Космический рубеж - Сергей Зверев

Подручные послушно поволокли Григорьева в сторону клетки и забросили его туда на раз-два, будто мешок с мукой. Их совершенно не заботило, что пленник может сильно удариться и что-нибудь себе повредить. Относились к нему как к расходному материалу, которого немало уже успели повидать. Эта небрежность возмущала остальных пленников, но что они могли поделать в такой ситуации! Головорезы же вытащили одного из местных. Бедолага притаился в дальнем углу, надеясь, что про него до поры до времени не вспомнят. К своему величайшему удивлению и огорчению, он понял, что надежды оказались напрасными, и, закричав, как подстреленная обезьяна, попытался сопротивляться, за что получил несколько ударов палками. Угомонился, но добровольно все равно не пошел, его потащили, поругиваясь на удивительной смеси языков.

Григорьев лежал на земле, продолжая изображать потерю сознания. Нельзя было раскрыть себя ни перед головорезами, ни перед пленниками. Он знал, что неподалеку находилось еще несколько человек из числа местных, и среди них вполне могли оказаться «подсадные утки» – доносчики. Поэтому пауза с «возвращением к сознанию» была вынужденно затянутой.

Тем временем майор Филдинг пришел в себя. Очнулся, словно избавляясь от тяжкого страшного сна, и изумленными глазами осмотрелся, обнаружив, что все еще находится в клетке. Благо остальным не пришлось объяснять ему, что случилось и как он здесь оказался. Англичанин был явно впечатлен «радушным» приемом со стороны Тумани, поэтому первым его словом после прихода в себя было слово «бежать». После, когда к разговору присоединился Григорьев, Филдинг заговорил о побеге как о чем-то конкретном и едва ли не осязаемом. Он был весь перепачкан кровью, хотя на лице ссадин или других ран практически не наблюдалось. «Видимо, грамотно били», – заметил про себя прапорщик, пытаясь понять, с каким умыслом эти головорезы поберегли лицо британского майора.

– О чем этот полевой командир у вас спрашивал? – поинтересовался Лоренс у Виктора.

– Да вот, дался им этот огненный шар, как будто мы к нему имеем какое-то отношение, – несколько отстраненно ответил прапорщик. – И еще иголки эти. Вуду… Чертовщина какая-то. Полевой командир – танцующий колдун с восковыми фигурками в руках.

– Вуду? – удивленно переспросил англичанин, подняв правую бровь. – В моем случае меня просто отмолотили, как ячменный сноп в старину. Никакой первобытной магии, если не считать таковой само избиение. А вот выпытывали меня тоже об этом огненном шаре. Согласен, есть в этом что-то от сумасшествия. Но не может же Тумани быть настолько сумасшедшим, чтобы наплевать на все негласные конвенции, захватить и пытать миротворцев ради праздного любопытства. Что-то с этим огненным шаром не так.

– Да это мог быть метеорит. – Григорьев повторил уже озвученную для полевого командира версию. – Может, Тумани решил метеоритным железом разжиться да поторговать им?

Виктор не мог сболтнуть лишнего коллеге по миротворческим силам, поэтому пытался увести разговор если не в сторону, то в другую плоскость.

– Метеорит? Мне кажется, что овчинка выделки не стоит, – скептически отреагировал англичанин. – Даже если бы это был метеорит и он представлял бы большую материальную ценность, его осколки вряд ли можно отыскать в здешних трясинах. Тут малые самолеты иногда отыскать не могут, а вы говорите, метеорит…

– Ну, что бы там ни было, для Тумани это представляет интерес, раз он готов истязать всех нас, да к тому же еще и разными способами, – ответил на это Григорьев, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, не подслушивает ли кто их разговор.

– Похоже, он просто разбавляет таким образом рутину бандитского существования, – предположил Лоренс и уточнил: – Так что вы думаете о возможности побега? Я думаю, что надо отсюда уносить ноги при первом же удобном случае. А если честно, то и вовсе не ждать, когда он подвернется.

– Просто взять и пойти напролом?

– Полагаю, что вместе мы обязательно сможем что-нибудь придумать. И причем довольно быстро, – стал убеждать Филдинг. – Не знаю, как вам пытки с помощью ритуалов вуду, но вот то, как пытали меня, мне понравилось не очень. Сомнительное удовольствие, которое я не хотел бы испытать впредь. Да и тем более не зная даже, что бандиты от меня хотят. Может быть, вам все-таки известно хоть что-то про этот огненный шар?

– Ровно столько, сколько и вам, – развел руками прапорщик.

– Жаль. Мы могли бы совместными усилиями отыскать «это», чтобы «оно» не досталось бандитам, – посетовал англичанин.

Григорьев понимающе посмотрел на коллегу и промолчал.

10

Сезон дождей начинается отнюдь не по расписанию. Нельзя сказать, что в такой-то день такого-то числа в такое-то время разверзнутся хляби небесные и на землю низвергнется обильная водная стихия. Можно лишь говорить о месяце, когда сезон дождей стартует, но даже при наличии многолетних метеорологических наблюдений и данных со спутников точность прогнозов остается относительной. Как в смысле временных рамок, так и в смысле обильности влаги, которая обрушится на ту или иную территорию. Да и катастрофичность последствий проливных дождей предсказать не всегда удается, лишь автоматически подразумевается, что риск катастроф в сезон дождей повышается. Однако определить, где то или иное бедствие вдруг проявит себя, чаще всего оказывается невозможным.

Вот и на этот раз синоптики ошиблись. Сезон дождей в африканской саванне на стыке Мали, Буркина-Фасо и Кот Д’Ивуара начался на неделю раньше, чем прогнозировалось. Причем казалось, что природа просто сошла с ума и норовила за один раз излить на землю такое количество осадков, которое обычно изливала за целую декаду. Неистовство непогоды можно было как-то выдержать, но силой обрушившегося с небес дождя размыло дамбу на одном из водохранилищ. Размыло ровно настолько, чтобы вода оттуда хлынула наружу и, перемешиваясь с дождевой, стала затапливать всю низменность в радиусе до полусотни километров. А то и больше…

О том, что саванна может едва ли не в одночасье превратиться в огромное озеро, местные, в принципе, знали. Среди здешних племен бытовали легенды о потопах, да и личный опыт подсказывал, что уровень воды может достичь катастрофической отметки. Поэтому многие селения стояли на возвышенностях, либо хижины строились специфические – на деревянных сваях. Однако в ту ночь для многих деревень подобный тип постройки не оказался спасительным…

Коварная стихия застала людей врасплох. Ближайшие от дамбы деревни в считаные секунды смыло водой. Из их жителей практически никто не сумел спастись, ведь к такому бедствию не были готовы. В других деревнях, более отдаленных от места катастрофы, сумели заподозрить неладное: слишком уж странным выглядел массовый забег диких животных со стороны дамбы, так хищники и травоядные бок о бок могут бежать, просто инстинктивно стремились унести ноги из давно обжитых мест прежде, чем «большая вода» успеет накрыть и их.

Оказалась в эпицентре бедствия и пара старых внедорожников с боевиками. Как только стало ясно, какая угроза нарастает с каждой секундой, они сразу же рванули в сторону лагеря. Позаботиться о беженцах у них не возникало даже мысли, спасали исключительно свои шкуры. На одном из отрезков пути к машинам бросилось несколько семей с мольбой спасти хотя бы детей, в ответ на что бандиты ответили автоматными очередями и прибавили газу. Это дикие животные могли забыть, что кто-то из них ест плоть, а кто-то траву, и бежать от стихии вместе, а с людьми было совсем иначе.

Специфика местности создавала одну ловушку за другой. Часть беженцев оказалась среди болота, часть – не сумела найти путь на возвышенность, где находился лагерь боевиков, те же из беженцев, кто все же оказался на подступах к лагерю, порадоваться данному обстоятельству не смогли. Во-первых, они не поняли, куда попали, полагая, что перед ними одно из селений. Во-вторых, их практически сразу встретили пулеметным огнем. Ни одного человека бандиты не подпустили к своему логову ближе чем на 20–30 метров. Бедолагам пришлось спускаться обратно и бежать дальше. А вырвавшиеся из водохранилища потоки уже успели накрыть собой внушительных размеров часть саванны…

Еще не успело наступить утро и взойти солнце, как на месте саванны образовалось огромное озеро. Островами на зыбкой водной глади стали католическая миссия, лагерь боевиков, некоторые деревни и вершины отдельных возвышенностей. Дождь тем временем продолжал идти. Не такой интенсивный, как ранее, однако не менее назойливый. Сколько людей погибло, а сколько спаслось за прошедшие часы, никто не сумел бы ответить. Да подобных подсчетов и не проводилось. Правительства смежных государств не торопились предпринимать какие-то меры по борьбе с последствиями бедствия, руководствуясь принципом, который с определенной долей натяжки можно перевести на русский как «Авось само рассосется».