Время Скорпиона (сборник) - Галина Лавецкая

Конечно, Бог тебе дал талант, но к этому прибавь свою философию, острый ум математика, безудержную фантазию и невероятную работоспособность…

Помнишь, я впервые пришел с кем-то из ребят к тебе в мастерскую, на Петровке. Кажется, 81-й год… Я тогда мало кого знал в Москве, только переехал, а тут такая богема, настоящие художники, красивые девицы и ты… что-то рассказываешь… Сразу обратил внимание на твои аристократические руки и совершенную форму обритой головы, ну и, конечно, рост, атлетическая фигура… это просто физическое ощущение обаяния твоей личности… Все слушали тебя, девицы смотрели с обожанием, на меня – ноль внимания (а я к этому не привык, почувствовал соперника), и подумал: мол, светский сноб, краснобай, московский «выпендрежник»… Стал рассматривать экскизы, лежащие на столе… ты тогда иллюстрировал книги. Сначала поразил рисунок, на мой искушенный взгляд он был безупречен. Потом стал вникать в содержание, и от удовольствия даже настроение поднялось! Насколько помню, речь шла о довольно скучных вещах: какие-то приключения пионеров в лагере и что-то на военную тему Казалось бы, что можно высосать из этого? А у тебя было не меньше двух десятков эскизов, совершенно фантастических… Наверное, уже тогда я, привыкший быть во всем первым, признал тебя Главным…

Мне негде было работать, и ты предложил совершенно незнакомому фотографу пользоваться своей мастерской.

Так и началась наша дружба. Оказалось, что, несмотря на свой ум, интеллект и изрядную образованность, ты абсолютно неприспособлен к быту, простодушен и доверчив, чем пользовались все кому не лень. Помнишь, как я возмущался, когда тебя в очередной раз «кидали» (чаще всего на деньги), а ты смущенно оправдывался, что, мол, человек-то вроде совершенно порядочный, кто мог подумать?.. В такие моменты мне казалось, что это я на десять лет старше.

Но когда мы часами говорили о жизни, об искусстве, о любви, о нравственных ценностях, я понимал, насколько ты мудрее и тоньше меня… Видишь, какой экскурс в прошлое… Последние двадцать лету меня минуты свободной не было, зато сейчас все оставшееся время – мое. И я могу перелистывать воспоминания, как подзабытую книгу. Из каких-то угол ков памяти вдруг появляются картинки из детства, какие-то яркие, многолюдные праздники, совсем молодой отец… Вспоминаю, как в Москву приехал, как с Ольгой познакомился… Помнишь, какая она была? Такая трогательная, такая милая… Бедная моя девочка! Я очень много думаю о ней, о своей вине… Раньше всегда считал себя обиженной стороной: ну чего ей не хватало? Работаешь, как вол, ради семьи, а от нее ни помощи, ни благодарности – одни неприятности и вечный молчаливый укор. А сейчас понимаю, что, наверно, мог бы объяснить ей, как она нужна нам с Каринкой, какая она талантливая, особенная… Вместо этого раздражался и орал, чтобы взяла себя в руки и хоть чем-нибудь занялась. Даже хуже вещи орал – стыдно вспомнить…

Эх-ма, чтой-то я рассиропился, размяк в Дианкиных заботах. Ах, какая девочка была в восемнадцать лет! Первая красавица в университете! Ну я-то ее со школы еще знал… И такой преданный человечек. Жаль, что у нее жизнь не сложилась… ни семьи, ни детей. Странно, дурнушки устраиваются, а красивые остаются в одиночестве. Вот и моя виртуальная любовь Натали: красивая, умная, тонкая – сидит одна в Лиссабоне и, наверное, не очень счастлива. Если бы все по-другому сложилось! Что ж так, прямо на лету? Ну, еще бы несколько лет!.. Ну, хоть пять… Что, много? Ладно, и на три согласен, я не гордый…

– Что это вы торгуетесь? Не на базаре чай… Повестку получили, огненными буквами писанную? Получили. Расписались? Расписались. Чем недовольны?

– Не в себе был. Подписал, не думая. Прямо сказать, подмахнул, не читавши… нельзя ли как-нибудь в другой раз? Я мигом, но вот попозже… сейчас – ну очень не с руки…

– Всем всегда не с руки! Что за народ! Только о себе думают… а нам тут повестки переписывай… А сверхурочные кто будет платить? Пушкин? То-то… сознательнее надо быть. И чего тянуть? Перед смертью не надышишься… Ха-ха, извините, вырвалось… Да и вообще, сделал дело – гуляй смело! И вам спокойнее, и у нас отчетность в порядке.

Все, стоп, Остапа понесло…

Не сердись, глупо пошутил, но хоть какое-то развлечение…

Отвлекся и не написал про портрет П. Портрет великолепный, но я эту личность вижу по-другому. Мне кажется, ты идеализируешь не очень симпатичного человека. Но тебе виднее.

Завтра ложусь в клинику, наверное, так будет лучше. Хотя чувствую себя неплох о, особенно с утра. К вечеру устаю, и хочется лечь, но это, я думаю, нормально. Врач настаивает на клинике – приходится подчиняться. А по большому счету мне все равно: клиника так клиника… Диане полегче, хотя бы свободное время будет… А то она только в магазин и назад, не хочет меня одного оставлять. Интернет в палате есть, телефон тебе сообщу, так что будем на связи… Знаю, ты не очень дружишь с клавиатурой, но постарайся, не ленись. А я твоим письмам бесконечно ради премного тебе благодарен. Ну, пока, господин художник… что-то утомился писавши… Обнимаю. Иосиф.

Nataly

А Вы знаете, милейший Иосиф, что это юбилейное письмо… ровно год длится наше виртуальное знакомство! Мне кажется, что мы побили все рекорды… И самое поразительное – не потеряли интерес друг к другу, по крайней мере я. За Вас не поручусь, Вы как раз «исчезаете» все чаще… Но поскольку причин для этого у Вас «выше крыши», не буду обращать внимания… пока не буду.

Я уезжаю на неделю с двумя русскими бизнесменами. Они приглашены посетить несколько фабрик по производству пробковых покрытий, и я буду сопровождать их по стране в качестве переводчика и экскурсовода. Надеюсь, что люди окажутся симпатичными, и тогда поездка не будет утомительной. А Вы подумайте пока, как мы отметим «годовщину».

Иосиф

Да, действительно год… 15 сентября. Снова осень. Но в Лиссабоне, я думаю, лето в разгаре. Как мы отметим нашу годовщину? А давайте кутнем, моя красавица! Что это мы, в самом деле, притихли и не совершаем никаких безрассудств? Напьемся Вашего хваленого, коварного вина, наделаем глупостей… Не пугайтесь, На талья, милых глупостей, ничего из ряда вон… Итак, форма одежды: Вы, разумеется, в моем любимом маленьком черном платье, не зря же накупили их в таком количестве. Волосы, зачесанные гладко, или как Вы захотите. Туфли непременно на высоком каблуке, поскольку будете опираться на мою сильную руку, и я удержу Вас, по каким бы шатким мосткам мы ни бродили этим вечером.

А я, не обессудьте, душа Наталья, но чур без смокинга, для контраста надену светлые льняные брюки и белую рубашку.

Белое и черное – будем смотреться вполне гармонично.

Сначала пройдемся по набережной, Вы покажете мне свою любимую кофейню, выпьем по чашечке кофе с рюмкой «Амаретто» в качестве аперитива, подышим соленым воздухом… Я буду смотреть в Ваши темные, чуть печальные от сознания собственной красоты таза и почувствую, что наконец счастлив… счастлив и спокоен: все развеялось, улетело прочь, и рядом со мной бесконечно дорогая мне женщина.

А потом мы выйдем на главную авениду и зайдем в какой-нибудь подходящий для нашего праздника ресторан. Не безлико-пафосный, а уютный и стильный, со свечами и террасой, увитой зеленью. Сядем за самый дальний столик в углу, где нам будет казаться, что мы отделены от всего мира этой переплетающейся глянцевой листвой. Музыка звучит приглушенно, официант зажег свечу, и Вы обсуждаете с ним меню, а я не принимаю участия – мне все равно, что принесут… я просто любуюсь Вами, и мне хорошо… И не хочется уже совершать никаких безумств, а хочется слушать Вас, смотреть на Вас и говорить Вам, без шуточек и иронии, добрые и нежные слова…

Nataly

Спасибо, милый Иосиф. Спасибо за чудесный вечер!

Нет, наверное, Вы все-таки ангел, и ошибаются те, «кто не разделяет этого мнения»… Так тепло и спокойно стало у меня на душе, когда, вернувшись домой, прочитала Ваше письмо… как будто услышала все те «добрые и нежные» слова… Предчувствие счастья и какая-то неуловимая грусть… Отчего? Что-то есть в Ваших словах… печаль? Или мне показалось? Может, оттого, что, поспешно собираясь, Вы забыли про цветы? Ах, не огорчайтесь, мой дорогой Скорпион, это такие пустяки…

Не смейтесь, но мне хочется прочесть Ваше письмо еще раз, не торопясь…

Иосиф

Ах да, цветы… Ну, разумеется! Как это я оплошал? Вы меня так ослепили своей красотой, что забыл сказа ть – цветы оставил у привратника. А он что, до сих пор не принес их? Вот подлец… запил, наверное… не надо было чаевых давать… Ну ничего, проспится и принесет. Но Вы-то уж чаевых не давайте – печень посадит…

Знаете, Наталья, я тут га дал, какие цветы Вы любите. Странно, что, обсуждая самые различные темы, мы о цветах никогда не говорили. Решил на свой страх и риск выбрать те, что я люблю. Терпеть не могу нарядные, неживые букеты, упакованные в сетчатые, шуршащие блестки с бантами и лентами и не пахнущие ничем, кроме химии.