходила на якобитские поля сражений и собирала вещи, особенно те, что принадлежали английским солдатам. Я заметила, что у тебя нет ни сабли, ни шляпы, ни медалей на мундире. – Остановившись, она повернулась к нему и подняла вверх ладони, этот жест мог заставить весь мир замереть в ожидании её следующей фразы. – Джон! Что, если она забрала твоё кольцо?
Господи, Ванесса произвела на него неизгладимое впечатление. Она пробыла здесь всего пять минут и уже раздобыла информацию, которую Джону десятилетиями не удавалось подслушать.
– Я не сомневаюсь, что после битвы мой труп обобрали голодающие, разъярённые горцы. Но я обыскал Комнату скорби. Там нет ни одной моей вещи.
Джон совершил много отвратительных поступков в своей солдатской жизни и за короткое время пребывания
