Старые знакомые - Ада Суинберн

Харлан распахнул двойные стеклянные двери и пригласил ее войти. За ними, как Джессика и предполагала, оказалась довольно просторная гостиная, оформленная в зеленых тонах. Стены выкрашены светло-зеленым. Диван и кресла обиты тканью в желто-зеленую полоску. Над овальным, явно антикварным, столом — морской пейзаж в деревянной раме. Картина заинтересовала Джессику, и она подошла поближе.

— Это работа моего отца, верно?

— Да. Он подарил мне ее, когда я купил дом. Сказал, что это подарок на новоселье. Я не хотел принимать такую дорогую вещь, но он настоял.

— Папа умеет быть настойчивым, уж это мне хорошо известно, — усмехнулась Джессика, продолжая осматриваться. Всю дальнюю стену занимали книжные шкафы темного дерева. Бегло оглядев огромное количество книг, она заметила, что они располагаются беспорядочно, без определенной системы, Классика в кожаных переплетах перемежалась с современными бестселлерами в ярких суперобложках. Видимо, у Харлана не было времени, чтобы заняться систематизацией своей библиотеки. Несколько полок одного из шкафов занимали учебники и научные труды, в основном по экономике и управлению. Изрядно потертые корешки свидетельствовали о том, что книги в этом доме далеко не часть интерьера.

Телевизор, стоявший на тумбе перед диваном, был небольшим и устаревшим. Очевидно, что хозяина дома больше интересует чтение книг, чем просмотр телепередач.

В гостиной не было ни безделушек, ни фотографий, ни живых растений — всего того, чем буквально забита нью-йоркская квартира Джессики. И все же комната выглядела уютной и комфортной. Наверное, здесь приятно проводить свободное время.

— Мне нравится твой дом, Харлан, — призналась Джессика. — Он тебе подходит.

— Такой же солидный, внушительный и надежный? — пошутил он, повторяя ее слова.

Она рассмеялась.

— Да, и еще уютный.

Харлан с любопытством огляделся, словно никогда раньше не придавал этому значения, и пожал плечами.

— Что ж, возможно, я как-то об этом не задумывался. — Когда он купил этот дом, то не тратил много времени на выбор мебели. Просто обошел ближайшие магазины и купил то, что ему понравилось. Но похвала Джессики была ему приятна.

Принимая решение привезти Джессику к себе домой, он не задумывался, как ее присутствие в домашней обстановке подействует на него. Нет, он знал, конечно, как мучительно будет для него видеть ее рядом, в своем доме, и не иметь возможности прикоснуться, прижать к себе, заняться с ней горячим, испепеляющим сексом. Страсть к этой женщине давно и прочно поселилась в нем, и он уже смирился с тем, что с годами она не ослабевает. Чего он никак не ожидал, так это какого-то странного, непонятно откуда взявшегося ощущения принадлежности ее этому месту, этому дому, ему. Когда она вошла и остановилась посреди гостиной, оглядывая интерьер, у него возникло мимолетное и совершенно нелепое чувство, будто он привел в свой дом жену, женщину, которая станет здесь хозяйкой. Несусветная глупость, учитывая ее недосягаемость для него и его собственные холостяцкие убеждения.

Но он вдруг внезапно понял, что, после того как Джессика уедет отсюда, его дом уже никогда не станет прежним. Каждый уголок, каждая комната, каждый предмет будут напоминать ему о том, что Джессика была здесь, дотрагивалась до этих вещей, мылась в ванной, спала на кровати, сидела на диване, дышала этим воздухом. Повсюду останется ее запах.

— Давно ты здесь живешь? — прервала его размышления Джессика.

— Пять лет. Я купил этот дом вскоре после того, как твой отец предложил мне работу в «Паркер энтерпрайсиз».

— Ты заплатил всю сумму сразу или купил в рассрочку? — поинтересовалась она.

— В рассрочку, конечно. На десять лет. А почему ты спрашиваешь? — нахмурился он.

— Просто интересно. Мне пришло в голову, что мы знакомы друг с другом уже много лет, а я почти ничего о тебе не знаю.

— Я не слишком люблю рассказывать о себе. Веду довольно замкнутый образ жизни, общаюсь в основном только с соседями. Кстати, у меня замечательные соседи, я тебя с ними познакомлю. А сейчас идем, я покажу тебе твою комнату.

Они вышли в холл. Харлан подхватил ее чемодан, оставленный у дверей в гостиную, и повел на второй этаж.

Идя по лестнице вслед за ним, она размышляла, много ли женщин поднимались по этим ступенькам. Харлан Синклер не производит впечатления человека, флиртующего и заводящего романы направо и налево, но кто знает? Мысль о том, что до нее в этом доме бывали другие женщины, решительно не понравилась Джессике и испортила ей настроение. Но она тут же отругала себя, приказав не быть дурой. Какое ей дело до его интимной жизни? Он свободный, привлекательный, сексуальный мужчина — слишком привлекательный и слишком сексуальный для ее собственного спокойствия, — и вполне естественно, если у него есть женщины или, быть может, одна женщина, к которой он питает особые чувства, которую любит... Эта мысль острой иголкой кольнула ей сердце. Она сделала глубокий вдох и поймала себя на том, что задается вопросом, хотела бы она быть этой женщиной, и с ужасом услышала свой собственный ответ: да, хотела бы. Хотела бы почувствовать на своем теле его сильные нежные руки, познать его ласки, испытать его страсть, узнать...

— Джессика, что с тобой? Тебе плохо?

Встревоженный голос Харлана вернул ее к реальности. Замечтавшись, она не заметила, что остановилась на верху лестницы и закрыла глаза. Ужаснувшись своей глупости, она резко распахнула их и прямо перед собой увидела озабоченное лицо Харлана и почувствовала его поддерживающую руку на своей талии.

— У тебя закружилась голова, да? Ты можешь идти? — обеспокоенно спросил он.

— Нет... то есть да, немного закружилась. — Ну не признаваться же ему, что она замечталась о его любви? — Но уже все прошло, я вполне могу идти, не беспокойся.

Ей было приятно чувствовать его теплую ладонь на своей талии, но она боялась... Чего? Она и сама не знала. Наверное, что ей захочется большего, а это невозможно, ведь он ясно дал ей понять, что она не интересует его, а помогает он ей исключительно как друг семьи, друг ее отца. И что ему это в тягость.

Харлан убрал руку, но продолжал внимательно наблюдать за ней. Она сделала вид, что не замечает его пристального взгляда, и огляделась. В коридор второго этажа выходили три двери.

— Итак, которая из них моя? — спросила она, видя, что он молчит.

Он встрепенулся.

— Извини. Я не слишком гостеприимный хозяин. Твоя комната будет вот здесь. — Он открыл дверь слева и пропустил ее вперед, затем вошел следом за ней и положил ее чемодан на широкую двуспальную кровать.